Ой, рассказывай Если без шуток, то я много чего интересного объявила там.
Например?
Неочевидные риски финансовых потерь, прогнозирование работы согласно динамике законодательства, а также я не забыла упомянуть о различиях менталитета наших иностранных партнеров. «Вовремя шагнуть назад, и тогда два шага вперед нам обеспечены», сказала она напоследок.
В следующий раз пойду с тобой
Разумеется пойдешь.
И тут я задала ей вполне логичный вопрос. Должна была когда-то.
Зачем мне свой кабинет?
Она тут же напряглась и, глубоко вздохнув, сцепила пальцы.
Я вспыльчивая.
Что может случиться?
Наташа!
Да? наивно отозвалась я.
Вот именно, подвела Светлана.
Я была бы рада узнать, что рабочие отношения с ней у нас сложатся. Что однажды я перееду к ней в кабинет и мы будем «щёлкать» дела вместе, рука об руку. Внимать и потакать, слушать и в то же время подвергать сомнению её мысли вот о чём я мечтала. Её предложение сходить в необычное место осталось невоплощенным. Я оставила её.
После полудня у меня должна была быть встреча с Виктором, а вместо этого я стала свидетелем странного разговора. В намеченном месте мой новый знакомый был не один: с ним стоял юноша, ещё ниже ростом, с лысиной и в больших очках. Они стояли очень удачно для меня: прямо за бетонной перегородкой, образующей мини-коридор. Виктора я не видела, он стоял в глубине, а его собеседник, похоже, был так погружён в какие-то мысли, что, подойди я вплотную, он бы не сразу заметил.
Мы должны быть предельно осторожны и внимательны, голос Виктора был тихим и немного усталым, схож с шелестом плотной бумаги.
О-о-она мож-жет во-обще отказаться, парнишка же спокойствием не отличался. Несмотря на задумчивость, в его голосе явно проступала неуверенность и страх. Мало того, что мне не понравилась его фраза, так ещё и эта интонация
«Речь идёт обо мне?» непрошенная мысль, которая совершенно не улучшила мне настроение, решила появиться из неоткуда.
У нас нет выбора и стой, кто-то приближается, стоило Виктору договорить последнее слово, как его собеседник быстро обернулся на меня, вцепившись взглядом немощных глаз, и, пробормотав что-то себе под нос, торопливо скрылся за ближайшей дверью.
Наталия, коротко и почти безэмоционально поприветствовал меня мужчина, выступив из-за стены, разделяющей нас.
Виктор, передразнив его интонацию, ответила я, скрестив руки на груди и приподняв бровь.
Рад, что вы пришли.
Выбор был но в то же время его и не было, кивком я указала на дверь, за которой скрылся юноша, ваш друг?
Он хороший парень, помогает мне знатно. Да и почти гений, если дело касается сигнализаций. Но это всё неважно, есть вещи гораздо серьёзнее.
Виктор повёл меня странными коридорами, которые вели в не менее странные помещения. Это было «свидание вслепую»: мужчина отворачивался и прятал своё лицо за маской. Когда мы спустились под здание 1932 года, Виктор протянул мне респиратор и велел мне зайти в лифт. Спуск под землю никогда не был для меня таким долгим. Для этого в лифте специально были оборудованы откидные стулья, но сейчас они плотно приржавели и совершенно не поддавались. Тихонько вверху мерцала лампочка. Иногда казалось, что мы стоим на месте. Дверь открылась ровно в тот момент, когда я собиралась присесть на корточки. Меня пригвоздило к полу и откинуло назад.
Что за человек! приглушенно крикнул Виктор. Он подал мне руку и помог подняться на ноги.
Здесь так жарко, досадовала я.
Связист протянул мне бутылку воды. Я заметила, что рука его была перебинтована.
Вы поранились? поинтересовалась я.
Не обращайте внимания, пожалуйста, ответил Виктор.
Далеко нам ещё?
Почти пришли.
Кафель под моими ногами разлетался на косточки. Лампы на потолках местами свисали и напоминали о себе вспышками. По обе стороны коридора, где мы шли с Виктором, располагались кабинеты с отсутствующими дверьми. В воздухе плотно осел запах сырого угля.
Здесь во время войны укрывались? спросила я Виктора.
Похоже на то.
Я продолжила размышлять вслух.
Двери сняты, сказала я.
Виктор обернулся и предложил свою версию.
Плавили их, думаю. Снимали и пополняли боезапас патронов.
Все эти коридоры и помещения Они расположены прямо под нашими зданиями?
Туннели совпадают с путями. Кабинеты же или площадки чаще всего проектировались с учётом твёрдости верхних слоёв.
