Игорь умылся, разделся, выключил свет и лёг в постель. Блёклый свет ночного города проникал в комнату через окно и обрисовывал силуэты мебели и маленькие острые ушки котёнка, примостившего в ногах. Тусклый фонарный свет, сочащийся с улицы болезненной желтизной, вырисовывал каждую шерстинку на вздымающемся боку маленького животного. Игорь лежал на спине с открытыми глазами и глядел в разверзнувшуюся перед ним потустороннюю пустоту. Сон не шёл.
Игорь думал. Он вспоминал последние месяцы своей жизни, окутанной дымкой; прокручивал в голове снова и снова последний разговор с Таней, случившийся несколько недель назад.
«Ты стал злым, жестоким!» кричала она, пока он сидел на диване, пережидая бурю, ставшую одной из многих. «Я рядом с тобой чувствую себя как в склепе каком-то! Ты превратился в бесчувственного робота» сложив руки на коленях, он слушал её судорожные всхлипы.
«Я девушка! Мне нужны внимания и забота, а не бесхребетный мешок с проблемами! Чего ты стОишь? Таскаешь подносы, пока нормальные люди деньгами ворочают. Ты урод! Я столько тебе отдала, столько всего сделала! Эгоист! Только о себе и думаешь. Чего ты молчишь? Молчи, мразь конченая! Ничего не можешь, только глазами своими хлопать. Жизнь так прохлопаешь.»
Завывания своей уже бывшей девушки, оскорбления и истеричные крики совершенно не трогали его. Она ушла, а он просто смотрел ей в след сухими глазами. Никаких волнений в груди. Даже не ёкнуло. И давно ли он рыдал над рыбкой, которую обнаружил в аквариуме однажды утром, плавающей кверху брюхом? Нет, не с ним это было. С другим Игорем, ещё ожидающим от жизни наивным своим детским умом больших свершений, ютившимся рядом с бабушкой и сестрой, укрывающих мальчишку от всяческих невзгод.
Теперь он явственно ощущал внутри него словно что-то умерло. Окаменело. Его душа спряталась за щитом, от которого отлетало всё, что должно было взволновать его чувства. Хитиновый покров сердца, ядовитый в своей сути.
Таня заклеймила его грубым и самовлюблённым эгоистом. Может, действительно, так казалось со стороны. Но на деле он просто устал переживать, чувствуя как сердце в раскрывшемся ужасе, зажмурившись, жмётся к позвоночнику. Игорь знал, что если ещё хоть раз пустит в себя тоску либо сойдёт с ума либо загремит в больницу после попытки неудачного самоубийства.
Даже на работе все с беспокойством заметили его обновлённое состояние, не понимая, что его кажущаяся отрешенность самое здоровое состояние духа в сложившейся ситуации. Его не понимали, оглядывая с подозрением, с молчаливым укором, сочувствием и вопросом во взгляде. Ничего объяснять он не собирался. Вера, управляющая ресторана, отправила его отдыхать.
«Я понимаю, что сейчас у тебя непростой период в жизни. Тебе надо развеяться, сменить обстановку. Пойми, что ходить с такой постной миной в ресторане тоже не годится. Мы все за тебя переживаем.»
Конечно.
«Я бы на твоём месте сходила, может, к психологу.»
Обязательно.
«Отдыхай. Если что, мы всегда поможем. Ты не один.»
Непременно.
Он повернулся на бок, осторожно, чтоб не потревожить развалившегося в ногах котёнка, который пискнул сквозь сон.
Две недели назад умерла бабушка. Последний человек, связывающий его с реальностью. Теперь ничего не осталось. Только ресторан, продуктовые магазины, съёмная квартира, безвкусные ужины в компании с вином, люди вокруг. И отдельно от всего этого стоял Игорь. Он словно наблюдал смазанные движением цветные картины, непрерывный поток людей, стоя на чёрно-белой обочине.
События ещё не остывших дней были разбросаны в памяти, валялись там бесформенной кучей. Полиция, протокольные равнодушные морды, мигалки, красный кружок светофора, морг, врачи с усталыми физиономиями, «Свидетельство о смерти», бледное родное лицо теперь уже несуществующего человека, автомобили, катафалк, подписи на документах, печати, справка о кремации, ключи от квартиры, тишина. Гробовая.
Полное опустошение. Безразличие ко всему, что происходит и ещё произойдёт. Утраченный смысл напыщенная фраза стала оглушающе понятна.
«Ты должен всегда, несмотря ни на какие жизненные обстоятельства, оставаться жизнерадостным и не терять присутствия духа.»
Слова бабушки сразу после смерти сестры. Три года назад. Она утирала красные от слёз глаза и старалась улыбаться. В груди Игоря что-то страшно сжималось, перекручивая внутренности.
«У тебя есть мы. Мы всегда будем рядом, что бы не случилось.» слова живой ещё сестры и утвердительный кивок бабушки семнадцать лет назад, когда мать ушла из семьи. Отца он не помнил. Маленький мальчик десяти лет, для которого мир начал стремительно сужаться до размеров трёхкомнатной квартиры, где они жили с сестрой и бабушкой. Здесь защита, здесь всегда будет тёплое лето.
