Сначала Ангелина старалась вызвать Аллу на взаимную откровенность. Потом, решив, что ей, видимо, нечего рассказывать, стала пытаться «расшевелить» ее, звала подругу на дискотеки, но та почему-то не хотела. Пыталась она свести Аллу и с «отбракованными» ухажерами, но Алла уклонялась.
Звонок в домофон. Инна, ты? нет, это Марианна.
Марианна сняла потрепанную ветровку. Одета в белую блузку и черную юбку. Здравствуйте, Светлана Алексеевна. Мама? Да ничего, Ксюха растет она достала из коричневого кожзамового рюкзака вероятно, того самого, в котором таскала в институт книги и тетрадки, дешевую коричневатую помаду с блеском и белорусскую тушь, которой суждено будет осыпаться к концу застолья, и спешно «навела красоту». Затем заговорщицки подмигнула Алле «чего я тебе показать хочу», и девушки прошли в комнату. Они расположились на нижнем ярусе кровати, затянутом лимонным китайским покрывалом всё в диковинных цветах и райских птицах.
В прошлой жизни здесь спала Инна, а теперь он служил Алле местом занятий. Тут удобно было разложить конспекты и «шпоры», или, лежа на животе и опершись на локти, поставить перед собой нетбук или положить планшет.
Из того же рюкзака Марианна достала черную пластиковую папку, стянутую резинками.
Зацени
В папке было несколько листков формата А4, как для принтера, исписанных акварелью. Длинная прямоугольная ваза из прозрачного зеленоватого стекла, в которой стоят желтые и белые нарциссы.
С натуры?
Да. Папа подарил на восьмое марта. Хорошо, успела набросочек этот сделать, а то мама потом их выбросила
Господи
Ну да. Как там она его называет то ли Пурим, то ли день Чикагских проституток. И я слышала, папе потом звонила и мозг выносила.
Алла вздохнула и помотала головой.
Сизо-алый, ветреный закат, словно кто-то разбил банку малинового варенья об асфальт, с краешком крыши желтовато-серого блочного дома. Алла давно не была в гостях у подруги, но помнила, что этот краешек виден из окна ее комнаты.
Несколько набросков с натуры.
Это одногруппницы мои.
Какая-то девушка в длинном платье и с венком цветов.
А это кто?
Не знаю, Офелия какая-нибудь Алл, я хотела их у тебя оставить. Мама опять порвать может. Я недавно только снова рисовать начала после всего этого ну ты понимаешь
Да, конечно, Марьяш Алла разглядывала набросок молодого человека в футболке и джинсах, с мускулистыми руками, стриженными слегка вьющимися волосами. Он сидел в профиль, лицо прикрывал руками.
Тоже одногруппник? спросила она, пристально глядя на Марьяшу.
Да типа того. Этот я все-таки себе оставлю, пожалуй и, взяв листик из Аллиных рук, вложила его в папку и убрала в сумку. А эти сохрани, прошу
Конечно! Что-нибудь даже на стенку повешу. Надо бы в рамочку вставить и Алла спрятала рисунки в ящик компьютерного стола.
Марианна добавила она помолчав. Как ты, блин, все это терпишь
А куда деваться Снять квартиру мне не по деньгам Вот окончу институт, пойду работать
Ты с твоим таланом в Политехе У меня вот нет таких данных. Раньше петь любила, теперь не поется она взглянула на гитару, пылившуюся в углу между кроватью и окном. Мариан, ты к отцу не обращалась?
А зачем у него своя семья, дети. Тоже вот понять его не могу. Ушел от нас, потому что мама аборт не хотела делать, с Ксюшкой-то, а там плодится.
Ты уверена, что из-за этого ушел?
Ну да мама так говорит У нее, наверное, из-за этого крыша и съехала вконец. Давно с ней уже неладное творилось, а это последняя капля.
И, словно спасая Марианну от неловкого разговора, снова зазвенел домофон.
Глава 7
Дверь открыла Алла. В ярко-синем платье до колен, с янтарным кулоном на слегка открытой груди. Волосы собраны бубликом на макушке.
Спасибо, Паша! она вся светилась, принимая букет белых колокольцев с голубой каемкой, похожих на фарфоровые чашечки. Он так и не запомнил названия, но знал, что ей понравится. Ее глаза казались чуть припухшими, с красными прожилками. Наверное, не выспалась, готовила Она зарылась лицом в цветах.
Неужели он пришел последним? Столько народу вышло встречать его в прихожую Лина здесь тоже. И ещё одна подруга, Марианна, Алла про нее много рассказывала.
Здравствуйте посыпалось на него со всех сторон.
Неужели он пришел последним? Столько народу вышло встречать его в прихожую Лина здесь тоже. И ещё одна подруга, Марианна, Алла про нее много рассказывала.