Туннели совпадают с путями. Кабинеты же или площадки чаще всего проектировались с учётом твёрдости верхних слоёв.
Я вспомнила про карту, которую видела в цеху, рядом с крановщиком.
Вы сказали о путях. Имеете в виду железнодорожные?
Телефонист прокашлялся. И не сразу ответил:
Объект был стратегическим. Разумеется, что здесь проезжали вагоны. Скажу лишь, что на старых картах предприятия также были отмечены места хранения ракет. Захватывающая картина.
Вы их видели?
Виктор снова прокашлялся и покрутил головой. Махнул рукой и достал из кармана ключи.
Пришли, сказал он.
Дверь, которую он отпер, выбивалась из общей картины. На ней не было ни пятнышка, а табличка с надписью «Служебный вход» начищенной поверхностью слепила глаза.
Кабинет за дверью служебного входа прилично реставрировали. Это было светлое помещение с хорошо покрашенными стенами и всяческой техникой. Виктор попросил меня снять обувь и выдал мне одноразовые тапочки. Сам же он сунул ноги в резиновые шлёпки.
Здесь работают люди? поразилась я.
Удивительно, правда?
Виктор обогнул стойку и открыл холодильник. Нагнулся и принялся что-то искать.
Могу угостить вас йогуртом, если желаете, сказал он, не разгибаясь.
Я села на угловой диван и насупилась.
Ну давайте ваш йогурт.
Телефонист не среагировал на мои возмущения и молча протянул увесистую коробочку. «Быть не может, подумала я. Отсиживаюсь под землёй и взбалтываю смородину».
Кто же здесь работает? спросила я с упором на слово «кто».
Грабители, одним словом.
Занижение оклада связано с этим местом?
В точности так, ответил Виктор.
Я решила встать и осмотреть кабинет получше. Навскидку это была комната отдыха. Надо полагать, достаточно оживлённая в определённое время. Здесь было пять свободных столов, мягкие стулья, дартс висел в сторонке, а в центре стоял большой стеклянный аквариум.
Вы пришли сюда, потому что мы с вами похожи.
Простите? не расслышала я.
У нас с вами общие цели, интересы и убеждения.
Доев йогурт, я скомкала коробку и, бросив её в корзину, саркастично ответила:
Шастать по заброшенным катакомбам у меня в крови, как же!
Катакомбы это лишь декорации! отмахнулся Виктор. Дело не в катакомбах!
Затем он вытащил документ из кармана и встряхнул его как грязную тряпку. Положил на стол и разгладил неровности тыльной стороной руки.
Что это?
Распоряжение.
Распоряжение?
Я наклонилась и прочла его вслух, шепотом.
«Распоряжение 447. Аксёнову Наталию Викторовну перевести в двадцать третий кабинет».
Этой формальной строкой людей загоняют в систему? уточнила я. Здесь, в этих туннелях?
Проблема в том, Наталия, что вы следующая.
Я ощутила ступор в теле и решила пройтись по кабинету. Сняв пальто, я подошла к увесистой металлической двери и повернулась к Виктору.
Что за этой дверью? спросила я, желая лучше освоиться в помещениях.
Выход в общее помещение.
Можно?..
Связист кивнул и поднялся с дивана.
Рвётесь вперед? Не забудьте про органы дыхания.
Мы синхронно надели по респиратору и зашли в общее помещение. В отличие от комнаты отдыха, здесь преобладали ничем не занятые пространства. В центре зала были установлены пластиковые стулья, на поддельных балконах стояли цветы, а в красном углу, на большом ковре, разместился телевизор.
Клуб кинолюбов? сказала я в безлюдное пространство. Респиратор приглушил мой голос, и я повторила слова чуть громче.
Виктор подключил телевизор в розетку, взял пульт и усадил меня напротив экрана.
Обратили внимание? спросил он. Вдоль декоративных плинтусов нарисован причудливый узор.
Вижу.
Этим узором маскируют отверстия со злотворным газом. Обычно сюда приводят по несколько человек, усаживают их на стулья и включают телевизор. Спустя двадцать минут презентация заканчивается и сотрудники попадают на мушку.
Получают те суммы?
В точности так.
Я встала и начала ходить кругами. Бездумно, лишь бы снять напряжение.
Что теперь? озабоченно сказала я.
Теперь ждём ночи. Как все уйдут, сбежим обратной дорогой. Бежать сейчас бессмысленно поймают.
Почему? закричала я.
Виктор сунул руку в карман и зашелестел бумагой. Вслед за этим ответил:
Я вас понимаю. Будете вспоминать этот опыт до конца своей жизни.