Его быстро загрузили на борт, приняли часовых, и корабль отправился в Киев. По дороге причалили к берегу возле какого-то урочища. Здесь под чутким руководством бывалого боцмана Л.С. Щербины нарубили дубовых веток, которыми быстро и сноровисто (сказывались частые тренировки) замаскировали палубу, рубку, башни, затем двинулись дальше.
Примерно в 1011 часов дня канлодка подошла к самому южному в Киеве Дарницкому железнодорожному мосту, навстречу ей спускался пароход «ХХ лет РККА». В это время над Печерском кружил бомбардировщик, на крыльях которого через бинокли явно проглядывались «фирменные» нацистские «балкенкройцы». Вокруг него белыми облачками вспыхивали разрывы зенитных снарядов. Со стороны города доносилась яростная канонада.
Ожидая команды, расчет 76,2-мм зенитки находился в полной готовности. Наконец командир БЧ-2 А.В. Жигалов получил от командира корабля разрешение на открытие огня. Первая же шрапнель разорвалась под самолетом, и он, задымив, отвалил на запад. Второй выстрел произвести не удалось, корабль как раз зашел под мост. По прибытии на базу командир корабля старший лейтенант А.Ф. Терехин поспешил в штаб, откуда вернулся взволнованным поступил приказ срочно готовиться к дальнему походу. Старлей также сказал, что по городу ходят слухи, дескать первый вражеский самолет над Киевом сбила именно их канлодка.
22.06.1941, киевлянин Федор Федорович Худяков, 36 лет
Все утро Федор и Аня напрасно прождали каких-либо сообщений по радио, которые объяснили бы произошедшее. Наконец часов в десять перезвонили из Наркомздрава, где жена Худякова работала кадровиком, и потребовали, чтобы она срочно пришла. Домой Аня вернулась часов через пять, к этому времени Молотов уже прочитал заявление правительства и стало очевидно, что началась война. Федор не стал дожидаться, пока его вызовут в Горжилуправление на работу, и отправился туда сам.
22.06.1941, нападающий и капитан футбольной команды «Динамо» (Киев) Константин Васильевич Щегоцкий, 30 лет
Попрощавшись с Синявским, Константин побежал на стадион «Динамо». Здесь уже собралось множество людей, лица у всех посерьезневшие, напряженные. Заявление Молотова слушали в гробовой тишине, а потом начали готовиться к предстоящему матчу с «ЦДКА». Еще не верилось, что его может хоть что-нибудь отменить, даже война. Определили состав команды на игру: в воротах Олег Лаевский (его впервые решили выпустить на такой ответственный матч, опытнейший Коля Трусевич в этот раз оставался на скамейке запасных), на поле Василий Глазков, Борис Афанасьев, Николай Махиня, Владимир Гребер, Михаил Гурский, Владимир Онищенко, Михаил Матиас, Александр Скоцен, Константин Щегоцкий, Павел Виньковатов. Но сыграть в таком составе команде так никогда и не удалось.
Они ждали на стадионе до трех часов дня, состоится матч или нет. Но игру все-таки отменили. В полседьмого прозвучал сигнал воздушной тревоги, игроки распрощались друг с другом и разошлись по домам.
22.06.1941, начальник оперативного управления КОВО полковник И.Х. Баграмян, 43 года
Рассвет застал штабную автоколонну в районе городка Броды.
Сделали очередную короткую остановку. Иван Христофорович вышел из ЗиСа, расправил затекшую спину и зашагал вдоль колонны. Возле каждого грузовика и автобуса его встречал старший по машине и докладывал, что все в порядке. Баграмян убедился, что отставших нет, и уже возвращался назад к своей легковушке, как вдруг послышался гул множества летящих самолетов. Ему было известно, что здесь неподалеку находится большой аэродром. Что за приказ заставил летчиков поднять в воздух свои машины в воскресенье в такую рань? Очередное нарушение границы? Или?..
Послышались гулкие взрывы, вдалеке в небо поднялся густой черный столб дыма, кто-то закричал. Внутри похолодело значит, все-таки «или».
Началось
Появившиеся самолеты с крестами на крыльях рассеяли последние сомнения. Они уже отбомбились и разворачивались как раз над колонной, видимо, чтобы вернуться за новой порцией своего смертоносного груза. От общего строя отделились три бомбардировщика и с ужасным воем понеслись вниз. На бреющем полете они прошлись над дорогой, поливая ее из пулеметов. Люди бросились кто куда, спасаясь в кюветах, в придорожных зарослях кустарника, под деревьями. Только несколько особо упрямых водителей не оставили свои машины.
