Но Кукольников не зря слыл одной из лучших ищеек Жандармского корпуса. Казалось, что он угадывает мысли графа. Иронично покривившись, ротмистр показал Христоне на Макара Медова. Казак сноровисто сдернул с него кухлянку, оголив якута до пояса.
Придется и тебя слегка пожарить, друг ситцевый, сказал ротмистр. Не хотелось бы, однако ты не оставляешь нам выбора.
Дождавшись, пока Христоня связал якуту сзади руки, Кукольников неторопливо вытащил из печки раскаленный шомпол и сунул его каюру под мышку. Тот дернулся, вскрикнул, а затем тихо застонал.
Оставьте его в покое! Не знает он, не знает! Изверги! заворочался Владимир, скрипя зубами от боли в обожженной спине.
Знает, дорогой граф, все он знает
Кукольников наотмашь хлестнул якута шомполом по обнаженной спине.
Остановитесь! Довольно! Я покажу вам это место
Вот так бы и давно
Кукольников самодовольно ухмыльнулся и бросил шомпол к печке.
Развяжи графа, приказал он Христоне.
Только якутов вы отпустите, сказал Владимир.
Морщась от боли в спине, он растирал затекшие руки.
Э-э, нет граф. Так не выйдет. До тех пор, пока вы нам не покажете
Ротмистр, перебил Кукольникова граф, я все сказал. Иначе мы с вами не сговоримся. Можете мне поверить.
Какие гарантии вы дадите нам, что все будет без обмана?
Мое честное слово.
Что ж вполне подходит поколебавшись некоторое время, согласился Кукольников.
Отпустите якутов сейчас же, сию минуту, твердо отчеканил граф. И без сопровождающих.
Но ружья они не получат, твердо отчеканил ротмистр.
Согласен, после небольшого раздумья сказал Владимир. Но тогда обеспечьте их провиантом на пару недель.
Это можно. Собирайся
Кукольников брезгливо кинул Макару его засаленную кухлянку.
Ладимир! Моя не ходи! Моя оставайся!
Нет, Макар, так надо. Уходите. Жив буду свидимся. Уходите!
Возьми это. Моя не надо совал якут Владимиру мешочек с остатками целебных мазей и трав. Твоя спина лечить будет
Якуты ушли.
Но вылазку к золотой жиле пришлось отложить до тех пор, пока хотя бы немного подживет обожженная спина Владимира. На этом настаивал граф.
Пришлось Кукольникову с Деревяновым согласиться почти на все его условия. В том, что он их не обманет, Кукольников был твердо убежден, не такой это человек.
Но факт времени, неумолимый своей неотвратимостью, настойчиво поторапливал новоявленных золотоискателей.
Из личного опыта ротмистр знал, что якуты рано или поздно возвратятся (если, конечно, дойдут в обжитые места), и не одни, а со своими соплеменниками.
Обычно туземцы были безропотны и податливы. Но если кто-то затронет их гордость или честь, тогда этому человеку не позавидуешь. Опытные охотники и следопыты, великолепные стрелки, они могут месяцами выслеживать в тайге врага. И редко кому удавалось уйти от них безнаказанным.
Поэтому, решил Кукольников, пока туземцы вернутся, они, нагруженные добытым золотом, должны быть вдалеке от этих мест.
Воронцова-Вельяминова стерегли денно и нощно. Христоня стал его тенью, всегда с карабином в руках. Кукольников рисковать не хотел: слово словом, а меры предосторожности не помешают. Но граф о побеге и не помышлял; отупляющее безразличие ко всему происходящему погрузило его в меланхолию. Он днями сидел под избушкой, благо дни были теплыми и солнечными, уносясь мыслями в прошлое, которое казалось ему сном.
Израненная спина зажила быстро благодаря мазям Макара. И примерно через неделю после ухода якутов он повел всю троицу к золотоносной дайке.
Увиденное ошеломило Кукольникова, а в особенности более простодушного Деревянова. Самородки буквально валялись под ногами, а первые промывки показали, что и на самом деле золотоносное месторождение чрезвычайно богатое.
Опьяненные неожиданно привалившим богатством, новоявленные старатели ковырялись в ручье с раннего утра до ночи. Граф не захотел участвовать в добыче и сидел в избушке под присмотром все того же Христони. Решение его судьбы отложили на неопределенный срок по настоянию Кукольникова. У ротмистра были свои виды на графа.
Деревянова так и подмывало пустить пулю в лоб строптивому гордецу. Но Кукольников в этом вопросе был непреклонен граф должен жить, он им еще нужен. И поручик, скрепя сердце, согласился до поры до времени подождать с выяснением отношений, хотя и не понимал, куда гнет хитроумный ротмистр.
От этой неопределенности Деревянов временами зверел и бил чем ни попадя несчастного Христоню за малейшую провинность настоящую или мнимую, без разницы. Бедный казак не знал, куда от него спрятаться.
А все было очень просто Кукольников про себя уже давно решил судьбу Христони и Деревянова. По замыслу ротмистра, им суждено было вечно охранять золотую жилу, чересчур уж ненадежными были его «друзья». Графу же ротмистр мог верить, заручившись его словом. К тому же только он способен был вывести Кукольникова из тайги, потому что обратную дорогу ротмистр и Деревянов, не говоря уже о Христоне, успели основательно подзабыть когда их вел Колыннах, никто особо не присматривался к таежным приметам. Ко всему прочему, одно дело идти по тайге зимой, другое летом, когда она изменяется до полной неузнаваемости.
Христоня сидел у избушки на древесном стволе и что-то строгал ножом, время от времени бросая свирепые взгляды в сторону Владимира.