Осипов! донеслось откуда-то сверху.
Рузиль и Никита подняли головы. Окно на втором этаже здания завода было открыто. Из него высунулась Люба.
Никита, я сделала. Иди, забирай.
В тихом омуте черти водятся, заметил Рузиль. А ты я гляжу, только прикидываешься тихоней, а, на самом деле, время зря не теряешь.
Да это так рабочий момент, попросил её об одной услуге.
Никита пошёл к Любе.
В кабинете Люба протянула Никите распечатанную рукопись и диск с текстом в электронном виде. Никита взял их.
Я тебе попозже тысячу занесу, сказал он.
Можешь не торопиться.
Да?
Да.
Почему?
Люба странно смотрела на Никиту.
Что с тобой? спросил он.
Ты гений. Это точно ты написал?
А кто же ещё?
Ты так молод. Тебя будут подозревать в обмане.
Хорошо бы это всё напечатали.
Я не сомневаюсь, что напечатают.
Почему?
Я не могла оторваться прочитала твои каракули, быстрее, чем перепечатала на компьютере. Такой захватывающий сюжет я не встречала ещё не в одном детективе. Агата Кристи нервно покуривает в сторонке и тихо подыхает от зависти.
Никита разослал напечатанную рукопись по издательствам. Он не знал, сколько времени нужно ждать ответа из издательства. Возможно не один месяц. Люба вселила в него некоторую уверенность. Никита закупил в магазине тетрадей и сел за стол. Чернила в волшебной ручке удивительным образом никогда не заканчивались. Он писал вечерами после работы по полтора два часа. Новую книгу он назвал «Пальцем деланный». Это была история очень больного человека, который страдал с детства из-за слабого здоровья и издевательств сверстников. Родители, как нарочно, нарекли его старомодным именем Прокопий. Повзрослев, главный герой решил стать милиционером, куда смог устроиться, только дав взятку медицинской комиссии. В милиции над ним тоже надсмехались, не принимали всерьёз, но он стал лучшим следователем области. Никита плохо разбирался в устройстве отечественной правоохранительной системе, и не знал, что следователи, в то время, как правило, служили в прокуратуре, а не в отделах милиции, хотя и в обычных ОВД также были свои следователи, занимающиеся более мелкими расследованиями. Для художественной литературы вымысел был привычным явлением. Обычному читателю важно было, насколько интересно написана книга, а не правдоподобность, описанных в ней событий.
Активность Никиты за письменным столом заметила его мама. Она как-то незаметно вошла в его комнату, когда он строчил пятую главу нового романа.
Что ты пишешь? спросила она.
Никита смутился, закрыл тетрадь.
Я Я Это
Извини, что зашла незаметно.
Мама положила ладонь на плечо сына.
Не хочешь говорить, не говори, сказала она.
Это книга.
Книга?
Да.
О чём?
Детектив.
Дашь почитать?
Потом. Не знаю, что из этого получится. Отцу пока не говори об этом.
Ладно.
Никита чувствовал прилив вдохновения и сил, как будто то, что он писал это было продуктом его труда, а не действием волшебной ручки. Он довольный собой лёг в постель около десяти часов вечера. Надо было рано вставать на работу. Никита закрыл глаза и представил, что Прокопий физический и душевный инвалид с душой сверхчеловека это, может быть, он сам. Что между ними могло быть общего? Никита вроде был здоров и не страдал психическими отклонениями. Получалось, что Прокопий был Никитой наоборот. Никита был здоров физически, имел нормальную внешность, но был душевно слаб и ленив. Какая забавная игра разума. Или волшебной ручки?
Зазвонил мобильный телефон, лежавший на тумбочке. Кто бы это мог быть? Никита взял его. На дисплее отразилось «Люба».
Алло, ответил Никита.
Никит, я тебя не разбудила? тихо спросила Люба.
Да нет.
Я до сих пор под впечатлением.
От книги?
Да. У меня из головы не выходит один момент, когда подруга Енота Лида приходит в кабинет к прокурору Загорскому, где ей приходится обслужить его и его кореша судью Ермоленко, ради спасения Енота.
Ерёменко, поправил Никита.
Ты так смачно описал эту грязную эротическую сцену.
Это всего лишь творческий вымысел, писательская фантазия.
Но как это описано. Я себя воображала на месте Лиды, когда читала этот кусок. И ты знаешь, у меня мурашки побежали по всему телу. Никита, скажи честно, я порочная женщина, раз меня такое будоражит?
Но как это описано. Я себя воображала на месте Лиды, когда читала этот кусок. И ты знаешь, у меня мурашки побежали по всему телу. Никита, скажи честно, я порочная женщина, раз меня такое будоражит?