Вражеские самолеты еще раз прошлись над замершей колонной, после чего набрали высоту и отправились нагонять основную, почти растворившуюся вдали, группу.
Вражеские самолеты еще раз прошлись над замершей колонной, после чего набрали высоту и отправились нагонять основную, почти растворившуюся вдали, группу.
К счастью, убитых не было пострадали только два человека. Им быстро оказали первую помощь, бросились к машинам и дальше до Тарнополя уже гнали без остановок, не обращая внимания на отставших. Сонные, пустые Броды проскочили быстро. Пока проехали 60 километров, остававшиеся до места назначения, вражеские самолеты атаковали колонну еще дважды, словно чувствовали ее военную ценность, но, к счастью, особого вреда нанести не смогли.
К семи утра Баграмян и его подчиненные наконец подъехали к переоборудованному под нужды штаба военному городку. Их ждали стоило головной машине приблизиться к воротам, как те распахнулись. Дежурный офицер показал Ивану Христофоровичу, куда ехать.
На огороженной высоким забором территории находилось десятка полтора капитальных домов, в основном одноэтажных. Местами между зданиями и деревьями раскинулись армейские палатки. Тут и там в земле зияли свежевыкопанные щели. Из одного из зданий выбежал Пуркаев, на лице которого смешались раздражение, нетерпеливость и глубокая озабоченность. Махнув рукой, он прервал рапорт и приказал Ивану Христофоровичу срочно организовать работу управления. Требовалось немедленно по всем каналам связи передать командирам корпусов второго эшелона, разворачиваемого в те дни на линии старой границы, приказ о введении в действие плана «КОВО-41».
Баграмян отправился к разгружавшимся невдалеке машинам, чтобы отдать необходимые распоряжения, но столкнулся с командующим округом генерал-лейтенантом М.П. Кир-поносом. Тот устроил разнос за позднее прибытие колонны. Пришлось оправдываться и объяснять, что они прибыли даже раньше назначенного времени. Особо не вдаваясь в суть объяснений, Михаил Петрович потребовал через час предоставить ему карту с обстановкой на границе. Пришлось командирам управления все делать одновременно и на ходу: разгружать машины, размещать документы с мебелью, передавать приказ в корпуса и обзванивать прифронтовые армии, выясняя у них обстановку.
С последним возникли большие осложнения проведенная в штаб связь базировалась на обычных проводных линиях, которые немцы активно выводили из строя целенаправленными бомбежками, диверсионными группами, артобстрелами. Сразу удалось установить связь с 12-й и 26-й армиями, на их участках боевые действия или совсем не начались, или носили локальный характер. Что касается 5-й армии генерал-майора М.И. Потапова и 6-й армии генерал-лейтенанта И.Н. Музыченко, то устойчивой связи с ними не было. Так же обстояли дела в штабах этих армий со связью с их дивизиями, полками, другими подразделениями. Силы противника и результаты первых боев оставались неизвестными.
Услышав первый доклад своего начальника оперативного управления, Кирпонос вскипел как они собираются воевать с такой связью дальше?! Все присутствующие понимали, что этот вопрос в первую очередь относится к самому Кирпоносу, а потому отмалчивались. Баграмян попытался заверить командующего, что в штабы армий самолетами посланы командиры из его управления, с их возвращением обстановка прояснится. Однако звучало это не слишком убедительно.
Войну они начинали вслепую, фактически не имея связи с уже вступившими в бой войсками.
22.06.1941, учащийся химико-технологического техникума Марсен Михайлович Векслер, 17 лет
Вчерашний вечер оказался насыщенным, романтичным и, можно с полной уверенностью сказать, удачным. По светлым кварталам Крещатика сновали толпы народа, публика была одета пестро. Энергия и жизнь наполняли всех, а кому этого было недостаточно, тот мог забежать на минутку-другую в «Винтрест» или «Американку» и уже «заряженным» продолжать свой культурный отдых. Веселая киевская молодежь роилась возле танцплощадок, расположенных в многочисленных киевских парках: Пушкинском, Первомайском, Пролетарском А какая замечательная танцплощадка была возле стадиона «Динамо»!
Или вот часы на углу Прорезной и Крещатика традиционное место первого свидания для влюбленных парочек. После они могли назначать свои романтичные рандеву и в других местах. Но первое только здесь, традиция!
Одним словом, глубокой ночью Марсен засыпал с улыбкой на лице: голова болела от вина, губы от поцелуев, а еще а еще под глазом саднил налившийся плотной фиолетовой синевой здоровенный бланш.