Для реального решения «хорватского вопроса» князю Павлу была нужна фигура иного типа менее самостоятельная, чем Стоядинович, и более зависимая от королевского двора. Выбор пал на Драгишу Цветковича, министра здравоохранения и социальной политики: его политическое влияние было весьма невелико.
В это же время хорваты, а прежде всего ХКП, поняв, что с уходом Стоядиновича наступил перелом, начали активно искать внешнюю поддержку. Мечта не только об автономии, но и о полностью независимом от Белграда хорватском государстве казалась теперь вполне реализуемой. Уже 12 февраля 1939 года неизвестный, представившийся доверенным лицом Мачека, посетил рейхсканцелярию в Берлине с просьбой о помощи в решении «хорватского вопроса». В предоставленном им документе было отмечено, например, что «независимая Хорватия присоединится к Оси и Пакту против Коминтерна». Но, как и меморандум Павелича тремя годами ранее, эта просьба осталась без ответа.
18 мая 1939 года положение дел для Югославии резко ухудшилось Италия оккупировала Албанию. Князь Павел посетил Рим, где ему четко дали понять: от Югославии ожидают ясно выраженного приближения к Оси. Резко изменилась и позиция прежде мягкого и дипломатичного Мачека: он выразил нежелание заключать какие бы то ни было договоры с Белградом, потребовал от Италии займ в размере 20 миллионов динаров и сообщил итальянской стороне о готовности начать сепаратистскую деятельность не исключая и возможность вооруженного восстания.
В итоге уже 26 мая Мачек подписал договор из шести пунктов:
1) Италия профинансирует восстание Мачека в размере 20 миллионов динаров;
2) Мачек обязуется подготовить восстание в течение 4 6 месяцев;
3) После победы повстанцев Мачек пригласит в Хорватию итальянские войска, чтобы они обеспечили в стране мир и порядок;
4) Хорватия провозгласит независимость в составе Итальянской конфедерации. Она будет иметь свое правительство, но министерства иностранных дел и обороны будут конфедеративными общими с итальянскими;
5) Италия получит право постоянно содержать в Хорватии свои войска, а также право назначить там своего вице-губернатора, как и в Албании;
6) Позже обе стороны смогут обсудить возможность создания персональной унии.
Почти два года, с марта 1937 до смещения с поста Стоядиновича в феврале 1939, Италия видела в Югославии союзника, реагируя на все важные просьбы королевства: например, пресекла активность усташского движения. Но уход Стоядиновича развернул итальянскую позицию по Югославии в противоположную сторону. Муссолини и все итальянское правительство было в хороших отношениях со Стоядиновичем не только дипломатических, но и человеческих; Стоядинович смог найти с итальянцами общий язык и снискал их полное к себе доверие. После того, как этого человека не стало на политической карте Югославии и Европы в целом, порвались и все узы итальянско-югославского приятельства.
Новый премьер Драгиша Цветкович на заседании Скупщины 10 марта 1939 года выразил желание вступить в переговоры с Мачеком. Уже 3 апреля он прибыл в Загреб. Переговоры проходили неожиданно плодотворно, и 22 апреля князю Павлу направили на рассмотрение примерный вариант договора. Суть договора, который также стал известен как «договор Цветковича Мачека», была проста: провозглашалось бы создание автономной Бановины хорватской, в состав которой вошли бы Савская и Приморская бановины, а также Дубровник. Договор предполагал широкую автономию для Бановины хорватской: лишь министерства иностранных дел и обороны оставались бы в Белграде, все прочие социальные и политические институты были бы от него независимы.
К удивлению и Цветковича, и Мачека князь Павел отказался принять этот вариант договора. Находясь под сильным давлением с разных сторон не только сербских политических элит, но и сил Оси он не был готов подписать договор в такой форме, в которой он был предложен. В начале мая переговоры Цветковича и Мачека были приостановлены в ожидании окончательного решения князя Павла.
Министр иностранных дел Александар Цинцар-Маркович во время своего визита в Рим пообещал итальянцам, что в случае войны в Европе Югославия будет соблюдать нейтралитет. То же самое он повторил и позже в Берлине, где 25 и 26 апреля 1939 года разговаривал с Риббентропом и Гитлером. Эти обещания возымели эффект: на встрече в Милане итальянские и немецкие дипломаты договорились о том, что будут стремиться сохранять военный нейтралитет Югославии.
То, что война неизбежна, князь Павел и Цинцар-Маркович поняли в июне 1939 года, во время совместного посещения Берлина. Желая продемонстрировать свою лояльность Югославии, Гитлер устроил перед князем и министром поразившую их демонстрацию немецкой военной мощи. Перед ними колонна за колонной проходили ряды солдат.
