Глотай!
Совсем не ожидавший этого Корс почувствовал, как в его горло потекла упругая струя теплой солёной мочи, он инстинктивно попытался вырваться, но не тут-то было.
Глотай! прорычал Арел, продолжая.
И Корс, захлёбываясь, невольно сделал несколько глотков, моча потекла по его подбородку.
Арел прекратил, Корс посмотрел на него, вытирая лицо. Кровать тоже была мокрой.
Я ведь не унижал тебя так, сказал он, с обидой, вставая с кровати, он больше не смотрел на Арела, не хотел встречаться с ним глазами.
Ты можешь это сделать, если захочешь, пожал плечами Арел.
Я не хочу уподобляться Леонардо и другим, сказал Корс, и, так и не взглянув на Арела, бросился в ванную комнату.
Арел очень быстро пришёл к нему, спустился в бассейн. Корс больше не обижался на него, ответил на нежные прикосновения.
Сними маску, я соскучился по твоему лицу, сказал Корс, пусть оно и ужасно.
Арел молча открыл лицо.
Они снова принялись целоваться.
Глава четвертая
Когда Витор Корс и князь Арел, уставшие и довольные, вернулись в комнату, то застали в ней слугу-раба. В их отсутствие он принёс поднос с обедом и перестелил грязную постель. Все рабы из обслуги носили на голове шлем-маску, полностью покрывающую их голову и лицо. Худой, низкорослый, сгорбленный, по пропорциям тела было понятно, что этот раб мужского пола. В простом чёрном одеянии, рабочей робе и длинной куртке поверх рубахи, в перчатках, закрытых на запястьях широкими стальными браслетами, он, выполняя свою работу, двигался осторожно, но не суетясь.
Корс приблизился к столу, приподнял несколько тяжёлых крышек с тарелок, разглядывая, что принес раб. Невольно ткнул пальцем в странное желеобразное блюдо, которое легко заколыхалось от прикосновения, и тут же восстановило форму, как будто вмятины от пальца и не было.
Эй, подойди сюда! Корс позвал раба на нечистом. Тот сразу отреагировал и, оставив скребок, которым чистил пол возле массивной стойки со свечами, приблизился. Встал перед Корсом, низко опустив голову. Щели для глаз в его маске были заслонены дополнительным щитком для зрения оставалась только узкая полоска в самом низу. Раб мог смотреть себе под ноги, видеть свои руки, стол, пол, но не мог смотреть прямо перед собой, и тем более поднимать взгляд вверх. Корс понимал, что раб не видит его лица, а видит только обёрнутые мягким полотенцем бёдра.
Принеси ещё вот этого вина, сказал Корс и подсунул бутылку рабу под нос так, чтобы он увидел, ты понял? Отвечай!
Раб закивал головой, падая в ноги Корса.
Не надо здесь валяться, ты меня понял? Корс повысил голос.
Я не думаю, что он может ответить тебе, заметил Арел, наблюдавший за этой сценой, большинство рабов немы.
Немы?
Угу, Арел сел за стол и, взяв в руку свой нож, отрезал кусок мяса, стал лениво жевать.
Иди, исполняй! приказал Корс рабу и сел за стол к Арелу, я, кажется, проголодался, улыбнулся он, почему в его маске такой маленький обзор для зрения?
Раб смотрит только вниз, равнодушно пожал плечами Арел, он сделал большой глоток из бокала и Корс подумал, что не зря приказал принести ещё вина.
Слуга не заставил себя долго ждать.
Раздевайся! приказал ему Корс, снимай одежду.
И князь Арел чуть не подавился очередным куском, прыснув от смеха:
Корс, ты чокнулся? Зачем тебе он?
Я хочу посмотреть, как он выглядит без одежды.
Ви Корс
Туман и Молния. Книга 15
Глава первая
В Рудном городе и его окрестностях царила деловая суета. Да, конечно, Рудный не был таким огромным и густонаселенным городом, как столица Чёрных. В Чёрном городе проживало не меньше миллиона жителей: чёрных, полукровок и нечистых. Раскинувшийся на много километров, он был центром этого мира, и по сути представлял собой несколько городов, соединившихся в Верхний, Нижний и Нечистый пределы.
