Все дружно захлопали. Такое внимание к себе Краснов ощутил впервые. Было приятно вернуться в эскадрилью к своим друзьям и однополчанам.
В один из дней конца октября гвардии полковник Шинкарев вызвал к себе в штаб командира звена старшего лейтенанта Заломина и ознакомил с приказом.
Есть предписание, товарищ старший лейтенант, откомандировать вас и старшего лейтенанта Краснова в город Иркутск.
Извините за вопрос, товарищ полковник, что нам делать там, вдали от фронта? спросил старший лейтенант Заломин, не понимая цели своей командировки.
Приказом товарища Сталина и наркомата обороны, с каждого полка откомандировывается несколько человек в сводный полк под командование товарища Мазурука. С Президентом Соединенных Штатов Америки достигнуто соглашение о переброске самолетов «Митчелл», среднего бомбардировщика торпедоносца А 20 «Бостон», истребителей Р 40 «Киттихаук», Р 39 «Аэрокобра» и Р 63 «Кингкобра» через Аляску, Анадырь до Красноярска. На базе Ивановской школы переподготовки пилотов создается пять перегонных полков. Самолеты будут перегоняться своим ходом. Условия очень жесткие, поэтому и решено откомандировать самых опытных летчиков! Так что, товарищ старший лейтенант, получайте предписание, снимайтесь со всех видов довольствия и вперед! Родина вас не забудет!
Я не согласен, товарищ полковник! сказал Заломин. Мы должны быть здесь! Нам нужно бить врага, а не летать над тайгой в поисках кедровых шишек.
Короче, старший лейтенант, перейдя на повышенный тон, сказал Шинкарев. Есть приказ, и он не обсуждается! Вы и старший лейтенант Краснов, направляетесь в Иваново. Немедленно! Завтра, чтобы убыли в Москву! Там формируется перегонное соединение! Ясно вам!?
Так точно! Разрешите идти сниматься с довольствия? спросил Заломин, голосом побитой собаки.
Идите, идите старший лейтенант и не выносите мне мозг! Приказ подписан самим товарищем Сталиным.
Валерка вошел в дом в тот момент, когда Ваня Заломин уже собрал свои вещи в чемодан и вещевой солдатский мешок.
Ты че, Ванька, на дембель собрался? спросил Краснов с подколкой, видя, как старлей сложил свои вещи и сидит в полной прострации..
Ты тоже собирайся сказал Заломин. Я тебя уже два часа жду. Где ты был?
Я технарям помогал, фонарь что то заклинил, осколком полозки загнуло. Завтра же вылет, а я боюсь, саданет Ганс, так хрен потом откроешь, чтобы прыгнуть с парашютом! Так и сгоришь вместе с самолетом, не увидев победного салюта над Москвой.
Не саданет! Завтра ты уже сам будешь в Москве пить пиво с раками, как то понуро сказал комзвена и, глубоко вздохнув, сел на кровать.
Что случилось, Иван? Ты что сегодня такой угрюмый!? Можешь объяснить?
Тебя, Валера и меня, снимают с фронта. На вот, держи командировочное предписание. Завтра с утра мы выезжаем в Москву. Я тебя ждал, чтобы подписать «бегунок», да сняться с довольствия. Шинкарев приказал сегодня получить аттестаты, а завтра с утра в путь в Москву, а там, в Иваново на переподготовку.
Слушай, я что то не понял, что случилось? спросил Краснов, присаживаясь рядом.
Случилось не самое худшее. Просто Сталин с Рузвельтом подписали договор на поставку самолетов через Аляску, Анадырь до самого Красноярска. Создано пять сводных перегонных полков. Какой то Мазурук будет теперь нами командовать.
А мы то причем? спросил Краснов, закуривая.
Мы как раз и есть те пилоты, которые будут перегонять самолеты по трассе Аляска Сибирь.
Нет, я не согласен. Я сейчас пойду к бате и откажусь. Лучше я буду бить немцев!
Никуда ты не пойдешь! Это, Валера, приказ! Я было полез отстаивать свои права, так он мне такую песенку про мою маму спел, что я засомневался, не мой ли он папаша!? Так что, собирай манатки и пошли, пока начфин, начпрод, зам. по тылу на месте. Подпишем аттестаты и к Клавке за водкой. Отметим с пацанами наше убытие. Гулять будем всю ночь, до утра. Нам же завтра не на вылет
Краснов сидел, понурив голову и подперев её руками. Папироса одиноко дымила во рту. Было такое ощущение, что он просто про нее забыл. Несколько минут он обдумывал, а потом неожиданно сказал:
Я, Ваня, одного не могу понять. Неужели они не могли взять курсантов из летных школ? На хрена там нужны такие пилоты как мы?
