Когда пятый претендент на золотую сережку ушел несолоно хлебавши, она пробралась к столу, за которым устроился хитроумный плетельщик, и взглянула на дело его рук: узел из двух веревок был прост обманчиво прост. Целительница, задумчиво хмурясь, проследила, как еще два человека попытались его развязать, отчего плетение еще больше запуталось. Что бы ни делали матросы, узел оставался узлом. Он был странный словно живой.
Где-то на дне ее памяти шевельнулся чужой мыслеобраз.
В самом деле, почему бы не попробовать
Эй, весельчак! негромко позвала Эсме. Незнакомец тотчас обернулся, его приятное загорелое лицо осветилось широкой белозубой улыбкой. А если я развяжу узел, ты сдержишь слово и отдашь серьгу? Я ведь не из ваших.
Один из товарищей незнакомца начал было возражать, но другой с повязкой на глазу остановил его. Плетельщик узлов этого не заметил, он смотрел только на Эсме.
Даю слово. А если у тебя не получится Парень хитро улыбнулся. Ты подаришь мне поцелуй сегодня ночью?
Идет, согласилась Эсме и даже не покраснела.
Моряки притихли и с интересом уставились на нее.
Целительница взяла веревку и позволила рукам действовать отдельно от разума, как если бы все происходило во сне. Собравшиеся, затаив дыхание, наблюдали, как она немного ослабила плетение, затем продела один из свисавших концов сквозь образовавшуюся петлю. Казалось, что она еще сильнее все запутала и теперь-то узел ни за что не развяжется.
Зажмурившись, Эсме подняла руки над головой, чтобы веревку видели абсолютно все в таверне, а потом медленно потянула концы в разные стороны. Хотя сама она и не видела результата, восхищенный вздох был прекрасным свидетельством того, что у нее получилось.
Она открыла глаза. Матрос смотрел на нее не мигая, с растерянностью и какой-то странной тоской. Он, наверное, уже очень давно не проигрывал.
Малый, выполняй уговор! крикнул кто-то.
Матрос с тяжелым вздохом протянул победительнице награду.
Эсме спрятала руки за спину.
Предлагаю немного изменить условия спора, сказала она, и тут-то растерялись все собравшиеся вокруг зрители. Оставь ее себе мне без надобности такие украшения. Пообещай взамен, что, если тебе или кому-то из твоих друзей в Тейравене понадобится помощь целителя, вы пойдете ко мне, а не куда-то еще. Меня зовут Эсме.
На мгновение в таверне стало тихо, а потом все сразу начали шумно обсуждать, возможно ли поступить так, как она предложила. Кто-то вспомнил про судью состязания. С трудом сдерживая улыбку, Старый Пью произнес патетическую речь о том, что нет ничего важнее честного слова, и в конце концов заявил, что такой обмен вполне допустим, поскольку серьга бесценна и, соответственно, проигравшему предстоит расплачиваться всю оставшуюся жизнь.
Осталось лишь понять, закончил Пью, сумеешь ли ты уговорить товарищей.
Не извольте беспокоиться, заявил матрос, к которому уже вернулось самообладание. Даже мой капитан не станет возражать. Я принимаю твои условия Эсме.
Ее рука казалась маленькой и слишком белой на фоне загрубевшей ладони моряка.
Пива всем за мой счет! объявил он, и в последовавшей суматохе Эсме не сразу заметила, что за ней пристально наблюдает какой-то человек в черной куртке с капюшоном, низко надвинутым на лицо.
В тот момент, когда она его увидела, маскировка потеряла всякий смысл, поскольку мыслеобразы наблюдателя свободно вертелись вокруг него и прочитать их не составляло труда. Он был близко как раз в трех шагах.
Эсме застыла, растерянно моргая.
Мужчина в капюшоне растолкал стоявших впереди и, взяв ее за локоть, повлек к выходу. Целительница попыталась сопротивляться, но его хватка была нечеловечески крепкой, и двигался он очень быстро.
Отпустите! наконец сумела выговорить девушка, когда они оказались на улице. Что вам надо от меня? И что столь уважаемая персона, как вы, делает в таком сомнительном заведении?
В каком порядке отвечать на вопросы? язвительно поинтересовался высокий красивый магус, глядя на нее из-под капюшона. И где твоя почтительность, целительница Эсме, подруга пьяных матросов?
Там же, где ваша совесть, господин Аквила! огрызнулась девушка. Отпустите сейчас же!
Эйдел рассмеялся и отпустил ее руку так резко, что она чуть не упала.
Недолго же ты горевала после смерти учителя и опекуна. А я всего лишь хотел выразить свои соболезнования. Все собирался нанести визит, да вот посчастливилось встретиться случайно в самом неожиданном месте.