Здравствуйте посыпалось на него со всех сторон.
Павел смущенно представился он и протянул руку высокому темноволосому мужчине с оттопыренными ушами. А Вы, должно быть, Инна? обратился он к молодой женщине, с такими же большими серыми глазами как у Аллы, но со светло-русыми волосами, чуть повыше и пополнее.
Да Инна подхватила на руки младшего, ворча что-то про мокрые штанишки.
Красота! Как называются? спросила Алла, оторвав лицо от букета.
Ли-зи аструм замялся Павел, вспоминая название.
Лизиантус поправила Инна, которая уже успела вернуться с переодетым малышом на руках.
В прихожую вышла невысокая, ростом с Аллу женщина, не старая, еще, наверное, не пенсионерка, но с прядью седых волос надо лбом. В темной, неопределенного цвета блузе и брюках.
Мама, это Павел!
Очень приятно.Светлана Алексеевна Проходите, Паша она с полминуты вглядывалась в него, затем вернулась в комнату. Алла наскоро познакомила его с Марианной и представила его соседке, Татьяне Евгеньевне. Это была ровесница Аллиной мамы, высокая женщина с усталым лицом. «Аллочка мне как племянница» пояснила она умиленно. Инна, успевшая за это время сбегать в комнату, сообщила, что все готово, мойте руки, пора за стол. Павла усадили на диван слева от Аллы, а справа от нее села Ангелина.
Первый тост, как водится, был за матерью.
Аллочка, детка Двадцать лет давно ли в школу тебя собирали Давно ли Ну, в общем, здоровья тебе, счастья, а главное мудрости
Да, Аллочка мудрости отозвалась женщина, которую Алла до этого представила ему как соседку. Береги маму. Мама у тебя просто золото.
Спасибо Алла улыбалась, но Павел уже знал ее настоящую улыбку, и видел, что тост ее совсем не порадовал. Отпив вино, она поставила бокал на салфетку. И снова эта странная задумчивость Она часто моргала, глаза покраснели и от этого радужка, обычно серо-голубая, казалась зелёной. Он незаметно взял ее ладонь и слегка пожал. Инна встала и с нарочитой развязностью подняла бокал.
Ну, между первой и второй Алка, за тебя. Ты умница. Третий курс кончаешь! Пол срока, считай, отси ой, отучилась
Ну, не говори гоп еще сессия впереди. Я как про N. подумаю, мурашки по коже затараторила Алла.
Да уж Ангелина склонила свою кукольную головку на плечо подруги.
Ничего, прорвемся! Где наша не пропадала! Алла потрепала Лину по плечу и подняла бокал.
Зазвенел мобильный, Марианна полезла в карман и неловким движением плеснула вина на блузу. «Да, мам, в библиотеке (Татьяна Евгеньевна значительно приподняла брови). Да, позвоню перед выходом». Бросив телефон на стол, она вскочила со стула и бросилась в коридор. Алла встала и пошла за ней. Все невольно глянули им вслед. Инна покачала головой. Через пару минут они вернулись. На Марианне была другая блузка, видимо, Алла дала переодеть.
А третий, давайте, не чокаясь сказала Светлана Алексеевна, когда девочки вернулись на свои места.
Алла удивленно взглянула на мать.
Я думала, сначала за тебя, мам
Нет, потом за меня. Сейчас не будем чокаться.
Инна разлила всем вино. Светлана Алексеевна долго молча держала неотпитый бокал в руке.
Ну что ж вечная память сказала она.
Вечная память глухо отозвалась Алла и, осушив бокал, выбежала из комнаты.
Наверное, был бы жив папа, давно бы купили посудомоечную машину (а может, и не только посудомоечную). Ну да ладно, надо смотреть не на гору жирных тарелок, а на горку белоснежной пены в раковине. Сейчас под ней скроется вся эта грязь, а на столе появится аккуратная стопочка. А мама пускай полежит. Зря она, конечно, выпила последнюю рюмку. Это Татьяна ее подзадорила, вот теперь с давлением и мучается.
Да, после поминальной рюмки ее понесло. Алла была рада, что вышла из комнаты, а Павел увязался за ней. Лина и Марианна тактично скрылись на кухне. Они с Павлом стояли на балконе, разглядывали еле видный отсюда шпиль Петропавловки и болтали. Он всё время держал ее за руку. А из комнаты доносились мамины сетования на одиночество и ненужность.
А еще порывалась мыть посуду сама. Как будто чтобы попрекнуть. Хотя вряд ли с умыслом, а бесит все равно. Да еще расспросы эти «А что у вас с ним?». Пришлось ответить, мол, а ничего у нас с ним, сгоряча хлопнуть дверью и уйти на кухню. На застолье выдержки с горем пополам хватило, а дальше нет.