В общем, Паша отправился «печатать Филимонова», а мы с Ивахой, обновив пивные запасы, продолжили общение. Для разнообразия и смены антуража прогулялись до близлежащего пруда, где сделали круг почета по тропе здоровья, распугивая ароматным выхлопом велосипедистов и собачников. К возвращению друга заказали японской и итальянской еды, перекусили и продолжили банкет.
Вечером наш оркестр пополнился новым исполнителями. Леня и Люда приехали на машине из Донецка. Вместе с ними пришла еще одна пара, мне вообще незнакомая. Единственное, что я понял: Ваня и Ира (а может, и не Ира) долгое время жили в Донецке, но из-за войны переехали в Москву. Ну, переехали и переехали. Из-за разного количества алкоголя мы с ними находились в разных часовых поясах, а с такими людьми у меня, как правило, нет общих тем для разговоров. А может, что вероятнее, таких тем нет у них.
Подробно восстановить картину последующих нескольких часов не представляется возможным. Да и особой нужды в этом нет. Пели, пили, танцевали, курили. Пили, что характерно, все, а вот пели и танцевали лишь некоторые. В какой-то момент, когда девочки были на балконе, Ваня заговорщицки наклонился ко мне:
Как вы относитесь к легким наркотикам?
Легко.
Дождались своей смены, вышли на балкон. Никто, что характерно, не отказался. Владимир заблаговременно наделал плюшек, но в процессе транспортировки некоторые из них слиплись в один солидный блин, чем застали неудачливого «кулинара» врасплох.
Московский? спрашиваю.
Ага.
Тогда будем курить чистоганом. Ничего беспощадного в нем быть не должно.
Опыт не подвел. Какого-то особенного воздействия на организм я не заметил, хотя выкурено было прилично. Повадки моих собеседников тоже особенно не изменились. У Ивахи, правда, сильно покраснели и прищурились глаза, но я списал это не столько на гашиш, сколько на недосып, пиво, виски и чачу.
Сабантуй наш закончился под утро. В финал прошли далеко не все. На награждении присутствовали только мы с Пашей. Иваха храпел в соседней комнате, остальные уехали на место дислокации в Марьиной роще. Помню, что-то выпили на посошок (раза четыре), покурили и легли спать. Бодрствование длилось больше 30 часов
***
Поспал я часа четыре. Проводил Пашу на работу, встретил Машу, которая вернулась из Питера, и пожарил нам с Ивахой яичницу, которая должна была подсказать организму, как жить дальше.
Опять пошли в опасный магазин. В этот раз, кроме двадцати банок пива, взяли две бутылочки сидра для Маши грушевого и яблочного. Джентльмены, мать их! Немного отоварились в супермаркете, восстановив продуктовый баланс холодильника, нарушенный нами накануне. Когда вернулся Паша, его снова ждали пицца и суши. С фантазией у измученных нарзаном музыкантов, как видите, не очень.
Отобедав, оставили ежиное семейство отдыхать, а сами снова пошли на пруд. В этот раз проигнорировали тропу здоровья и забаррикадировались с пивом на скамейке. Чуть позже подъехали Вова и Леня. Их дамы остались дома. У Люды ночью умерла бабушка, и ей было не до веселья. Мы же, выровняв горизонт, атаковали кафе «Аркадия» с целью посмотреть киевский финал Лиги чемпионов. Кстати, московский финал чемпионата мира я смотрел из Киева. Так что тут все логично. Алаверды.
Уже в кафе к нам присоединились Паша и его друзья Зураб и Локомотив. Первый не так давно пережил инфаркт и последовавшие за этим две операции на сердце, а второй так бурно отмечал первое за 14 лет чемпионство своей любимой команды, что попал в больницу с переломом челюсти. Зурабу, соответственно, нельзя было пить, а Локомотиву есть. Ударный дуэт.
Остальные, к счастью, обошлись без противопоказаний. Хотя от еды в «Аркадии» можно было и воздержаться. В главном зале взрослые, как это часто бывает, праздновали детский день рождения, а потому все силы персонала были брошены на обслуживание этого банкета. На наши души остались разогретый шашлык, дубовые колбаски и прокисшее пиво. Настроение это, правда, не испортило. Как и не закрывающаяся дверь нашей VIP-комнаты, в которую то и дело со своими нетленными композициями врывались Шуфутинский, Шатунов и Козаченко. Хорошо хоть по одному, а не все сразу.
Во время уличных перекуров к нам то и дело подходили гости из соседнего зала. Лейтмотив их речей с каждым часом менялся кардинально. Началось все со взаимных реверансов и любезностей, продолжилось просьбами подкурить и закурить, а закончилось навязчивыми попытками вывести нас на чистую воду.
Во время уличных перекуров к нам то и дело подходили гости из соседнего зала. Лейтмотив их речей с каждым часом менялся кардинально. Началось все со взаимных реверансов и любезностей, продолжилось просьбами подкурить и закурить, а закончилось навязчивыми попытками вывести нас на чистую воду.
Одна утомленная весельем дама объявила нам свои претензии лично. Вернее, попыталась это сделать, так как язык ей отчаянно сопротивлялся.
Ребята, можно потише?
Мы и так вроде бы не шумим. Даже на улицу вышли, чтобы никому не мешать.
Вы мешаете мне.
Каким образом, простите?
Я музыку не слышу.
Так музыка внутри. Попробуйте ее послушать там.
Я не слышу музыку из своего телефона.
Далее последовали несвязанные и неразборчивые оскорбления, которые нам не понравились. Первым не выдержал Локомотив, который, несмотря на скрепленные проволокой зубы, говорил очень внятно и убедительно.