Пять лет назад я купила этот дом в полуразрушенном состоянии, перевезла сюда свою семью вскоре после брака с Сергеем. Он лишь пару раз встречался с Таей и тогда ещё совсем маленьким Гришей. И был уверен, что это мои родственники. Моя тётя, двоюродная сестра моей погибшей некогда мамы, и её внук, сын Таиной неблагополучной дочери, которой и в природе-то никогда не существовало. Но моему мужу была рассказана именно такая версия происходящих событий. Я специально познакомила их, чтобы иметь чёткое оправдание своих бесконечных отъездов. Серега и его родители, изначально похвалив меня за помощь родственникам, очень быстро начали проявлять недовольство моей бесконечной жертвенностью. Ставили условия, озвучивали свои претензии, которые я попросту отбрасывала в сторону, как не имеющие для меня значения. Но вслух никогда не перечила, и усердно выполняла свои функции жены. Потому что была виновата перед Сергеем. Он позвал меня замуж, признавался в любви на тот момент, а я, если честно, попросту воспользовалась представившейся мне возможностью, потому что у меня и выбора-то особо не было. Мне необходимо было выйти замуж, сменить фамилию, чтобы окончательно затеряться в городе, в который я за пару лет до этого переехала. Ни о какой любви я на тот момент и думать не могла, я лишь пыталась устроить свою жизнь и жизнь своего сына, а тут подвернулся теперь уже бывший муж. И я его обманула, я отняла у него несколько лет жизни, прекрасно понимая, что наш с ним брак, скорее всего, недолговечен. Нельзя прожить много лет на любви и эмоциях только одного человека, так не бывает. Но я всё равно пошла на обман. Обманула, вышла замуж, а потом, воспользовавшись тем, что муж больше не изъявлял желания ездить со мной к родственникам, к какому-то чужому ребёнку, я быстренько перевезла Таю и Гришу на другое место жительства, в Балясино, даже область сменила, посчитав это самым лучшим решением. Серега до сих пор уверен, что я каждые выходные уезжаю в другом направлении. Правду знать ему не нужно. Ни к чему.
И вот я купила этот дом, хотя до этого жилье мы всегда снимали, потратила последние деньги на ремонт, на обустройство комфорта и удобства родных людей, отправила сына в местный детский сад, и вот уже пять лет мы живём тихо, не выставляя напоказ личную жизнь, достаток, не совершаем лишних движений. Мой сын пошёл здесь в школу, живёт и взрослеет, как обычный мальчишка. Он счастлив в этом посёлке. Единственное, что его расстраивает, это мои отъезды в город, но для него и для всех соседей и просто любопытствующих, есть отличное объяснение я езжу в город зарабатывать деньги. А в остальном у нас обычная, среднестатистическая семья. Правда, без папы. Но ведь этим обстоятельством сейчас никого не удивишь, правда? Только я со страхом жду того момента, когда Гриша задаст мне тот самый опасный вопрос: «Мама, а кто мой папа?». Маленьким он уже интересовался этой темой, когда пошёл в сад. Понял, что у других детей есть по два родителя, и спрашивал меня, где наша недостающая частичка семьи. Но тогда его вопросы были неосознанными. Маленькому мальчику хватило объяснений, что его папа очень его любит, но быть с ним не может. А вот взрослому мальчику потребуются уже совсем другие ответы, согласитесь. И я боялась этого момента, всё чаще и чаще задумывалась о том, достаточно ли Гриша повзрослел для того, чтобы принять правду. И нужна ли ему эта самая правда. Тая вот считала, что не нужна. Что Грише хватит банальной истории про расставание и отъезд отца в другую страну. А вот я пребывала в сомнениях. Ведь сказать сыну, что отец его бросил, что он ему не нужен, было бы проще, я не спорю, но так несправедливо Несправедливо по отношению и к Грише, и к его отцу. Который совершенно не виноват, что так и не увидел родившегося сына. Ложь казалась мне предательством по отношению к первому мужу. Я ведь его любила. Любила так, как, возможно, никого больше полюблю. По крайней мере, больше таких чувств я ни к кому не испытывала. Может, и хотела бы почувствовать нечто подобное к Сергею, но не случилось.
Может, я однолюбка?..
За пять лет проживания в доме, мы с Таей его буквально выпестовали. Отремонтировали, я потратила все последние деньги на ремонт. Даже второй этаж возвели, обустроив там две отдельные спальни и ванную комнату. Подвели все коммуникации, полностью заменили крышу и полы, и старый, покосившийся дом превратился в завидный, крепкий пятистенок. Тая на участке разбила огородик, клумбы, Гриша выпросил для себя щенка, затем котёнка, и жизнь потихоньку наладилась. С соседями мы жили дружно, но особо ни с кем не сближаясь. Я знала, что обо мне в селе ходят слухи, люди гадают, чем я занимаюсь в городе, и считают меня «девушкой с железным характером». Наверное, из-за того, что я смело взялась практически за перестройку дома, без всякой мужской помощи. А ту, что предлагали одинокие мужчины-односельчане, я вежливо отвергала. Ко мне даже свататься пару раз приходили, людям ведь невдомёк, что в городе меня ждал официальный муж. Я временами смеялась над всей этой историей, а временами принималась грустить. Из-за того, что, кажется, окончательно завралась, и моя жизнь превратилась в театр абсурда.