А в Рудном жило всего около двадцати тысяч человек. Но он имел свою непередаваемую прелесть, и вовсе не был грязным и серым городком рудокопов и пыльных шахт, как можно было подумать. Нет.
Рудный был ярким и нарядным. Красные любили контрастные цвета и раскрашивали свои дома и дворцы с высокими витыми шпилями во все цвета радуги. Их город казался диковинной игрушкой, ювелирным украшением, весь в золоте и резных узорах. Богатству и красоте Рудного города способствовали и добываемые здесь в больших количествах алмазы и другие драгоценные камни. Не все они отправлялись в Верхний мир, и горожане процветали. Пестрая толпа бурлила на улицах, столь же яркая, как и окружающие дома. Нарядные, богато украшенные мужчины, женщины и дети гуляли в многочисленных парках, отдыхали в открытых ресторанчиках, собираясь группами, как стайки экзотических птиц, шумно переговаривались друг с дружкой, отовсюду слышался веселый смех. Рыночные площади были заполнены горожанами, женщины в расшитых накидках придирчиво выбирали из разнообразия товаров, разложенных на прилавках. Свободные горожанки вовсе не были такими забитыми и покорными, как изображал Карине Лис. Они не были переделаны и искалечены, не носили глухой накид. Такая участь была уготована только рабыням, да и то, далеко не всем.
Город принадлежал нескольким богатым семействам, поделившим доли в рудниках. Их было семь, и все они соревновались в красоте и роскоши своих дворцов. Очень давно они договорились, что у каждой семьи будет свой основной цвет. Поэтому в городе были: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий и фиолетовый дворцы, и все слуги и рабы также носили цвета своего господина, в зависимости от того, к какому дому они принадлежали. Высокие шпили сложно закрученных башен Дворца городского главы Кудмера переливались всеми цветами радуги, соединяя семь семей воедино, так что город с легкостью можно было назвать не Рудным, а Радужным. И высокие мрачные горы с шахтами в его окрестностях совсем не портили яркого праздничного впечатления. Город рудокопов здесь, в Нижнем Мире без неба, был прекрасен, как будто его жители, много поколений назад пришедшие сюда из Верхнего мира, пытались таким образом компенсировать свою тоску по настоящему небу и солнцу, сделав своё место обитания таким праздничным и нарядным. У них это получилось. И, конечно, диковинный яркий Рудный поражал воображение и навсегда оставался в памяти любого посетившего и увидевшего его путника.
В придорожном трактире днём было немноголюдно.
Ты голоден?
Да, господин, очень, быстро ответил красный воин. Его одежда была потрёпана и порвана в нескольких местах, золочёные наплечники и нагрудник помяты, на лбу и остром подбородке ссадины, правая рука висела плетью на перевязи.
Пожилой мужчина кивнул служанке, и девушка быстро поставила перед молодым воином тарелку.
Ешь, старик поморщился, как от тебя воняет табаком. Даже запах пищи не перебивает эту мерзкую вонь.
Воин замер:
Прошу прощения, господин Игмер.
Ешь, мужчина властно кивнул в сторону тарелки с похлёбкой. Он был уже немолод, и его волосы как рябину инеем припорошила седина. Виски почти побелели. Одежду из алой парчи украшали вышитые узоры и драгоценные камни, роскошная ткань переливалась в солнечных лучах, падающих из окон, и по ней как будто пробегали языки пламени. И в колючих желто-оранжевых глазах, несмотря на возраст, тоже плясал огонь. Он буквально прожигал внимательным пристальным взглядом красного воина.
Тот, смутившись, принялся поспешно и неловко орудовать ложкой, держа её в левой руке, торопливо хлебая из глубокой миски.
Игмер сел напротив и задумчиво смотрел на него, и словно мимо него.
Это было давно очень давно и как вчера. Они наголову разгромили войско противника у Комры, большинство чёрных погибли в смертельном котле окружения, а те что остались в живых попали в плен и очень скоро будут завидовать своим погибшим товарищам.