Вася ходил с искусанными до крови руками, усталый и не выспавшийся, ведь помимо ухода за птицей приходилось еще делать и свою родную работу.
Постепенно птица поправилась. Вася снял с нее шины и выпустил на волю. Ястреб пока летал не очень хорошо и охотился с большим трудом. Поэтому Вася продолжал его подкармливать. Но со временем крыло полностью восстановилось. Как ни странно, получив свободу, хищник не спешил покинуть судно и еще долго жил на нашем пароходе. Хотя он уже вполне успешно сам ловил себе пропитание, но увидев Васю на палубе всегда подлетал к тому "пообщаться". Кроме него он никого к себе не подпускал.
Было странно видеть эту парочку. Наш Птицелов, опершись на леер ограждения, смотрел в даль океана и что-то негромко рассказывал большой птице, сидящей на ограждении рядом с ним. Птица его внимательно слушала, наклонив голову на бок, и тоже смотрела на бесконечные волны. "Поговорив", каждый шел по своим делам: матрос работать, хищник патрулировать небо вокруг судна.
Через несколько месяцев у Васи закончился контракт, и он уехал домой. В том же порту нас покинул и наш пернатый пассажир.
P.S.
Я не разбираюсь в птицах, поэтому не могу точно сказать к каким именно видам птиц относились наши герои. Ястребы и Воробьи условные названия.
Свиноводство на флоте
(первый бирманский рассказ)
Дело было в девяностых годах. Я тогда работал на судне типа «Герои Панфиловцы» в Черноморском морском пароходстве. Экипаж двадцать восемь человек. Судно следовало из порта Иокогама (Япония) в Рангун (Мьянма, ранее Бирма).
У нас уже заканчивались продукты, а особенно мясо. Но в Японии решили продукты не закупать, так как по пути в Мьянму наш курс должен был пролегать мимо Сингапура. А цены там гораздо ниже.
Но за несколько часов до подхода судна к Сингапуру мастер получил сообщение от пароходства, что все пароходские суда, заходящие в Сингапур, арестовываются за долги, поэтому мы должны пройти мимо. Ну, мимо так мимо, топлива и воды на судне достаточно, а продукты закупим в Мьянме.
Но в Мьянме оказалось, что в порт Рангун, который находится на реке, большие суда заводят только по большой воде. Большой прилив происходит только два раза в месяц, и перед нами в очереди еще несколько судов. Так что стоять нам на внешнем рейде не меньше месяца. Рейдовая якорная стоянка находится далеко от берега. Берег сплошное болото, и никаких крупных поселений там нет, соответственно нет ни властей, ни снабжения. Весь наш экипаж загрустил, так как жить месяц без продуктов и курева печально.
Но всё оказалось не так уж плохо: спасли предприимчивые местные жители. Раз в несколько дней аборигены на довольно больших деревянных лодках поставляли на судно всё, что надо морякам: продукты, алкоголь и женщин. Оказалось, что расплачиваться можно не только деньгами, но и бартером: топливом, краской и тому подобное.
Одна такая лодка подошла и к нам. Выглядела она достаточно экзотично. Деревянная, довольно большая метров пятнадцать в длину, двух и трехпалубная одновременно (третья на корме). На палубе среди клеток с птицами (в основном куры и гуси) бродило несколько коз, и размещался небольшой табор местных жителей. Везде, где можно, были натянуты веревки, на которых вперемешку сушились рыба и шмотки.
На переговоры послали старпома. Во-первых, он лучше всех знал английский, во-вторых, как истинный одессит непревзойденно умел торговаться. Переговоры длились два часа с поистине восточным азартом: с трагическими гримасами, заламыванием рук, криками «Я себе в убыток торгую!» и «Ты меня по миру пустишь!».
В конце концов, к всеобщему удовлетворению консенсус достигнут. За несколько бочек с дизельным топливом (на судне был неучтенный излишек) закуплены ящик сигарет, пара ящиков местного виски Black Eagle, несколько мешков риса, мешок сахара, свинья (двести пятьдесят килограмм живого веса) и петух, которого старпом выторговывал чисто из принципа, чтобы за ним осталось последнее слово.
Мешки, бочки и ящики перегрузили быстро. Осталось поднять с лодки свинью. Свиней перевозили на лодке довольно оригинальным способом. Так как плавание длилось несколько дней и места мало, то хрюнделя помещали в тесное пространство под палубу. А так как свинка здоровенная если бы начала буянить, могла разнести на фиг всю лодку, под палубу через шланг пускали выхлопные газы от мотора, ровно столько, чтобы и свинья не задохнулась, и сил на резкие движения у нее тоже не было. В общем, мы спустили краном сетку, куда свинью в полуобморочном состоянии и перекатили.
Когда мы ее подняли и опустили на палубу уже на нашем судне, свинья почувствовала сладкий запах свежего воздуха и свободы. Резко вскочив, с громким визгом она ломанулась прямо через толпу замешкавшихся моряков в сторону бака. Люди были сметены, как кегли в боулинге при удачном попадании шара. Слава богу, обошлось без травм.
