Бот улыбнулся этой мысли. На душе стало светлее. «Надо позвонить Доку. Сообщить ему имя микроба».
Не успел он сделать и шага в сторону телефона, как в его мозгу что-то тюкнуло, будто небольшая тоненькая иголочка кольнула его в голову, а потом стала зудеть комариным, назойливым писком. Бот потёр зудящее место рукой.
Что за ерунда? Писк не проходил, наоборот, при каждой новой попытке Бота избавиться от него, становился назойливее.
Бот замер и стал прислушиваться к самому себе, пытаясь разобраться в этих странных ощущениях.
Да что же это в конце концов?! Неожиданно для самого себя (Бот очень этому удивился) он стал различать в этом писке отдельные слова, которые постепенно складывались в его мозгу в целые фразы:
Помоги, Господи! Молил чей-то тоненький голосок.
Бот оглянулся по сторонам. В комнате он был один. Но кто-то весьма настойчиво и жалобно молил его о помощи.
Бот снова сосредоточился на своих внутренних ощущениях, и опять:
Помоги
Теперь он уже чётко различал все фразы. Более того, у него начались непонятные зрительные галлюцинации.
Он чётко увидел образ молодой женщины. Она стояла на коленях в странной, непривычно обставленной для Бота, комнате. Смиренно опустив голову, сложив перед собой руки ладошкой к ладошке, она просила помочь вернуть ей какого-то Гешку.
Бот чётко услышал:
Верни мне Гешку
Кто такой Гешка? Бот этого не знал. Он снял трубку телефона, набрал номер Дока:
Док, начал Бот, когда на другом конце провода раздался голос его друга, Док, кажется, мне опять нужна твоя помощь. Похоже я не совсем здоров
Бот! воскликнул доктор с неуместной в данном случае радостью. Конечно же, не здоров! Полная печёнка микробов. Какое уж там здоровье!
Док, тут другое Теперь у меня что-то с головой.
Час от часу не легче, со вздохом отозвался Док. Ну, что ж Давай снова ко мне. Будем разбираться.
Часть 19
Разговор Дока с Ботом не принёс никаких результатов. Бот неожиданно для Дока принял решение: вернуть «микроба» назад, в его печень. Причём, немедленно. Почему необходимо так спешно это сделать, Бот толком не объяснил. Сказал, что так надо. Он должен выполнить просьбу. Чью просьбу? Кто его об этом попросил? Док так и не добился внятного ответа.
«Всё равно не поймёт» решил Бот. Есть вещи, которые он не обязан никому объяснять, даже своему другу.
Неожиданно Бот понял, что Гешка и микроб, которому он дал странную кличку Чел, это одно и то же существо.
Как Бот это понял? Очень просто: подошёл к колбе, в которой находился Чел, постучал по стеклу пальцем и позвал:
Гешка
Чел вначале никак не отреагировал. Бот позвал ещё раз, чуть громче. Тот, до этого спокойно лежавший на полу, свернувшись, как кот, калачиком, вдруг вскочил на ноги, поднял голову вверх, туда, откуда взывал к нему Бот, затем заметался по колбе, забарабанил кулаками по стеклянным стенам и закричал:
Выпустите меня отсюда! Выпустите! Я домой хочу! К Вере!
Бот уже ничему не удивлялся. Ни тому, что способен слышать и понимать какого-то микроба из своей печени, ни тому, что может воспринимать как реальность просьбы галлюциногенной женщины. Он понимал всё. А главное, он понял, что Вера, это та самая женщина, которая на коленях взывала к нему о помощи.
Он понял, что Вера и Гешка любят друг друга и, что живут они там, в другом мире. Мире его печени. Удивительно, он даже и не подозревал, что в его организме может зародиться какая-то жизнь. Жизнь микробов-Челов, так удивительно похожих на него самого. И микробы эти, оказывается, тоже умеют любить, чувствовать, страдать
Внутри Бота находится целая Вселенная! О которой он даже не подозревал. И вот теперь он в ответе за неё. В ответе за всё, что там происходит. В его власти убить, уничтожить всех этих Челов или ещё каких, пока для него неизвестных обитателей всех его внутренних органов.
Бот на мгновение вспомнил отца. А, может, отец именно этого и хотел? Чтобы в организме сына появились какие-то микробы, так похожие на него самого? Вот и оставил ему на хранение странные семена? Ведь он прекрасно знал своего сына. Знал, что тот из-за постоянной жажды творчества, из-за стремления к познанию всего, что окружает его, не удержится и захочет полюбопытствовать что же там в коробке? И появление Челов уже было предопределено?.. Возможно и так.
Операция по взвращению Чела-Гешки назад, в печень Бота, прошла так же быстро и бескровно, как и по доставанию его наружу.
