В подъезде было темно, хоть глаз выколи. Вот паскуды, опять все лампочки повыкручивали.
Практически на ощупь я поднялась по лестнице на второй этаж, подошла к квартире и полезла в карман за ключом.
Из-за двери доносились какие-то звуки. Мне показалось, что там кто-то не то плачет, не то стонет. Я замерла и прислушалась. Послышалось какое-то «бу-бу-бу», а потом такой звук, как будто что-то тяжелое уронили на пол.
От страха я моментально взмокла. У меня даже ладони вспотели. Трясущимися руками я вставила ключ в замочную скважину, открыла дверь и вошла, стараясь производить как можно меньше шума.
В большой комнате, которую раньше занимала тетя Клава, горел свет. Я на цыпочках подкралась к дверному проему и осторожно заглянула внутрь.
На полу, прикрыв голову руками, лежала Лиза. Она поджала под себя ноги, стараясь защитить живот, куда прицельно пинал черным ботинком какой-то мужик. Он был в брюках, но без рубашки. Я не видела его лица, только массивный затылок.
От увиденного у меня мгновенно поднялась шерсть на загривке. Я закричала и прыгнула ему на спину. Он закрутился волчком, пытаясь сбросить меня. Но я вцепилась в него мертвой хваткой, а потом впилась зубами в его правое ухо.
Он заорал от боли и так дернулся, что я все-таки свалилась с него, отлетела в угол и ударилась головой о стену. Если б не капюшон пуховика, наверно, я бы потеряла сознание. В глазах у меня потемнело, и на какую-то секунду я оглохла. Потом пришла в себя и увидела, как он, морщась, трогает себя за ухо, а затем разглядывает пальцы, измазанные кровью. В его взгляде явственно читались боль, изумление и ярость в равных долях.
Потом он уставился на меня, словно не верил своим глазам, и через мгновение шагнул ко мне. Схватил за шкирку и рванул на себя.
Я не стала ждать, пока он меня ударит, и ударила первой. В нос, как учил Илья.
Мужик снова заорал и разжал руки. Я с размаху пнула его по яйцам, и, когда он скрючился, изо всех сил саданула локтем по шее. Он рухнул на пол и застыл бесформенной грудой.
Лиза уже не плакала, лишь стонала от боли. Я бросилась к ней.
Господи, что он с тобой сделал?
Она подняла на меня избитое лицо и сделала попытку подняться. Я помогла ей встать. Она не могла стоять прямо и согнулась в три погибели, обхватив живот. Из носа и рассеченной губы текла кровь, под левым глазом наливался фингал. Я посадила ее на стул.
Дай-по-пить, по слогам попросила Лиза, и я кинулась в кухню.
Проверь языком, только осторожно зубы целы? сказала я, протягивая ей стакан.
Она потыкала языком в разные стороны и кивнула:
Целы.
Мужик на полу зашевелился. Я снова пошла в кухню и вернулась с ножом, больше похожим на тесак.
Он встал сначала на колени и постоял так какое-то время, опираясь на локти. Затем распрямил руки и поднял на меня голову.
Лиза, мне позвонить в милицию? спросила я.
Она покачала головой.
Не надо. Пусть убирается.
Он смотрел на меня бессмысленным взором и, похоже, не понимал, что происходит.
Забирай свои манатки и выметайся, громко и внятно сказала я.
Взгляд его несколько прояснился. Он с трудом поднялся и охнул, зажав между ног руки.
Еще раз сюда сунешься отрежу твои причиндалы, пообещала я ему.
Он посмотрел на нож в моей руке и перевел взгляд куда-то в угол. Я проследила за его взглядом там, на полу, лежали его пиджак и рубашка. Я подняла их, вышла в коридор, открыла входную дверь и выкинула шмотки в подъезд. Затем сняла с вешалки дубленку с шапкой и вышвырнула и их тоже.
Он, пошатываясь, вышел в коридор. Я ждала, держа дверь открытой. У самого выхода он остановился и повернулся ко мне, намереваясь что-то сказать. Я не собиралась его слушать.
В подъезде оденешься, сказала я.
Вытолкала его наружу и захлопнула дверь.
Лиза скрючилась на стуле. Я подняла ее и повела в ванную. Смыла кровь. Слава Богу, швы накладывать не придется. Зубы целы, синяк пройдет.
Сложнее было с возможными внутренними повреждениями.
Я уложила ее в кровать и накрыла одеялом.
Если к утру боль не утихнет поедем в приемный покой.
Зачем?
Затем. Тебя надо обследовать вдруг он тебе повредил что-нибудь внутри.
Не успел, сказала Лиза. Ты вовремя пришла. Он только начал меня пинать.
А если б я не заболела и не пришла домой сегодня вечером вместо того, чтобы вернуться завтра утром после смены?
