О как! вскинул брови Исайчев, оказывается, старший Мизгирёв только частично пооткровенничал со мной. Он, хитрец, ничего не сказал об исландском приключении невестки. Даже не упомянул. Копилка, возьми на заметку чету Соколовых, надо с ними пообщаться.
* * *
Даже в этот утренний час в гостиной, где в кресле под портретом жены сидел Пётр, было сумрачно. Большие кусты цветущего белыми звёздочками чубушника почти полностью закрывали пространство открытых, защищённых москитными сетками окон. В воздухе витал запах пряной травы, жасмина6 и алкоголя. Перед Мизгирёвым на металлическом столике стояла открытая бутылка напитка, с надписью на этикетке «Бреннивинон». Косой луч солнца из верхней части цветной витражной рамы бросал на лысину профессора фиолетовый свет. Ольга едва подавила улыбку, так смешно выглядела голова Петра с трубкой во рту и чернильной лужицей на маковке. Однако лицо Мизгирёва было злым, одновременно несчастным и уж вовсе не располагало к шуткам.
Адвокат Ольга Ленина, представил жену Исайчев по второй специальности психолог, мой консультант и супруга. Её участие в «деле» поможет нам разобраться, надеюсь
Присаживайтесь, господа, профессор широким, плохо координированным жестом, указал на два стоящих рядом с ним кресла. Эту дрянь не предлагаю, Пётр кивнул на бутылку, исландская водка алкогольный напиток нечто вроде дистиллированного картофельного шнапса с добавлением тмина. Вкус мерзкий. Но я привык за пятнадцать лет. В Исландии сухой закон и весь алкоголь, который можно найти в Рейкьявике контрабандный. Я там был иностранцем, а иностранцам особенно тяжело достать спиртное. Приходилось пить эту гадость Но я все же привык. Теперь былые друзья присылают его, чтобы я иногда вспоминал страну, в которой мне было хорошо. Там была жива Соня. Вчера прошло девять дней, как её нет. Больно, очень больно
Мизгирёв резким жестом опрокинул в себя жидкость из недопитой рюмки:
Извините, всё привык завершать
Может, нам на некоторое время ещё отсрочить разговор, предложил Михаил.
Но Мизгирёв отрицательно покачал головой:
Нет. Давайте сегодня. Криминалисты нашли что-нибудь, объясняющее это? Это? Это? профессор указал взглядом на дверь.
Если бы они что-то нашли, Петр Владиславович, я бы не дал вам передышки в девять дней, вздохнул Исайчев. Постороннего вмешательства с большей степенью вероятности не было. Соня сама оборвала свою жизнь. Хотелось бы услышать ваши соображения на этот счёт.
Петр закрыл глаза и потряс головой:
Если бы я знал Если бы я знал Я не позволил бы этому случиться. Последние полгода в нашем доме и вне его происходили непонятные ни мне, ни ей вещи. Наваждение. Стал являться Лель или материализованное напоминания о нём
Материализованное? удивилась Ольга
Да! Да натуральное, Мизгирёв открыл глаза и пристально посмотрел на Ольгу. В том виде, в каком Игнат был перед своим последним прыжком. Тот же комбинезон; на голове та же красная с серебряным серпом и молотом бандана; в одной руке шлем в другой ивовая веточка вечная спутница Игната.
Вы сами все это видели? Расскажите, не упуская деталей. Это важно. Исайчев глубже уселся в кресло, расслабился, готовый к долгой беседе.
В начале июня Соня отдыхала у бассейна. После Исландии никак не могла напиться солнцем и теплом. Достаточно много времени проводила с книгой у воды. Неожиданно я услышал её крик. Даже не крик, а хрипловатое какое-то животное завывание. Выскочил из дома, Соня, вытаращив глаза, резко выбрасывала руки в сторону противоположного угла сада и хрипела. Я позвал отца. Мы едва смогли затащить её в дом. Она извивалась как змея, пыталась что-то сказать, но кроме всхлипов и мата ничего разобрать не смогли. Вызвали «скорую». Врачи сделали ей успокоительный укол и едва утихомирили. Три дня Соня приходила в себя и только потом рассказала. Оказывается, она услышала шорох, идущий из дальнего заросшего угла сада. Подняла глаза и увидела направляющегося к ней Леля. Он был совершенно живой. Молодой и одет в ту же форму, как и в последний день его жизни. Он прошёл по противоположной кромке бассейна и убрался в другой диагональный угол усадьбы. Удаляясь, помахал ей ивовой веточкой, а затем бросил её в воду бассейна.
