За битого, двух небитых дают, вмешался отец, Александр Григорьевич, полный, импульсивный мужчина.
Да? А ещё говорят и по другому: «Я не ношу ношеное, и не еу брошенное», насмешливо парировал Евгений.
Так тебе принцессу подавай? сквозь ответную насмешливость отца всё же сквозило раздражение.
Послушайте, я же вас не прошу меня сватать. Я ещё молод, карьеру не сделал, да и с сексом нет проблем.
Так я тебе и предлагаю идти в государственную систему, не унимался отец, с которым у Евгения были неприязненные отношения из-за его вспыльчивости и деспотизма, которые обострялись кажущимся спокойным нравом сына, где, как некоторые считали «черти водятся как в тихом омуте». Пока у меня связи есть. Там и карьеру сделаешь, обзаведёшься семьёй, станешь полезным членом общества.
А я хочу работать на себя.
Ну да, «свободным художником». Хакером, то есть. Это не профессия, если ты не работаешь на органы, а преступная деятельность. Загремишь в лагеря?
Ваша власть надо мной закончилась, твёрдо, но спокойно отвечал Евгений.
Мы в тебя жизнь вложили, и до сих пор ты живёшь за наш счёт, лицо отца зарделось, а глаза заблестели от влаги.
Я проживу и без вашей помощи, на этой даче.
Даже мы уже тебе ненавистны. Ты никого не любишь, как ты будешь жить?
Теперь Евгений вскипел яростью, которая уже слетала с языка резкой отповедью, но соскользнула от окрика матери.
Ну хватит.
Хватит, тут же вскрикнул отец. Пойдём отсюда, он резко встал и направился к выходу, глядя под ноги.
Ладно, сын, подумай. И береги себя.
Поскольку визит родителей испортил ему предвкушение восторга перед своим гениальным изобретением, он вспомнил о бутылке водки, малосолёных огурцах со своего огорода и маринованных грибах.
***
Через пару дней позвонил Владимир и предложил провести пикник на даче Евгения, дабы взбодриться от депрессивного состояния в преддверии начала нового учебного года.
Приехало с десяток человек, половина из его университета с других курсов, с которыми он был знаком поверхностно.
Евгений необычно много выпил, нервное напряжение выходило из него истерической болтовнёй, он уже не понимал смеются ли над ним или над его шутками.
Как то он отошёл от места застолья на улице облегчиться у кустов смородины. За ним последовали двое студентов с соседнего потока, с которыми он едва был знаком. Но вместо испражнения один из них со словами: «что тебе не нравиться», ударил его в лицо, Евгений опрокинулся на спину через какой-то барьер, оказавшийся спиной второго «кореша», вставшего на четвереньки.
Стали «метелить» его ногами куда попало, он ощутил солёный вкус крови, пытался выкрикнуть «прекратите», но от одышки и частых ударов не мог, услышал правда возглас Владимира, после чего избиение прекратилось. Но не надолго: оба налётчика подбежали к его приятелю и с окриком «заткнись», успокоили его, дав ему «в зубы», чтобы вернуться к Евгению.
Продолжили словесным оскорблением: меньшего роста из них, видимо затейщик, одной рукой схватил обессиленного Евгения за волосы, подняв на колени, другой рукой за подбородок.
Вот гнида И как смотрит, с прищуром, ворчал он алкогольным смрадом, вот уж пидар
Его «дружок» ударил жертву ногой под печень. Главный, меньшего роста добавил кулаком в лицо. Евгений повалился, изрыгая блевотину с кровью, сквозь пелену полу-сознания услышал истошно презрительный женский крик:
Ну хватит, бросьте это барахло.
Он вспоминал эту девицу, пришедшую со своим молчаливым мужем, смотревшей на него въедливым взглядом с брезгливой ухмылкой.
Евгений очнулся от тряски и восклицаний:
Жека, Жека, я скорую вызову
Владимир пытался его поднять, но Евгений отмахнулся, чувствую сильную слабость и тошноту.
Не надо, сипло проронил он. Уезжай
Обида сейчас превозмогла физическую боль, он готов был разреветься, но не хотел свидетельства приятеля в таком унижении.
Я тебя до дома доведу У тебя аптечка есть?
Да уезжай ты мать твою попытка крика оборвалась жалобным стоном.
Ладно, ладно, извини друг.
Уже темнело, побои жгли лицо, подступало похмелье, горькая обида сменилась чувством мести, придавшей смелости против уличных собак, скуливших, лающих и гремевших посудой в борьбе за объедки на уличном столе.
Пара тройки неудачливых собратьев стерегла его, напоминая шакалов, ждущих беззащитной слабости жертвы. Но Евгений вскочил, выдернул палку из поленницы и разогнал стаю, переиграв её в ярости.