В каком порядке отвечать на вопросы? язвительно поинтересовался высокий красивый магус, глядя на нее из-под капюшона. И где твоя почтительность, целительница Эсме, подруга пьяных матросов?
Там же, где ваша совесть, господин Аквила! огрызнулась девушка. Отпустите сейчас же!
Эйдел рассмеялся и отпустил ее руку так резко, что она чуть не упала.
Недолго же ты горевала после смерти учителя и опекуна. А я всего лишь хотел выразить свои соболезнования. Все собирался нанести визит, да вот посчастливилось встретиться случайно в самом неожиданном месте.
Не говорите глупостей, я вам не верю, хмуро пробормотала Эсме, потирая локоть, он словно побывал в тисках. Вы только за последний год дважды появлялись у нас случайнее некуда! и оба раза это приводило к неприятностям.
Эсме, послушай Наместник вновь взял ее под руку, на сей раз аккуратно и даже любезно, и повел в сторону ближайшего причала. Пять лет назад, когда ты отправила в Облачный город прошение о пересмотре того давнего дела, я объяснил тебе, что произошедшее с твоей семьей лишь печальная закономерность. Я выполнял обязанности, возложенные на меня его величеством.
Вы От возмущения она чуть не задохнулась, но продолжала идти рядом с ним, не в силах остановиться. Это ведь было ваше решение, ваш приказ! Никто не обвинял моего отца в сотрудничестве с пиратами, пока вам вдруг не понадобилось отнять у моей семьи все имущество! После этого вы смеете утверждать, что
Твой отец лишился всего из-за собственной неосмотрительности, а я поступил так, как велел мне долг. В голосе магуса проскользнули металлические нотки, приятное лицо стало похожим на каменную маску. И хватит орать. Ты сейчас повторяешь чужие домыслы, а сама ничего не помнишь. Я давно знаю про твой как вы там его называете? Да, про твой сундук. Я знаю все. Хватит глупостей, а то еще дофантазируешься до того, что пожар в вашей лачуге тоже я устроил.
[Бамц!]
Он знал, как сделать ей больно. По щекам Эсме потекли слезы.
Хватит о былом. Я вот что хотел спросить Не осталось ли каких-нибудь бумаг Велина? Может, он вел записи о том времени, когда был целителем на гм фрегате?
Разве ваши шпионы не обшарили лавку в первую же ночь после его смерти? хмуро поинтересовалась Эсме. Я не спала и прекрасно слышала, как они ходят внизу. Спасибо, что хоть не украли ничего.
Наместник коротко рассмеялся, скрывая нетерпение.
Помилуй, дитя! Что такого ценного они могли найти, кроме вороха дурацких свитков с рецептами дурацких зелий? То, что мне нужно, несравнимо дороже.
О чем вы, кракен побери, говорите?! растерянно спросила целительница. Мы я у нас с Велином не было никаких драгоценностей! Это, наверное, какая-то ошибка.
Он вздохнул, как вздыхает отец, уставший беседовать с непослушным ребенком и понимающий, что придется перейти к более действенным мерам. В этот момент толпа, собравшаяся на пристани, заволновалась: на горизонте показалось темное пятнышко.
Я должен тебя покинуть, сказал Эйдел, и его голос смягчился, а настроение заметно улучшилось. Он и впрямь очень ждал прибытия «Морской звезды». Но наш разговор не окончен. Мне нужна информация, Эсме. Не драгоценности, не деньги, а сведения. Если ты вдруг вспомнишь, что Велин рассказывал про своего капитана или найдешь его записи об этом человеке
Магус помедлил, потом договорил:
То я смогу рассказать кое-что интересное о ночи, когда погибла твоя семья. Тебя это очень заинтересует, но в жизни ничего не дается даром. Заплатишь мою цену я в долгу не останусь. Думай.
И он ушел. Эсме шагнула вперед, будто ослепнув, и налетела на незнакомца высокого пожилого мужчину с длинными седыми волосами, который стоял и курил трубку, задумчиво наблюдая за приближением корабля. Вопреки ее ожиданиям, незнакомец не стал возмущаться, а учтиво спросил:
Вам плохо?
Она стиснула зубы. Ей и в самом деле было нехорошо, но рассказывать об этом постороннему явно не стоило. Старик с сомнением покачал головой. Эсме ощутила его желание помочь и, торопливо отступив, смешалась с толпой.
[Гордость тебя погубит, дитя.]
Когда долгожданный гость «Морская звезда», большой горделивый фрегат с парусами цвета запекшейся крови уже направлялся к пристани, Эсме кто-то окликнул. Она усилием воли стряхнула апатию, нахлынувшую после неприятного разговора с Эйделом, и огляделась. Вокруг собралось достаточно много людей, и прошло еще несколько минут, прежде чем мальчишка-сосед сумел протолкаться к ней.