Ты вышел. И даже более Ты, чем ты, какой в обычности разумеется этим словом.
Ибо это ведь ДУХ твой вышел. Самая твоя суть. Ну или, правильнее сказать, воистину и не он есть твой, а: ТЫ ЕСТЬ ДУХОВ.
Ты духу, господу своему, всецело принадлежишь со своими душой и телом.
Дух это царственный ты. Душа и тело представляют лишь облачения царские. А царь не потому царствует, что в облачения облачен. А, напротив, он облачен в них постольку, поскольку царствует. Поэтому и разоблачается когда не перестает царем быть.
Разоблаченье от тела Есть некоторые из воплощенных здесь, умеющие из тела выбраться. При жизни тела еще. Такие вольны покинуть его ненадолго и возвратиться.
Благословенно беломагическое искусство это! Свободно выходить-возвращаться, иметь внетелесный опыт.4 Умеющие это белые маги носители своего тела такие суть, которым оно не прилипло. Выходят и созерцают как бы со стороны.
Блаженны сие умеющие. Но преблажен восшедший ко славе большей: так точно вот из души выходить умей!
Останется она тогда как бы слева. И наблюдает ее твой дух как поток текущий. А иногда как цветок цветущий
А справа что? О том не всякому даже из мудрецов известно. Там находящееся поименовать можно именем Великое Зеркало.
Великое и чудесное потому, что ведь отражение в нем ПРЕВОСХОДИТ ВЕЛИЧИЕМ ОТРАЖАЕМОЕ.
И вот, из души исшед, ты можешь увидеть ИСТИННОГО СЕБЯ посмотрев НАПРАВО.
И что тогда там увидишь? Нищего духом.5 То есть абсолютно ничего не имеющего, как только истинного себя.
Он ли тот, перед кем тебе заповедовано Христом со всею почтительностью склониться?
Пока еще не совсем. Ведь это все же пока ты сам. Хоть и, разумеется, самый сам. Без искажающих наслоений души и тела.
Но даже и такому себе нет особого смысла кланяться. Ведь поклоняющийся самому же себе застыть может. А в этом случае даже всего лишь душа твоя поток! и осудит.
Но научившийся пребывать как вне тела, так точно и вне души способен сделать открытие величайшее. ЕСТЬ КОЕ-ЧТО КРОМЕ САМОСТНОСТИ ТВОЕЙ, КОТОРОЕ ТЕБЕ РОДНЕЕ, ЧЕМ САМОСТНОСТЬ.
Это Есь. Так енисейские остяки еще тысячелетия назад прозвали Неуничтожимое бытие. Оно неуничтожимое потому, что не было рождено. Оно нерожденное. Ни женщиной не рожалось и ни вообще кем-либо. Рожаемое обязано умереть, а Это не только женщиной не рожалось, но даже и Женщиной.
Когда увидишь Его (а ты его обязательно увидишь, если не перестанешь искать см. речение Первое), ниц упади пред ним, то есть окажи поклонение величайшее: оно изначально и во веки веков Отец твой.
В каждом из рожденных есть нерожденное женщиной. В каждом из рожденных есть не рождавшееся никогда.6 Как и в каждом из умерших есть не умиравшее никогда.
Что есть это никогда не рождавшееся и не умиравшее? Северный ведизм называет Это: искра Сварогова.
Ее-то и зовут словом «дух». Разумея тот, о коем православные старцы говорят: ОСТРИЕ души человеческой.
Если посмотреть извне, то искры Свароговой почти, что и нет. Если посмотреть изнутри, то КРОМЕ искры Свароговой ничего почти, что и нет!
И так оно потому, что искра Сварогова почти, что неотличима от самого Сварога. Сварог же суть Бытие, то есть он различения на бытие и небытие превыше.
Александр Блок написал однажды: «К утешенным весной небытия». Этой строке созвучно стихотворение Эдгара По «К Анне», написанное в 1849 году, которое другой Александр Грин почитал наиболее совершенным из всех стихотворений, когда-либо созданных.
Да, и бытие может утомить. В смысле преходящее бытие. Как и преходящее же небытие, что ценно было бы взять на заметку романтизирующим самоубийство.
Искры Свароговы. Они отличаются друг от друга наборами того, что вот у них сейчас есть. Как и наборами того, чего у них сейчас нет.
В наборы того и другого могут входить: физическое тело, властные полномочия, душевные наслаждения душевные же страдания Все это лишь примеры навскидку. Ведь море неисчерпаемо. И равно как бытие, так и небытие каждой капли может и утомить.
Кого? Лишь тех, кто уже нарождался вдоволь. Рождением ведь ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ подчеркивается. А индивидуум склонен бывает к занятию самоутверждением. Оно поначалу кажется ему чем-то геройским даже. И только по изрядном прошествии времени занятие это обнаруживает себя эстетизированным подобием самоудовлетворения.
И перестают его практиковать обнаружившие. Но надо же таким заниматься чем-то. И делаются они тогда священниками по чину Мелхиседекову. То есть наипочтительнейшими зрителями того в живущих и мертвых, что никогда не рождалось и никогда не умрет.
А значит жрецами Еся. Так енисейские остяки называли Непреходящее Бытие. То есть Бога Отца.
Есь. Он есть то, Чем Кем всяческое вообще есть. И вот здесь во бытии преходящем Сын Есев, единый с Ним, невидим делается почти посреди кипения смут, страстей и ошибок. Служителями сего Невидимого они и делаются, жрецы-то Еся (сравним: «дайте мне сего Странного»7).
Каковы же сии служители? О Мелхиседеке говорит Павел: «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда» (Евр 7:3). Если посмотреть о таком по горизонтали, то его почти нет. А если по вертикали других, по сравнению с Мелхиседеком, почти нет! Священники по чину Мелхиседекову желали почти не быть в человеческом смысле слова.8 То есть чтобы не знали ни родословия их, ни возраста, ни вообще чего-либо, определяющего земную жизнь человеческую.
Примерно подобным образом нынче живут монахи. Да и священство белое недавно еще фамилий своих не писало даже и в скобках. Из прошлого же подобна чину Мелхиседекову КУЛЬТУРА ТАЙНЫ, которая существовала у арктов-гипербореев (см. одноименную главу книги «Гиперборейская вера руссов»).
«Без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни пребывает священником навсегда». А ведь это напоминает еще тибетского Далай-ламу. Он первосвященник и царь Тибета в одном лице. Он правит священным городом Лхасой и всей страной в течение долгих веков, перевоплощаясь. Как только он умирает в очередной раз, монахи организуют поиски его следующего воплощения. И ведь регулярно же и находят «ребенка малого, обладающий величием океана» («далай» означает «океан»), это все тот же Авалокитешвара, бодхисатва сострадания!
Конечно, есть и различия. И все же многое указывает, что корень такого чина буддийского это чин Мелхиседеков! Что еще раз показывает родство христианства и буддизма. И подтверждает факт, что христианство есть религия ЯФЕТИЧЕСКАЯ, а не авраамическая, как нынче ему приписывают безостановочно и бездоказательно.