Может, я однолюбка?..
За пять лет проживания в доме, мы с Таей его буквально выпестовали. Отремонтировали, я потратила все последние деньги на ремонт. Даже второй этаж возвели, обустроив там две отдельные спальни и ванную комнату. Подвели все коммуникации, полностью заменили крышу и полы, и старый, покосившийся дом превратился в завидный, крепкий пятистенок. Тая на участке разбила огородик, клумбы, Гриша выпросил для себя щенка, затем котёнка, и жизнь потихоньку наладилась. С соседями мы жили дружно, но особо ни с кем не сближаясь. Я знала, что обо мне в селе ходят слухи, люди гадают, чем я занимаюсь в городе, и считают меня «девушкой с железным характером». Наверное, из-за того, что я смело взялась практически за перестройку дома, без всякой мужской помощи. А ту, что предлагали одинокие мужчины-односельчане, я вежливо отвергала. Ко мне даже свататься пару раз приходили, людям ведь невдомёк, что в городе меня ждал официальный муж. Я временами смеялась над всей этой историей, а временами принималась грустить. Из-за того, что, кажется, окончательно завралась, и моя жизнь превратилась в театр абсурда.
Может, тебе перебраться сюда? спросила меня Тая после нашего с Серегой развода. Что тебя в городе держит?
Я вздохнула. Сидела на веранде, в плетеном кресле, пристроив ноги на маленькой табуреточке перед собой. Так обычно Тая отдыхала в конце дня, а я иногда любила повторять за ней, было в этом что-то по-особенному близкое и родное.
И что я буду здесь делать? переспросила я её. Работы нет, каждый день не наездишься.
Тая устремила на меня долгий взгляд.
А что с деньгами?
Я красноречиво поджала губы, затем развела руками.
Ничего. Основные деньги ушли на покупку моей половины квартиры и ремонт здесь. Остатки тянула, как могла. Но сейчас будем жить на мою зарплату.
Тая вздохнула, присела рядом со мной. Помолчала, потом за руку меня взяла.
Не переживай. Как-нибудь проживем. У меня, в конце концов, пенсия.
Я смотрела вдаль, раздумывала. Потом пообещала:
Я что-нибудь придумаю.
Тая тут же нахмурилась. Даже пальцем мне погрозила.
Не вздумай. Не вздумай, Сима. Никаких придумок. Будем жить, как все. От зарплаты до зарплаты. Она махнула на меня рукой. Я всё сказала. Ты слышала меня?
Тогда я кивнула, согласившись. Но ощущение беспокойства уже несколько месяцев меня не оставляло. Хотелось большей стабильности, уверенности в завтрашнем дне. Хотелось дать своему ребёнку хорошее образование, не экономить на репетиторах, на летнем отдыхе. Понятно, что мой сын растёт на природе, на свежем воздухе, движения и энергии в его жизни в избытке, но мне, как матери, хотелось дать сыну море впечатлений. А получалось как-то не очень. Я привыкла каждое лето отправлять Таю с Гришей к морю, хотя бы к нашему, а это лето грозило стать финансово трудным. Поэтому я и пошла на языковые курсы, решив не откидывать хотя бы мизерную возможность на повышение.
От всех этих мыслей я без всякого аппетита доела кашу, что выдала мне Тая на завтрак, допила кофе, и вышла из дома. Позвала:
Гриша, бери портфель и в машину садись. Опаздываем уже.
Подумаешь, фыркнул ответственный ученик. Первым уроком физра.
И что? Её не нужно посещать?
Гриша встал, опустил руки, закинул голову назад и простонал:
Скорее бы учебный год закончился!
Осталось две недели. Так что, не жалуйся. Бегом в машину.
Сын обожал, когда я приезжала рано утром, и отвозила его в школу на машине. Он всегда с такой важностью выходил из нашего старого автомобиля у крыльца школы. Мне было и смешно, и грустно, и умилительно одновременно.
Мам, пока, крикнул он мне, выходя из машины. А я помахала ему рукой.
Вернувшись домой, я застала Таю снова на кухне. Она затеяла печь пироги, а мне запретила что-либо делать.
Сядь и отдохни, сказала она мне. И без того, как юла вертишься. Лучше расскажи, что нового. Твой как, съезжать не собирается?
Я вздохнула.
Судя по всему, нет.
Не хочет он тебя отпускать, вот и всё. Любит, наверное.
Мы живём, как соседи, мам. И, напомню, он на развод согласился без всяких лишних слов.
Тая плечами пожала.
Терпение у него закончилось. А потом, наверное, пожалел.
Не надо ему ни о чём жалеть. Ему надо свою жизнь устраивать. А эта ситуация с совместным проживанием меня изрядно напрягает, если честно. Придётся ещё как-то квартиру делить, что-то покупать, наверное, брать ипотеку. Я расстроено таращилась за окно. Одни проблемы.