Клио и Огюст. Очерки исторической социологии - Вадим Викторович Долгов 4 стр.


4. Одним из специфических и важных методов социологии является опрос. Различают два вида опроса: анкетный опрос и интервью. Анкетный наиболее распространенный. Хотя бы раз в жизни с ним сталкивался каждый второй городской житель. Построение анкеты требует определенного навыка и осуществляется по правилам. Вопросы в анкете бывают открытые в них ответ формулирует сам респондент. И закрытые в них набор формулировок дан заранее, и респонденту нужно только выбрать ту, которая больше соответствует его мнению. Закрытые вопросы, конечно, ограничивают возможность индивидуального выражения предпочтений респондента, но значительно упрощают обработку данных в специальных статистических компьютерных программах (типа SPSS). Поскольку социология наука о коллективном, а не об индивидуальном, повышению релевантности данных в большей степени способствует массовость и репрезентативность выборки, чем учет небольших расхождений в позиции отдельных индивидов.

Репрезентативная выборка важнейшее условие получения подлинных социологических фактов. Например, если поставлена задача выяснить уровень удовлетворенности граждан своей жизнью («индекс счастья»), необходимо опрашивать и посетителей фешенебельного ресторана, и людей, ждущих приема в очереди районной поликлиники. Причем их удельный вес в опросе должен соответствовать удельном весу в обществе. Огрехи репрезентативности одно из самых опасных и трудно раскрываемых нарушений исследовательской технологии. Абсолютно все полученные анкеты могут быть подлинными, все высказавшиеся респонденты могут быть полностью откровенны. И тем не менее результат может оказаться далек от истины, если выборка нерепрезентативна.

Об этом нужно помнить и историкам, имеющим дело с многочисленными свидетельствами эпохи. Как правило, время доносит нам нерепрезентативный набор мнений. Скажем, русская культура XVIII в. говорит с нами почти исключительно дворянскими голосами, а древнерусская книжность дает представление о церковной и официальной точках зрения. Это не означает, что выводы историков обречены тем самым быть ошибочными. Но в процессе работы исследователь обязательно должен иметь в виду этот перекос и вносить поправки. Поскольку выборку мы регулировать не можем, важно правильно конструировать границы самой генеральной совокупности, не проецируя выводы, релевантные для узкой социальной группы, на общество в целом.

Весьма остро стоит перед социологами проблема откровенности респондентов. Проводить опрос следует так, чтобы у респондента не возникло сомнений, что ответы его буду использованы исключительно во благо науки и не будут развернуты против него. Взрослому человеку необходимо разъяснить цель исследования и заверить в полной анонимности полученных ответов.

Если этого недостаточно, нужно создать располагающую атмосферу и продемонстрировать надежную защиту анонимности. Прекрасный пример грамотного построения вводной части анкетирования продемонстрировала группа исследователей, проводившая опрос среди школьников на весьма деликатную тему: изучалось употребление наркотиков среди школьников 89-х классов. В данном случае вопрос доверия респондентов исследователям был особенно важен. Наркотики непростая для детского (да и не только детского) восприятия тема. Дети, не употреблявшие наркотики, вполне могут написать, что употребляли для того чтобы выглядеть в глазах товарищей более опытными. И, напротив, дети, имеющие реальный опыт употребления, склоны его скрывать, опасаясь наказания. То есть перед исследователями стояла двойная задача: продемонстрировать детям, что их ответы буду закрыты для просмотра одноклассниками, и показать, что полученные данные будут закрыты для школьной администрации и учителей. Поэтому для начала вошедшие в класс социологи по заранее обговоренному сценарию, вежливо, но твердо попросили учителя покинуть класс. Учитель мог и вовсе в класс не заходить. Но в данном случае было важно показать детям, что ученые имеют власть закрыть исследование от учителя. Затем школьники были посажены по одному человеку за парту, им розданы анкеты, а к ним приложены конверты. После ответа на вопросы ученик заклеивал анкету в конверт и бросал в объемный ящик, который тоже был приготовлен заранее. Ученикам даже разрешалось перемешать рукой конверты в ящике после того, как они бросали туда свой. Сделано это было с ориентацией на то, что даже сдавая подписанные контрольные работы, школьники любят перетасовать тетради на учительском столе.

