Из Трансильвании, где Симеон Афанасьевич, якобы, умер, его тайно возвратили в Россию, причём добираться ему пришлось через Аляску, Камчатку и Дальний Восток. В Санкт-Петербург он прибыл летом 1796 года, в очень трудный для правящей династии период.
Императрица Екатерина Великая была уже в возрасте, часто болела. Г.С.Гриневич сообщает, что летом 1796 года была устроена встреча Императора Павла Первого с внебрачным сыном Симеоном. Подробности встречи неизвестны, но, тем не менее, заговорщиками были уже разработаны наметки клеветы, которую они собирались обрушить на Павла Первого. Слухи о том, что Императрица хочет лишить Павла Петровича права наследования престола и передать эти права своему внуку, Александру Павловичу, преумножались особенно активно. Они раздражали законного наследника Павла Петровича.
Никто не видел манифеста, якобы подготовленного Императрицей. Правда, известен такой факт. В день смерти Государыни Павел Петрович и Безбородко разбирали бумаги в её кабинете. На глаза им попался пакет с надписью, сделанной рукою Екатерины Великой: «Вскрыть после моей смерти!» Павел взял пакет в руки и растерянно посмотрел на Безбородко, который молча указал ему глазами на камин. Так закончили своё существование какие-то документы, содержание которых могло быть известно канцлеру. Ну а тот посчитал, что обнародованию они подлежать не должны.
Будущие убийцы Павла Первого вынашивали свой замысел уже в ту пору, и главными из заговорщиков были братья Зубовы Николай и Платон, фон дер Пален и Панин. По их поручению, скорее всего, и был устранен цесаревич Александр Павлович. Очевидно, у них были основания полагать, что тот не станет ни их сообщником, ни исполнителем их воли. Не удивительно, ведь Александра Павловича воспитывала Екатерина Великая, знавшая толк в образовании и воспитании. А каковым было воспитание внуков Государыни можно понять хотя бы по тому, каким вырос Константин Павлович! Достаточно упомянуть об его отважном участии в Итальянском и Швейцарском походах великого Суворова.
Итак, Александр Павлович был устранен, причем если не при участии, то, во всяком случае, не без ведома Симеона Великого. На это указывает фраза Феодора Козьмича: «Мое зло двойное». То есть сибирский старец признал, что повинен, если не прямо, то косвенно и в гибели Александра Павловича, и в гибели Павла Петровича. Одновременно убийцы преследовали цель бросить тень на Павла Петровича, который, устранив сына Александра, якобы, избавился от конкурента на престол. Это клевета, причём неудачная. Павел Петрович не мог сделать этого по многим причинам, в том числе и потому, что был верующим, был человеком большой, светлой души.
Заговорщики, свершив злодеяние, поместили в Санкт-Петербургских газетах сообщение, что в водах Кронштадтского залива обнаружено тело лейтенанта флота Симеона Великого. Это сообщение свидетельствует о том, что ставка окончательно была сделана на Симеона Афанасьевича, который теперь стал Александром Павловичем.
Но как могли не заметить подмену родные и близкие? Здесь тоже есть объяснение. Тайна рождения Павла Петровича не была скрыта за семью печатями. Не всем, конечно, то тому, кому это необходимо, было известно, что он сын Сергея Васильевича Салтыкова. Екатерина Великая вступила на престол в результате переворота и её, в своё время, без всяких на то оснований объявили убийцей законного Императора Петра Третьего, хотя к гибели его она никоем образом не причастна.
И вот, спустя годы, нарастал скандальный династический кризис.
Конечно, подмена не прошла незамеченной. Не могли не заметить её ни Павел Петрович, ни его супруга Мария Федоровна, ни великий князь Константин Павлович, который, как мы знаем, в грядущем не пожелал связывать свою жизнь с государевым служением. Но на подмену вынуждены были закрыть глаза. Иного выхода просто не было. Александр Павлович мертв, и его не воскресишь. А Симеон как две капли воды похож на него. К тому же он вовсе не убийца, а, в какой-то мере, несчастный человек, которого сумели втянуть в соучастие опытные интриганы и преступники. Екатерина Великая не ведала о подмене, ибо известно, что со своим внуком она не встречалась с июня 1796 года. Известно также, что Павел Петрович, хоть и не был виновен в смерти сына, не имел твердых шансов отбиться от клеветы. Тем и объясняется его поведение в последние месяцы жизни матери. Жил он уединенно, всё время чего-то ждал и опасался.