Ну что ты, Люб.
3
У неё были правильные черты лица, но бледное лицо с тревожно бегающими из стороны в сторону серыми глазами немного портило её почти идеальный образ. Волосы у неё были светлые прямые не крашенные. Платье на ней было смешное, какое-то детское. Да она собственно и была ещё совсем ребёнком восемнадцать лет разве это возраст. Это создание звали Нелли.
Олег смотрел на неё в экран домофона. Она упрямо нажимала кнопку звонка. Он мог спокойно проигнорировать её звонки, но какая-то сила всё же заставила его снять трубку домофона.
Да.
Я играла с мячом, и он залетел на ваш участок. Можно я заберу его? попросила Нелли.
Хорошо.
Олег вышел из дома, и впустил через калитку навязчивую девицу.
Извините за беспокойство, пролепетала виновато Нелли.
Пойдёмте искать ваш мяч, сказал с серьёзным видом Олег.
Они пошли во двор. Нелли прошла вперёд налево. Олег понял, что она живёт в большом белом соеднем доме с тёмной черепичной крышей.
А вот и он.
Нелли подняла с травы резиновый синий мяч.
Ну, вот и хорошо, сказал Олег. Играйте теперь аккуратней.
А вас как зовут?
Олег.
А меня Нелли.
Очень приятно.
Взаимно. Не хотите пригласить меня на чашечку чая?
Сегодня? Нет. Не могу. В другой раз.
Что ж ловлю вас на слове.
Нелли ушла. Какого лешего ей надо было? Олег был уверен, что она придумала всю эту историю с мячом. Но зачем? Только для того, чтобы с ним познакомиться? Возможно. У неё есть богатый дом полная чаша. Чего ей не хватает? Может быть, она хочет поскорее упорхнуть из родительского гнёздышка и ищет для этого состоятельного женишка? Олег не верил в бескорыстность подобных людей, живущих в таких домах, в таких посёлках.
Олег в отношениях с женщинами любил короткие, ни к чему необязывающие связи. Здесь, в Подмосковье было раздолье для выбора себе женщины на час или на ночь, были бы деньги. Он год терпел. Настало время позволить себе расслабиться. Олег вызвал себе на ночь путану Эрику по интернету. Вечером сутенёр привёз ему на выбор трёх девушек, ни одна из которых не была похожа на фото Эрики. Олег выбрал тонкую Веронику с красными крашеными волосами. У неё было смазливое круглое личико с чувственными губами. Вероникой назвал её сутенёр. Олег расплатился с сутенёром.
Они прошли в дом.
Ты будешь чего-нибудь из спиртного? спросил Олег.
Кофе можно?
Хорошо.
Олег принёс кофе в гостиную, где Вероника ждала его, сидя в кресле.
Можно я включу телевизор? спросила Вероника.
Валяй.
Вероника включила пультом телевизор и смотрела его минут пять. Олег сидел в кресле в двух метрах от неё. Вероника допила кофе, поправила волосы.
Ты один живёшь? спросила она.
Почему ты так решила?
Ну да: она осмотрела тут всё. Это профессиональная наблюдательность. Семейных фотографий не заметила и сделала выводы.
Пора в душ, сказал повелительным тоном Олег.
Он старался быть с ней жёстким: таскал за волосы, хлестал ладонью по ягодицам, что Вероника, если это была Вероника, а не какая-нибудь Маша или Даша, встречала томными всхлипами и сладострастными стонами, как будто ей всё это даже нравилось. Старшие парни в его городе всегда учили обращаться с женщинами такого рода соответствующим образом.
Прошёл месяц. Олег жарил во дворе шашлыки и звонил по мобильному телефону маме.
Алло, мам, привет, у вас всё нормально? Я вам послал двадцать тысяч. Получили?
Сынок. Ты с ума сошёл? Зачем было присылать такие огромные деньги. Ты-то сам как там будешь крутиться без денег-то, причитала мать.
Да у меня всё нормально. Мне хватает.
Не обманываешь?
Нет, конечно.
Ты нам больше столько много денег не присылай. Не надо. Ты, где живёшь-то сейчас? В общаге до сих пор?
Да, но собираюсь снять квартиру.
Это хорошо. Начальник у тебя строгий?
Ну, так
Нужно, чтобы был строгий, чтобы держал вас оболтусов в ежовых рукавицах, чтобы порядок был.
Мам, здесь Москва, тут так не принято. Такие методы тут не в почёте.
Ох, развратит тебя сынок, эта Москва.
Мам, ты чего? Плачешь? Прекрати. Что за ерунда?
Боюсь я за тебя. Ты хоть фотки пришли твои московские.