И тут началось сафари. Толпа моряков с сеткой, веревками и петлями, громко матерясь, с энтузиазмом, достойным лучшего применения, гонялась за свиньей по всему судну. Свинья, резонно подозревая, что с ней хотят сделать что-то нехорошее, в плен не сдавалась. Попытки захвата врага с помощью грубой силы результата не дали. Наконец, подустав бегать, моряки дали попытать счастья поварихе. С помощью ласковых слов и ведра с остатками обеда дикое животное было приручено и привязано на корме.
Кстати, повариха личность примечательная. Лет за сорок, низенькая, смуглая и худая, как щепка, совершенно цыганской наружности, с полным ртом золотых зубов. Когда она говорила, только одно слово из трех идентифицировалось как не матерное. При этом особа весьма общительная и добрая, очень уважаема в экипаже. И главное отлично готовила.
На импровизированном совете решили пока свинью не трогать пусть отойдет от стресса и немного откормится. Так она и обитала на корме несколько последующих дней, поправляя здоровье пищевыми отходами с камбуза. Санитарный вопрос решался просто: все отходы жизнедеятельности смывались за борт струей воды из пожарного шланга. Петуха красавца с цветным хвостом тоже разместили на корме, и он каждое утро будил экипаж громким кукареку.
В кулуарах и курилках оживленно обсуждалась дальнейшая судьба свинки. Точнее, не ее судьба, а судьба ее отдельных частей. У каждой группы свое мнение. Между группами возникали споры, переходившие на личности, и иногда чудом не заканчивавшиеся драками. Но последнее слово всё равно всегда оставалось за поварихой такую хрен переспоришь. Конечно, нашлась и оппозиция «гринписовцев», которая говорила, что, мол, «свинку жалко» и «давайте отпустим». Но после второй недели без мяса их голоса затихли.
Наконец план утилизации бренных останков хрюшки составлен и утвержден. Убивать свинью взялся моторист здоровенный мужик, родом из какого-то села на Западной Украине, утверждавший, что много раз уже резал свиней. Помогать ему решили еще несколько человек, у кого нервы покрепче. Обступив свинью со всех сторон, надели ей на голову мешок, резко завалили на бок, и моторист быстрым выверенным движением вонзил нож свинке прямо в сердце. Он не соврал: свинья умерла почти мгновенно и не мучилась. Только напоследок, в агонии, навалила громадную кучу жидкого и вонючего дерьма прямо на ботинки своего убийцы.
Теперь встала проблема: как обшмалить тушу? Хрюндель местной и исключительно волосатой породы. У нас не у всякой собаки столько шерсти, как было на ней. Паяльной лампы на судне не было, а в газовой горелке закончился ацетилен. Ветошь, пропитанная дизелькой, тоже не вариант будет вонять соляркой. «Кулибины» из машины сделали агрегат: к старому металлическому ведру приварили длинную ручку. Дно ведра выбили и вместо него вставили крупноячеистую сетку. Сверху над ведром закрепили вентилятор, чтобы тот дул сквозь ведро. В ведре разожгли деревянные угли получился небольшой и экологически чистый огнемет. Вот этим огнеметом и обшмалили свинью, перемежая обжиг со скоблением ножом и замывкой.
Затем свинью разделали, засолили сало тремя разными способами. Часть мяса пошла на шашлык, который как-то самопроизвольно и немедленно организовался совместно с дегустацией местного виски. Остальное на охлаждение в рефкамеры. Даже кишки не пропали: повариха их тщательно промыла и сделала впоследствии изумительно вкусные колбаски.
Петух несколько недель жил на корме, став всеобщим любимцем. Но однажды утром пропал, осталось только немного перьев и следы крови. Скорее всего, он пал жертвой неизвестных хищных птиц, которые иногда кружили высоко в небе.
Наша стоянка на якоре затянулась, и впоследствии мы еще несколько раз вели с местными аборигенами плодотворные деловые отношения, в том числе и «свиные». Случилась также и любовная история, но об этом после.
Новый год в Мьянме
(второй бирманский рассказ)
Наконец-то наша долгая рейдовая стоянка закончилась, и судно завели в порт. Предстояли долгие, не меньше месяца, выгрузка и погрузка. Проблема с продуктами всё еще оставалась актуальной, и капитан стал узнавать о возможности закупки провианта в порту. После разговоров с судовым агентом и шипшандлерами выяснился один нюанс: разница между официальным курсом доллара и его ценой на черном рынке отличается в шесть раз! Конечно, можно было официально закупить продукты через шипшандлера, прямо с доставкой на судно, но при этом пришлось бы платить по официальному курсу, а это очень дорого. Или самим закупать продукты в городе в шесть раз дешевле, но это не очень-то законно. Подумав, мастер всё-таки решил рискнуть и закупить провизию самим. Тем более что агент обещал за небольшую взятку договориться с охраной порта, чтобы всё это пропустили. Только сделать всё надо было быстро и в заранее оговоренное время, пока дежурит смена охраны из родственников агента.