Известен такой факт. Когда случился удар, и стало ясно, что Императрица при смерти, к Павлу послали курьера. Увидев его, Павел сказал странную, на первый взгляд, фразу: «Мы пропали!» Видимо, он ждал возмездия за то, что не уберег Александра, а, может быть, даже считал, что его вот-вот обвинят в убийстве. Но пришло сообщение о том, что Императрица покидает сей мир.
Вступив на престол, Павел Петрович взял руки Цесаревича и Аракчеева, соединил их и сказал, чтобы они крепко дружили и помогали ему. Аракчеев любил Павла Петровича и служил ему верою и правдою. Ну а на доброе отношение к тому, кто стал Императором после гибели Павла Петровича, могло повлиять то, что и Аракчеев, и Симеон Афанасьевич Великий были выпускниками кадетских корпусов, один морского, другой инженерного и артиллерийского. А кадет кадету друг и брат. К тому же Аракчеев радел за Россию и понимал, в какое сложное положение попала династия.
Воскресить Александра Павловича было нельзя. Значит, надо было попытаться подготовить к будущему царствованию того, кто стал Цесаревичем. Нам неизвестно, до какой степени Симеон Афанасьевич был «на крючке» у англичан, неизвестно и его личное отношение к такому своему положению. Первое время его действия демонстрируют полную зависимость от Запада, но постепенно от неё он освобождался, а потому возрастала угроза его устранения.
И ещё один факт. Покидая Петербург перед своим последним путешествием по стране, закончившемся в Таганроге, тот, кого мы знаем под именем Александра Первого, заказал в Александро-Невской Лавре панихиду по Александру. Иные историки считали, что предчувствуя смерть, а другие, что собираясь оставить престол, Александр Первый заказал эту панихиду по самому себе. Но священнослужители твердо заявляют, что по живым панихиды не служат.
Удивителен и памятник Александру Благословенному, установленный на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге. Более таких памятников не существует не только у нас, но и во всем мире. Зачем понадобилось ставить фигуру Царя так высоко, что рассмотреть её просто невозможно? Памятник хранит тайну. Он ведь поставлен именно Александру Павловичу. И поставил его Государь Император Николай Первый, который, несомненно, эту тайну знал.
Остается только добавить, что факт постоянной переписки Феодора Козьмича с Императором Николаем Павловичем Г.С.Гриневич считает доказанным. Известно и то, что к таинственному старцу в Сибирь не раз приезжали высокопоставленные лица из Петербурга. Побывал у него и наследник престола Александр Николаевич, будущий император Александр Второй. Скорее всего «Тайнописи» Феодора Козьмича, найденные после его смерти в холщевом мешочке, висевшем у изголовья кровати, и представлявшие собой три исписанных бумажных листка, адресованы были именно Императору Николаю Павловичу. Но Феодор Козьмич пережил Императора на десять лет и умер в 1864 году. В тайнописи есть и такая фраза: «Но когда Афанасьевич молчит Павловичи не разглашают». Симеон Афанасьевич Великий предпочел молчать о своей тайне до кончины, но оставил тайнопись, ибо говаривал: «Чудны дела твои, Господи, нет тайны, которая бы не открылась».
Нам неведомо, до какой степени был виновен Цесаревич в убийстве Императора Павла Петровича. Но впервые после цареубийства и смены власти заговорщики не получили за это своё злодеяние никаких наград.
В «Библии» говорится: «Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукою человека» Тем же, кто игнорирует эту заповедь, Всемогущий Бог напоминает:
«У Меня отмщение и воздаяние Я и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю: и никто не избавит от руки Моей И ненавидящим Меня воздам».
Свершение же воздаяния заповедано Помазанникам Божьим, которым власть дана от Бога «на казнь злым, а добрым на милование».
Поставленный, а точнее с помощью злодеев-нелюдей оказавшийся обязанным по долгу государева служения вершить «казнь злым, а добрым милование», сын Павла Первого не исполнил той роли, которая была заповедана ему Богом. Он не наказал ни одного из злодеев, участвовавших в убийстве отца Помазанника Божьего. Конечно, справиться с шайкой убийц было нелегко, но он и не пытался, во всяком случае, первое время. Для человека самый справедливый суд это суд собственной совести. Если, конечно, она у него есть. Последние дни царствования Императора, который нам известен под именем Александра Первого, доказали, что совесть у него всё же была, хотя в первые дни он делал то, чего хотели убийцы его отца. Мы уже говорили о том, что, когда ещё не остыло тело Павла Петровича, был заключен мир с Англией и, мало того, остановлен Донской казачий корпус, следовавший маршем на соединение с французским корпусом, чтобы освободить Индостан.