Гешка и испугаться не успел, как оказался вновь в привычной для него обстановке.
Часть 20
Вера сидела за кухонным столом и расписывала очередной медальон. Кто-то робко позвонил в дверь. Не настойчиво и уверенно, а именно робко. Так звонят обычно те, кто стесняются потревожить хозяев, или не достаточно уверены в ту ли квартиру они звонят?
Сердце Веры замерло. Она вскочила и помчалась к двери. Даже не спрашивая, кто там, открыла дверь.
На пороге стоял Гешка Её любимый, непутёвый Гешка. Она вскрикнула и бросилась ему на шею.
Он услышал мои молитвы! Услышал! Геша То и дело восклицала она, обнимая Гешку.
Гешка отстранился от Веры и удивлённо спросил:
Кто услышал? Какие молитвы?
Гешенька, господи! Где же ты был столько дней? Где?
Вера смотрела на него во все глаза и до конца не верила, что он дома, стоит вот тут перед ней в прихожей. Живой и невредимый.
Как, где? не понял Гешка. В храме был. За деньгами ездил. Ты что, Вер? Забыла что ли? Сама ж попросила меня съездить за деньгами.
Вера спохватилась:
Маме надо позвонить! Маме твоей. Сообщить, что ты нашёлся!
Она схватила мобильник и побежала в комнату.
Ничего не понимаю, пожал плечами Гешка. Чего панику-то такую навели? Съездил за деньгами и всё. Делов-то.
Он полез в карман куртки, достал скомканные бумажные купюры и мобильный телефон.
Посмотрел на телефон и со вздохом сказал:
Разрядился. В ноль.
Потом снова пошарил в кармане и достал оттуда небольшой кусочек хлеба. Этот кусочек его озадачил.
Откуда в его кармане взялся хлеб? Он повертел его в руках и, недолго думая, сунул в рот.
Хрустнула корочка, на языке появился слегка кисловато-сладковатый привкус. На какое-то мгновение Гешка увидел стеклянную комнату без углов, большие внимательные голубые глаза, смотрящие откуда-то сверху, и руку Руку, кладущую перед ним хлеб.
Гешка сглотнул, и сиюсекундные воспоминания исчезли, вместе с растворившимся кусочком хлеба.
Из комнаты доносились радостные обрывки фраз Веры:
Да, да! Я же говорю нашёлся!
Гешка расправил деньги, зашёл в комнату и протянул их Вере:
На вот. Возьми.
Он ничего не помнил: ни что с ним произошло, ни, где он был. Ничего. Да и, наверное, это было и не нужно помнить, где он был?
Самое главное, где он находился сейчас. Там, где всегда рады его видеть, всегда его ждут. Он дома. А ещё его любят, и он тоже любит.
Вера, закончив говорить, посмотрела на Гешку.
Да что же ты стоишь-то, как не родной. Голодный, поди? Сейчас, сейчас! Я накормлю тебя
Она засуетилась и скрылась в кухне.
Мой руки! крикнула она. Я сейчас супу тебе налью!
Гешка стоял растерянный и счастливый. Он всё никак не мог понять что это с Верой случилось? Что это она встречает его, будто они сто лет не виделись или он с фронта вернулся? Странно всё это как.
Когда они сидели за столом и Гешка с аппетитом ел Верины наваристые щи, он вдруг отложил ложку, серьёзно посмотрел Вере в глаза и сказал:
Вера, а давай поженимся. Не правильно это как-то, что мы вот так вот живём И повенчаться было бы неплохо. Как ты на это смотришь?
Положительно, смущенно ответила Вера, ни секунды не раздумывая.
В дверь позвонили. Вера вскочила.
Ой! Это, наверное, мама твоя приехала.
Она побежала открывать дверь.
Гешка, сыто улыбаясь, слегка отодвинул занавеску и посмотрел в окно.
Во дворе, на детской площадке, резвились дети. Их звонкий, беззаботный смех подействовал на Гешку умиротворённо и настроил на философский лад. Он смотрел в окно, будто впервые увидел этот мир. Увидел совершенно по-новому, совершенно иными глазами.
«Как я счастлив» подумал Гешка.
Оказывается, всё так просто. Так просто быть счастливым. Достаточно просто любить Любить женщину, любить мать. Жизнь любить и любить всех, кто рядом с тобой. Господи, как всё оказывается просто! Люби И тебе всё это вернётся. Тебя тоже будут любить. Это как в физике: угол падения равен углу отражения.
Гешка поразился простоте этой формулы счастья, а больше всего он поразился, что эта формула родилась в его беспутной, как он считал когда-то, голове.
Он оторвал взгляд от окна. В прихожей слышались радостные голоса его любимых женщин Веры и мамы.