Трасса, Валера, сложная. Нужен опыт. Самолеты то американские. Нас, я думаю, еще месяца два будут натаскивать в тылу!? ответил Ваня и, толкнув друга в плечо, собрался на выход. Ты идешь или будешь тут сидеть, словно филин на дубу?
Краснов сидел, понурив голову и подперев её руками. Папироса одиноко дымила во рту. Было такое ощущение, что он просто про нее забыл. Несколько минут он обдумывал, а потом неожиданно сказал:
Я, Ваня, одного не могу понять. Неужели они не могли взять курсантов из летных школ? На хрена там нужны такие пилоты как мы?
Трасса, Валера, сложная. Нужен опыт. Самолеты то американские. Нас, я думаю, еще месяца два будут натаскивать в тылу!? ответил Ваня и, толкнув друга в плечо, собрался на выход. Ты идешь или будешь тут сидеть, словно филин на дубу?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА
В последнее время все чаще и чаще Краснов приходил к Леди во сне. После такой ночи Ленка Лунева просыпалась вся в слезах, и уже с самого утра все валилось из рук. Уже восемь месяцев она одна воспитывала сына Димку и каждый день верила в то, что вот вот откроется дверь, и на пороге появится её любимый Краснов. Но он не появлялся. Где он, что с ним, задавала она вопросы, стараясь хоть краем уха в сводках информбюро услышать его фамилию. Ей до сих пор не верилось, что прошло восемь месяцев, как она живет в Москве в квартире хирурга и начальника санитарного поезда Альберта Сергеевича Зверева. Его жена Екатерина Дмитриевна, довольно приятная седая женщина лет шестидесяти пяти, стала ей второй матерью. После того, как под Минском, еще в сорок первом году погиб их сын, она всю свою любовь и тепло отдала Димке и Леночке. Словно родная мать, она была всегда рядом, называя Димку не иначе, как внучок, а Леночку дочка.
Действительно, она была Ленке почти настоящей матерью, поскольку её отношение к Луневой поражало своей любовью и душевным трепетом. Екатерина Дмитриевна никогда не жалела продовольственного пайка своего мужа и до последней крошки делилась с Ленкой теми жалкими продуктами, которые получала по его аттестату.
В тот год в Москве было очень сложно. Враг, хоть и отбитый зимой на сотню километров от столицы, все же досаждал ночными бомбардировками. Почти каждую ночь приходилось прятаться в метро и пережидать этот кошмар до утра, который тоннами бомб и зажигалок сыпался на головы москвичей. Днем немцы летать над Москвой не решались. Плотный огонь зениток и истребительной авиации наносил врагу невосполнимый урон и только благодаря этому, столицу удалось отстоять.
Денежный аттестат матери был хоть и небольшой, но все же позволял жить чуть чуть лучше, чем многим рядовым москвичам. Раз в месяц она ездила в финчасть военного госпиталя Москвы, где стояла на довольствии, чтобы получить те небольшие деньги, которые полагались ей по материнскому и своему аттестату.
В один из дней конца октября, спускаясь в метро по эскалатору, она увидела, как ей навстречу движется компания военных летчиков. Они улыбались, что то рассказывали друг другу, не обращая внимания на окружающих понурых людей с печатью скорби на лицах. Сердце Ленки как то странно затрепетало в груди. Странное предчувствие пронзило её словно молния. В этот миг она мгновенно узнала молодого, стройного старшего лейтенанта! Она узнала бы его из сотен тысяч! Да! Это был он, Краснов!
Лена хотела крикнуть, позвать Валерку, но подкативший к горлу ком, словно веревочная петля, перекрыл ей дыхание. От собственного бессилия в её голове сознание помутилось, и люди превратились в общую серую и расплывчатую массу.
Хватаясь за бегущий поручень эскалатора и падая в обморок, Ленка присела на ступени. На какой то миг темная пелена опустилась на глаза, и все звуки этого мира пропали, превратившись в постоянный звон. В тот миг чьи то сильные мужские руки подхватили её и понесли вперед, держа её на весу. Лена неожиданно вернулась в сознание и очнулась. Летчики скрылись из виду, поднявшись из метрополитена на улицу.
Что делать? Бежать наверх и догнать его? Лена знала, что это просто невозможно. Упустив Краснова, хоть на мгновение она уже никогда не сможет найти его среди многочисленной толпы москвичей и гостей столицы. Он, слившись с массой людей, словно привидение растворится в этом гигантском муравейнике. А возможно, он вновь исчез из её жизни на долгие годы. Чувствуя, что она бессильна перед таким поворотом судьбы, Лунева заплакала. В тот миг ей было очень тяжело. Горечь, обида на свою беспомощность, голодным зверем глодали её душу и она не знала как ей поступить дальше.