«У тебя есть мы. Мы всегда будем рядом, что бы не случилось.» слова живой ещё сестры и утвердительный кивок бабушки семнадцать лет назад, когда мать ушла из семьи. Отца он не помнил. Маленький мальчик десяти лет, для которого мир начал стремительно сужаться до размеров трёхкомнатной квартиры, где они жили с сестрой и бабушкой. Здесь защита, здесь всегда будет тёплое лето.
Зачем давать обещания, которые не можешь выполнить? Теперь уж вас нет рядом. А коллеги с опаской поглядывают на него, украдкой ища в интернете стоимость приёма у психиатра.
Но ещё никогда его сознание не было таким ясным, как теперь. Всё стало прозрачным и понятным. Горькие слёзы одинокой истерики окончательно смыли налёт заблуждений: на самом деле до него никому нет дела. Каждый при рождении был брошен в водоворот событий, где рассчитывать можно только на свои силы. Нет смысла тревожиться за других. Тревожиться надо за себя.
Он был бы рад поплакать, соскоблить с себя гнетущую отрешённость. Но слёзы не шли. И как-то так на всё плевать. В чём смысл?
Глаза слипаются, комната растворяется среди колеблющихся теней.
Зачем? самый важный вопрос.
Он провалился в сон.
***
Игорь, вплотную приблизив лицо к зеркалу, рассматривал тонкий порез на скуле, из которого сочилась кровь. Из крана шумно бежала вода.
В кои-то веки решил побриться, он цокнул языком, набрал в сложенные лодочкой ладони воду и, склонившись над раковиной, плеснул её на лицо. Порез защипал.
Он поднял голову и посмотрел в своё отражение. На светлых ресницах повисли дрожащие капельки воды. Растрёпанные волосы давно уже надо было привести в порядок и сходить в парикмахерскую. Вид у него был, конечно, тот ещё. Изоляция от общества, которую он себе устроил, отрицательно сказывалась на внешнем виде. Ел через раз, света дневного не видел. Хорошо если в душ раз в три дня сходит.
Похудел я, дружочек, обратился Игорь к котёнку, который сидел рядом на полу. Я и раньше-то не особо толстым был, усмехнулся парень, но сейчас уже совсем не хорошо. Не то что ты вон отъелся как.
Котёнок внимательно слушал своего хозяина, поворачивая свою серую головку. Игорь решил оставить животное. На следующий день, после того, как он его нашёл и принёс домой, Игорь сходил в магазин и купил нормальный лоток, наполнитель для туалета и большую упаковку корма. Серый котёнок очень напоминал воробья, когда сидел, подобравшись, на спинке дивана. Вспомнив отчаянного пирата из фильма, Игорь решил дать такую кличку своему питомцу. Джек. Тот честно оправдывал имя, громко носясь по квартире, сражаясь с чудовищным хвостом и отыскивая забытые пыльные клады под диваном.
Последние десять дней Игорь сидел дома, изредка выходя в ближайший магазин за продуктами и вином, и сутками напролёт читал книги. Вот уж где он находил утешение, так это в литературе. С детства бабушка привила ему любовь к чтению. У них дома была большая библиотека, часть которой, отобрав самые любимые романы, он забрал с собой при переезде на эту съёмную квартиру год назад, когда они с Таней решили попробовать пожить вместе и Игорь рассказал о своём решении бабушке. Она согласилась, считая, что внук должен самостоятельно совершать ошибки и делать из них выводы. Семейная жизнь продлилась недолго.
Сегодня Игорь решился, наконец, съездить домой. Туда, где прожил столько лет вместе с бабушкой и сестрой. Квартира была их раем, наполненным дружбой и поддержкой друг друга. После похорон он там не появлялся, боясь оказаться во внезапно опустевшем парадизе, малодушно страшась воспоминаний, сторонясь свершившегося.
Откладывать поездку больше не было смысла. Да и вообще, если хорошо подумать разумно было бы вернуться туда. В этой квартирке всё слишком напоминало о Тане и разрыве их отношений. Казалось, что эхо от её криков всё ещё отражается от белых обоев, баламутя только-только осевший горький осадок ссор.
Конечно, квартира бабушки тоже полнилась воспоминаниями, которые напоминали об утрате. Но, прислушиваясь теперь к себе, Игорь находил внутри приятные, согревающие тона. И если съёмная квартира напоминала безумное похмелье с вязким, противным перегаром, то квартира бабушки имбирный горячий напиток, который оказывал лечебный восстановительный эффект и приятно пах. Пускай и был сдобрен грустью.
Три комнаты это конечно слишком много для одного человека. Но теперь у него есть Джек, которому явно будет комфортнее носиться по ста квадратным метрам, а не ютиться на паршивой двадцатке. К тому же за съёмную квартиру приходится платить. И не мало.