***
Без первоначального энтузиазма Евгений приступил к тестированию своей программы. Он вывел на монитор результаты программы, работавшей круглосуточно. Результаты поразили: его ожидало около десятка сообщений, первые с пометкой опасно.
Он открыл первое предупреждение, датированное днём, когда его безвинно избили гости. Программа имитировала разговор между двумя молодыми мужиками, не похожих на «мудаков», избивших его, поскольку ни их фото ни их как потенциальных участников в его судьбе в базе данных не имелось.
И всё же программа точно предвидела событие с их участием, что вдохновила Евгения. Если бы он следил за ней, мог бы избежать неприятности.
«Он отойдёт, и мы его отхерачим», говорил один из них.
«Я бы его прибил, умник бь Пятая колонна», поддакивал другой.
Он открыл другое предупреждение, датированное двухнедельной давности. Монитор изобразил его возлюбленную Ингу, говорившей с людьми, лица которых были выбраны наобум программой, поскольку их не было в базе данных. Но судя по всему это были те двое, избившие его и девица со своим молчаливым мужем, также бывших у него в гостях.
«Да я прощаю его», говорила Инга с притворным великодушием.
«Поматросил, поматросил, да бросил. Тебя все любят и уважают. У тебя отличное будущее, а он с тобой обошёлся как с уличной девкой», возмущался женский голос.
«Да по нему видно, что он гнида. Ходит на умняке, ни с кем не общается. Недоволен нашей страной. Я говорит космополит. Таких отстреливать надо», вмешался мужской голос.
«У него родители солидные», то ли оправдывала, то ли хотела предупредить Инга, хотя с химерической интонацией.
«Так он ими и прикрывается. Думает, что его нельзя тронуть», опять вмешался мужской, по садистски хладнокровный голос.
«Мой двоюродный брат его друг. Получиться, что я подстрекала, если он обратиться в ментовскую контору», возразила девица.
«И что? Зато мой брат «мент». И писать «заяву» в «ментуху» на своего «дружбана» первейшее западло. Даже менты этого не поймут. Можно тёмную устроить и почки поодбивать», продолжил возражать молодой мужской голос.
«Ну ты разошёлся. Руки ещё пачкать об это дерьмо», снова возразила девица.
«Бог ему судья», вмешалась Инга и разговор закончился.
***
Оставшиеся пару недель до начала учёбы Евгений продумывал способы мести, которые по большей части были иллюзорные, поскольку физически он никак бы не справился с обидчиками. Самый мудрый способ отомстить, разумеется просто не мстить. Но от нанесённого оскорбления наплывами лихорадило, даже по прошествии пары недель, когда синяки прошли, тело перестало ныть, и душевная боль отлегала, казалось бы, особенно когда он выпивал, чаще и сильнее, чем обычно.
И всё же с похмельем болезненно сладострастное чувство мести возвращалось. И как навязчивая идея оно само строило уже более конкретные и выполнимые планы, а именно он ведь мог воспользоваться своим хакерским талантом, чтобы проучить оскорбителей какой-нибудь «подставой».
И вдруг, однажды его новейший компьютер сам подвергся хакерской атаке. В его программу по изучению и предсказанию действий вероятных врагов и союзников, защищённой от внешнего воздействия, появилось изображение одного из актёров, игравшего Шерлок Холмса. Вполне себе похожий на оригинал даже голосом, образ сообщал:
«Они знают, что вы хотите отомстить, используя свои выдающиеся способности программиста. Ждите упреждающего удара. И имейте в виду, они не прочь вас уничтожить».
«Что за шутки? Эй, кто вы? Взломать мою программу очень не просто», произнёс Евгений в экран.
«Я ваш помощник», с едва заметной ухмылкой отвечал виртуальный взломщик.
«Назовитесь».
«Шерлок».
«Не смешно. Может вы их и представляете»
«Нет, не их, и не государство. Я частное лицо, помогающее невинно пострадавшим. Вскоре вы убедитесь, что я ваш союзник, и может даже спаситель, если вы, разумеется, будете прислушиваться к моим предупреждениям».
«У меня есть эта программа, которая меня и предупреждает», первоначальный шок сменился у Евгения неприятием к такой назойливости.
«Эту программу вы не можете вставить в голову, чтобы пользоваться ей каждую секунду. Есть риск быть застигнутым врасплох», рассуждал виртуальный Холмс. «И я вам открою секрет вы занесены государством в реестр особо одарённых программистов. Если вас уличат в каком-либо преступлении, вы можете отправиться в шарашку для учёных, где разрабатывают военныё технологии. А вы, кстати, уже совершили пару преступлений, приобретя этот запрещённый компьютер и разрабатывая опасные для государственной безопасности программы».