Я сел на кровать рядом с ней.
Что же ты с собой сделала, Лиза?
Первый год мы прожили с ней душа в душу. С особыми откровениями друг к другу не лезли, но все же были довольно близки. Я работала в больнице. Лиза училась. На длинные праздники и каникулы мы уезжали к своим родным, а потом возвращались в город. И тетя Клава встречала нас горячими пирожками.
Лиза сдала летнюю сессию и уехала к родителям. В августе она вернулась, начался новый учебный год.
Первое время все шло как обычно.
А потом стало происходить нечто странное. И у Лизы появились деньги.
Поначалу я ничего не замечала. Да и когда мне было я крутилась как белка в колесе чуть ли не двадцать четыре часа в сутки.
Первой среагировала на перемены тетя Клава.
А что это ты, Лизанька, по утрам теперь никуда не торопишься? Уже не учишься, что ли? спросила она как-то, когда мы втроем чаевничали на кухне.
Лиза бросила на меня быстрый взгляд и, слегка покраснев, ответила:
Ну, что вы, тетя Клава! Я просто перевелась на вечерний. А днем работаю оператором по приему платежей за сотовую связь.
И когда это ты успела? поинтересовалась я, пережевывая печенье.
Еще в начале семестра, сказала Лиза, не глядя на меня. Тетя Клава, а можно еще чаю?
Если Клавдия Семеновна удовольствовалась таким объяснением, то я нет.
Я проанализировала последние недели, вспомнила ее поначалу редкие, а затем участившиеся ночные отлучки. Потом вспомнила, как среди ее вещей увидела несколько новых тряпок, причем явно недешевых. И сложила два плюс два.
Однажды вечером, почти ночью, когда тетя Клава уже спала, я дождалась Лизу и прижала ее к стенке.
Давай выкладывай!
Чего выкладывать? попыталась отвертеться она.
Все. Где ты была?
Ты мне не мать, огрызнулась Лиза.
И именно поэтому ты мне все расскажешь. Немедленно.
Лиза хорохорилась, но было видно, что она испугалась. Наконец, она набралась смелости и брякнула:
Я работала.
Где? На панели?
Она дернулась, как будто ее ударили, но смолчала.
Почему-то вспомнились многочисленные газетные объявления типа «Примем на высокооплачиваемую работу девушек без предрассудков».
Ты продалась кому-то?
Кому? не поняла она.
Ну, не знаю, как это называется Бордель?
Нет. Я работаю одна.
Меня коробило, когда она говорила «работаю».
Это я работаю, Лиза. А ты трахаешься. И мне не понятно, зачем тебе это надо. Ты что нимфоманка?
Кто? переспросила она.
Бестолочь.
Я спрашиваю, ты что без секса жить не можешь?
Почему это? удивилась Лиза. Конечно, могу. Какой глупый вопрос!
С чего это он глупый, если ты не можешь обойтись без мужиков?
Я? Без мужиков?! изумилась Лиза. Да я их ненавижу. Они все козлы и подонки.
Я начала терять терпение.
Тогда какого хрена ты этим занимаешься?
Она смотрела на меня, криво улыбаясь.
Знаешь, Оля, ты иногда такая умная, а иногда дура дурой. Чего ж тут непонятного? она усмехнулась. Деньги. Я зарабатываю деньги.
У меня не было слов. Ее, похоже, забавляло мое состояние.
Ну, не смотри ты на меня так! взмолилась она, наконец.
Как? спросила я хрипло.
Так, как будто я шлюха.
А кто ты? поинтересовалась я.
Она не взорвалась, не закричала, а принялась терпеливо объяснять мне, как маленькой:
Шлюхи это те, кто делает это ради удовольствия. Да, иногда им за это платят. Я же занимаюсь этим исключительно ради денег. Причем хороших денег.
Мне стало тошно.
Да пойми ты, начала горячиться Лиза. Какой смысл в том, чтобы горбатиться пять лет, жить впроголодь, а в итоге существовать на жалкую зарплату, занимаясь какой-нибудь фигней? Вот ты сколько получаешь? Тыщи четыре в месяц, да? Ну, а я их заработаю за четыре часа. Поняла?
Я усмехнулась.
Поняла. Только не говори, пожалуйста, этого слова «заработаю».
Почему же, интересно? Это самая настоящая работа, ничем не хуже других. Кто-то торгует своими мозгами, кто-то своим талантом голосом, например. Ну, а я торгую телом, поскольку ни мозгов, ни талантов у меня, видимо, нет. Ну и что тут такого? Секс это такая же естественная потребность человека, как еда или сон. Ты же ходишь в столовую или магазин и покупаешь себе еду? Почему же другие не могут взять и купить себе сексуальное удовлетворение?
Она была очень убедительна. У меня внутри все протестовало, но я не находила слов.