Мизгирёв вновь наполнил рюмку и, выпив её одним большим глотком, расслабленно опустил плечи, выдохнул:
Мизгирёв вновь наполнил рюмку и, выпив её одним большим глотком, расслабленно опустил плечи, выдохнул:
Ужас!
Вы, Петр Владиславович, уверены, что Игнат Островский погиб? недоумённо спросил Михаил и взглянул на Ольгу. Ольга изучающе, и совершенно бесстрастно разглядывала профессора.
Я его хоронил. Видел в гробу. При мне тело опустили в землю и закопали. Его мать носила траур целый год. У его брата Славки появился в волосах белый клок. Он был на аэродроме и видел гибель брата. Этого мало?
Веточка, о которой говорила Соня плавала в бассейне? спросила Ольга.
Нет! выкрикнул Пётр и привалился к спинке кресла, растекаясь в нём, как жидкое тесто, веточки не было. Но было другое
Что? более заинтересованно спросила Ольга, Другое что?
У нас в усадьбе много площади засеянной газонной травой. Для хорошего газона требуется постоянный полив и отец соорудил автоматический жидкостный распылитель. Как только земля высыхала, вода включалась. Так вот, она включилась когда ЭТО шло к Соне. ЭТО никак не среагировало, но намокло
Так рассказывала Софья? поспешила уточнить Ольга.
Будет вам! взъярился Мизгирёв, Соня не была шизофреничкой и психопаткой тоже не была. Не надо ставить диагнозы. У ТОГО, что видела Соня промокли ноги и остались на бортике бассейна ЕГО следы. Их я видел уже своими глазами.
А веточка? ещё раз уточнила Ольга.
То-то и оно, веточки не было, а рябь на воде, куда она упала, была
Вы уточняли у обслуживающего персонала, может быть, кто-то из них вытащил веточку? настаивала Ольга.
Конечно, потом выяснял, подавляя гримасу раздражения, ответил профессор. Сначала было не до этого. Все занимались Софьей. И, главное, чтобы её достать нужно было прыгнуть в бассейн. Призрак Леля бросил её в самую середину. Мокрых я среди обслуги не видел.
Когда это произошло, ещё раз уточните, попросил Михаил, вынимая из кармана блокнот и ручку.
В начале июня, а через неделю мы нашли в комнате Сони под её подушкой красную бандану с серпом и молотом, ровно такую, какую носил Игнат. Она не новая, ношенная. Я её даже понюхал, Игнатовым одеколоном пахла «Фаренгейтом». Такой древесно-цветочно-мускусный запах. Накануне гибели в институте, где мы вместе работали, Островского назначили начальником тематического направления, а меня его замом. Представляете, ему было всего двадцать шесть лет, совсем молодой, подающий надежды и такая непруха. Сейчас бы выдающимся учёным был с мировым именем. У меня не вышло характера не хватило Мизгирёв неожиданно засветился глазами и подпрыгнув в кресле, выкрикнул, зато у меня была Соня. Она мой приз, а Лель её профукал. Гимнасточку цирковую предпочёл, идиот! Они с Софьей вместе горы бы свернули. Ан, нет! Соня остановила свой выбор на мне! профессор так же быстро, как и загорелся, потух и уже едва шевеля увядшими губами, проговорил, Я ведь тогда хотел только пометить красным цветом, а вон как вышло
Что вы хотели пометить красным цветом? не понял и переспросил Исайчев.
А?! встрепенулся Мизгирёв, каким красным цветом? Ах, это Не обращайте внимания, мои слова не имеют к делу никакого отношения Так мысли вслух
Я могу поговорить с вашей прислугой? поинтересовался Михаил.
Если с той, что работала в то время, то нет. Соня всех, кроме Анны и Верочки уволила сразу. Она была коротка на расправу и так же, как и вы сейчас, решила, что это штучки прислуги. Веру, молодую девчонку, Соня встретила у ворот нашего дома. Она не поступила в институт и очень боялась возвращаться назад в свой посёлок. Мать пила. Девчонка тоненькая, как тростиночка, слезами захлёбывалась, не знала куда идти. Соня бездомных собак и кошек очень жалела, подбирала А здесь человек Жалостливая была. Верочку Соня «внедрёнышем» звала, очень трепетно относилась
А Анна? Она у вас на особом счету? Ольга обернулась и краем глаза заметила, как мимо закрытой с туманными стёклами двери прошмыгнул кто-то в белом переднике. Вы не могли бы угостить нас кофе?
Бога ради, простите! всполошился профессор, Не могу прийти в себя он протянул руку, взял со столика колокольчик, позвонил.
Когда девушка в белом переднике вошла, приказал:
Вера, скажи на кухне, чтобы кофе приготовили, как любила хозяйка и пусть его принесёт Анна.