Потрясенный увиденным в Берлине, князь Павел по возвращении в Югославию решил немедленно возобновить переговоры с Мачеком. Он не только принял исходный вариант договора Цветковича-Мачека, но даже предложил Хорватской бановине еще более широкие границы. Окончательный вариант договора был передан князю 24 августа 1939 года, и князь сразу же его подписал. Тут же Мачек организовал создание единого правительства: его главой стал Цветкович, заместителем сам Мачек. Баном новосозданной Хорватской бановины был избран член ХКП Иван Шубашич, известный своей проюгославской позицией. То, чего хорваты ожидали еще в 1918 году, они получили лишь два десятилетия спустя и в совершенно иной внешнеполитической ситуации.
На тот момент усташская организация в Хорватии была в явной тени; ее вес в хорватской политике был ничтожен. Договор Цветковича-Мачека и создание Хорватской бановины усташи восприняли в штыки, говоря об этом решении как о «капитуляции перед Белградом». Усташи критиковали не сам договор как таковой они в принципе считали недопустимым любое решение, которое бы оставляло Хорватию в составе Югославии, пусть даже в статусе автономии. Мачека обвиняли в том, что он не сумел использовать все преимущества сложившейся международной ситуации и не присоединил хорватские территории к «победоносным силам Оси».
Когда началась война, Югославия сразу же провозгласила нейтралитет. В первые месяцы войны это решение устраивало всех. Германии было важно поддерживать мирные отношения с Югославией, чтобы продолжать с ней торговлю: еще до войны Югославия была крупным поставщиком сельскохозяйственной продукции, руды и прочего сырья.
Что же касается Италии, она рассматривала возможность одновременного нападения на Грецию и Югославию, но так и не решилась на этот шаг. Было принято решение вновь попытаться расколоть Югославию через восстание в Хорватии. Мачек, разумеется, для этих целей уже не подходил, и выбор Муссолини пал на Павелича. Была достигнута договоренность о том, что Павелич в нужный момент организует восстание, после чего итальянские войска вошли бы в Хорватию, а также с другой стороны на Косово с целью «расширить суверенитет королевства Албания». Словенские земли было решено присоединить к Хорватии. Италия же получила бы новые территории на адриатическом побережье, включая ряд островов на Адриатическом море.
Переговоры с Павеличем вел министр иностранных дел Италии Галеаццо Чиано. Их вторая встреча 10 мая 1940 года была достаточно плодотворной: был решен целый ряд организационных вопросов, касавшихся восстания. Не определились лишь с одним датой его начала. Но для Павелича как лидера усташского движения эти встречи мало что значили: в Италии деятельность усташей все так же оставалась под запретом, вне зависимости от итогов переговоров Павелича с Чиано. Что же касается усташей, вернувшихся в Хорватию, они признавали Павелича своим лидером, но он никак не мог контролировать их деятельность.
В конце 1940 года положение дел для Югославии вновь изменилось. Германия начала оказывать все растущее политическое давление на Югославию, тогда как влияние Италии стало ослабевать. Муссолини отказался от идеи проведения какой бы то ни было военной акции против королевства, во многом из-за провала операции в Греции. Роль Павелича в контексте отношений с Югославией для итальянской стороны стала вновь незначительной и малоинтересной.
Используя недипломатические каналы связи, Югославии удалось организовать внеочередную встречу Цинцар-Марковича с Гитлером. Она состоялась 28 ноября. Без долгих предисловий Гитлер предложил подписать пакт о взаимном ненападении между Югославией, Германией и Италией как дополнение к Тройственному пакту. Югославское правительство 7 декабря ответило согласием на подписание такого документа. Но неожиданно для Белграда Гитлер выдвинул новое требование присоединение Югославии к Тройственному пакту.
Немецкое давление на князя Павла росло еще и потому, что к Пакту один за другим присоединялись страны соседи Югославии: 20 ноября 1940 года Венгрия, 23 ноября Румыния, 24 ноября Словакия, а 1 марта 1941 года к ним добавилась и Болгария. Зиму 1941 года Югославия встретила в своеобразной политической блокаде. На следующей встрече Цинцар-Марковича с Гитлером, состоявшейся 14 февраля 1941 года, вождь Рейха снова ясно дал понять, что ожидает от Югославии присоединения к Тройственному пакту. Когда князь Павел 4 марта лично прибыл в Германию на очередные переговоры, он подвергся пятичасовому давлению со стороны Гитлера. Ему удалось уйти от прямого ответа, объяснив, что столь важное решение, как присоединение к Пакту, он не может принять единолично. Вернувшись в Белград, князь на заседании Совета правительства одобрил итоговое решение о подготовке к присоединению Югославии к Пакту.