Иногда в анкете добавляются вопросы-фильтры, для того чтобы составить представление о степени откровенности респондента. Делается это в том случае, когда речь идет об исследовании интимных явлений, подлинную информацию о которых человек может отказаться предоставлять даже на условиях анонимности (речь может идти о сексуальных отношениях, элементах половой культуры и пр.). Самый забавный из тех вопросов, о которых слышал автор, был сформулирован так: «Бывал ли у вас понос хотя бы однажды в жизни?» Следует заметить, что понос явление вполне здоровое и распространенное, он периодически случается абсолютно у всех. Однако человек, не склонный открывать душу исследователю-социологу, не будет рассказывать в анкете о том, чему исследователь-социолог лично свидетелем не был. А если так, данные подобных анкет не должны приниматься в расчет.

Проблема откровенности еще более остро стоит в другом виде опроса интервью. В личном контакте исследователя с респондентом есть немало плюсов, но есть и минусы.

Сначала поговорим о плюсах. Для опроса, так же как и для анкеты, вопросы составляются заранее, но исследователь в ходе интервью имеет возможность менять акценты в зависимости от ответов респондента давать пояснения, задавать уточняющие вопросы и даже просто зачитать вопросы в том случае, если сам респондент не может этого сделать по каким-то причинам. Исследователь видит эмоциональное состояние респондента, может уловить сомнения, колебания или, напротив, твердую уверенность отвечающего. Интервью иногда длится по несколько часов за это время исследователь успевает получить большой объем информации. Интервью записывают на диктофон или видеокамеру, а потом расшифровывают.

Но есть и минусы. Если на вопросы анкеты респондент отвечает анонимно и приватно, то интервью проводится исследователем vis-à-vis. А при личном контакте человек склонен быть еще менее откровенным. Список «сложных» тем существенно расширяется. Причем перечень их будет зависеть в том числе и от личности спрашивающего. Если перед симпатичной девушкой отвечающий мужчина постарается представить себя в авантажном виде, то при исследователе-мужчине набор психологических реакций может оказаться совершенно иным.

Вызвать респондента на откровенность особый талант интервьюера. При желании и таланте мастер глубокого интервью может вызвать на откровенность почти любого человека и заставить его говорить на самые «закрытые» темы. Примером того, что для настойчивого и изобретательного ученого нет запретных тем, может служить работа О. С. Щучиновой «Властные аспекты нормативной женской сексуальности: социологический анализ». В тексте ее диссертации есть удивительно откровенные признания женщин, весьма подробно описывавших свое сексуальное поведение в браке: «Секс не был самоцелью. Я знала, что это единственный способ получить этого парня <> в этом смысле секс был важен. Секс был для его удовольствия, чтобы он хорошо ко мне относился. Но что секс сделал для меня ничего. Мне нравилось внимание. Мне нравилась близость, которую я испытывала во время контакта. Мне нравился секс, но это связано с тем, что мы были вместе. Не то чтобы секс для секса. Мне больше нравятся отношения»[7].

Или: «Ну-у, бывало нарочно отдельно спать ложилась, если обиделась Бывало. Показать чтобы, что я тоже хозяйка. [О. Щ.: А почему Вы использовали именно сексуальные отношения?] Так удобно было. Ему это важнее Ну-у Хотелось больше. [О. Щ.: А Вам не хотелось?] Ой, да нет, конечно! [взмахнула рукой]»[8]. Надо сказать, что наиболее объемные выдержки из интервью в работе принадлежат женщинам старшего поколения. Им говорить об обозначенных проблемах, очевидно, было проще, поскольку они рассказывали о том, что для них перешло из разряда актуальной жизненной практики в разряд воспоминаний о прошлом. Но О. С. Щучинова опрашивала и молодых женщин, вызывая их на весьма откровенные признания: «То, что для меня важно,  так это любовь и романтика. Потом общение, товарищество. А сексуальное удовольствие я бы поставила на четвертое место. Для меня, если заводишь с кем-то отношения, то влюбляешься в него до того, как заниматься сексом. Секс, если он хороший, просто приятное дополнение, бонус. Он не так уж и важен в моих отношениях. Проще говоря, если бы секс прекратился завтра, он [муж.  О. Щ.] явно расстроился бы больше, чем я».

Назад Дальше