Дальше поток суждений, к которому подключились окружающие, вошел в обычное русло, наполнив мастерскую веселыми и совсем не обидными всплесками. Поучаствовав в обсуждении всего, что попадало на острые языки коллег, Женя расположилась у своего монитора, загрузила эскиз и ушла в работу.
Незадолго до вечерних сумерек радостную и чистую синеву неба скрыло, подобно тяжелой судьбе какого-нибудь невезучего бедолаги, серое и сырое одеяло облаков. Мелкими и частыми каплями заморосил дождь, казавшийся слишком холодным для лета. Прикрывшись зонтиком, Женя быстро шла к дому. Перепрыгнув очередную лужу, она вдруг снова почувствовала недомогание, появилась легкая тошнота, а затем и головокружение. Идти пришлось осторожней. До коттеджа, в который они переехали с Андреем после свадьбы, было совсем не далеко, как, впрочем, и до всего, что было в их маленьком поселке, и спустя несколько минут Женя уже прижалась к груди мужа. А ещё через час они сидели в уютной гостиной у горящего камина и пили замечательный травяной чай «от всех болезней». Андрей, отдохнувший и успокоившийся после почти двух бессонных суток в «Лабе» и последней вспышки, тихо говорил:
Мы целый год рассуждали о сущности человека и культуры; несколько месяцев посвятили проблеме творчества. И кажется всем было понятно, что архитектурная организация образовательного объекта не должна и не может опираться на торговые функции. И вдруг на тебе! Вчера утром получаем настоятельную рекомендацию кураторов включить в структуру Центра целый блок для обучения детей финансовой грамотности и прочим основам современной экономики. Кроме того, по рекомендации какой-то крупной торговой компании, «Сибинтез» кажется, требуется предусмотреть специальные помещения для мастер-классов по маркетингу и менеджменту. И все наши спокойно воспринимают эту глупость! А сегодня Кирилл ещё и сообщил, что мы должны командировать кого-нибудь из сотрудников в Питер на специальный форум, посвященный экономическому прогнозу развития страны. И тут я, кажется, немного сорвался.
Не похоже на тебя, Андрюша. Это усталость, которая накопилась за последний год. Ведь ты совсем не отдыхаешь. И нужно, наконец, пройти обследование в поликлинике. Просто стыдно перед Дарьей Сергеевной, она только на этой неделе уже дважды звонила и говорила, что ждет тебя в любое время.
Женя вдруг побледнела и замолчала, отвернувшись к камину. Она уже не сомневалась в причине собственного недомогания и понимала, что тянуть больше не следует.
Андрюша, я что-то сама неважно себя чувствую. И после небольшой паузы продолжила будто через силу Наверное тебе придется пожить несколько дней одному. Отвезешь меня в клинику, прямо сейчас, ладно?
Пока Андрей суетился, пытаясь помочь жене собраться, Женя быстро сделала все необходимое, накинула легкий темно-кофейного цвета плащ и показав Андрею сумку, собранную заранее, подошла к зеркалу в прихожей. Андрей увидел как жена медленно поворачивается внимательно разглядывая свою стройную и лишь слегка округлившуюся фигуру.
* * *По свободной в эти часы дороге до медицинского центра добрались минут за сорок. Дежурный врач, худощавая женщина лет сорока пяти, строгой внешности, была их хорошей знакомой и процедура оформления заняла совсем немного времени.
Правильно сделали, что приехали. Думаю за несколько дней приведем тебя в форму. Но вот с работой следует быть осторожней. Слышишь, Андрей, Женечке сейчас ваши творческие взлеты и эмоциональные встряски совершенно не нужны. Ей сейчас покой требуется рядом с любимым человеком, ну и хорошее питание, конечно. Может Центр обойдется как-нибудь без неё хотя бы месяц?
Женя ушла в сопровождении медицинской сестры, отразившись несколько раз на прощанье в каких-то блестящих стерильных поверхностях в глубине больничного коридора. Андрей же ещё некоторое время смотрел ей вслед, пытаясь побороть тревогу и дурацкое желание догнать любимого человека, не дать утонуть в холодном мире страданий, каким ему всегда представлялась больница. Затем он повернулся и неуверенно пошел к выходу.
Ехал Андрей медленно, размышляя о событиях их еще недолгой совместной жизни с Женей и не слишком внимательно следя за дорогой. К счастью встречных машин не было и далеко за полночь он, наконец, благополучно добрался до дома. Сон не шел. Заново вернулись тревоги о проекте и о команде, которую так нелегко было собрать. А под утро беспорядочные мысли вдруг выстроились в стройную конструкцию, которую пронзила объединяющая и упорядочивающая весь интеллектуальный хаос идея, заставившая Андрея сесть на кровати сбросив одеяло и уставившись в одну точку, где-то в глубине открывшейся ему вдруг новой картины мира.
От размышлений его безжалостно и беспардонно оторвал ничего не смыслящий будильник. Он тупо известил о необходимости своевременно явиться в лабораторию, где с утра планировалось начать семинар.
* * *Концепции и проекты «Культурно-образовательных центров», новых элементов меняющейся системы расселения, разрабатывались в разных концах страны. Каждой проектной группе предстояло самостоятельно разобраться с целым рядом серьёзных проблем. Архитекторы, философы, психологи, педагоги и другие специалисты трудились в поисках собственных ответов на такие трудные вопросы, как природа растущей детской преступности; причины деградация института семьи; следовало понять что делать с прогрессирующей безработицей, а вернее, с армией бывших работников бывших производственных предприятий, превращающихся в производственные автоматы или в свободные строительные площадки. И все это для того, чтобы за год составить прогноз и разработать концепцию архитектурной организации новых форм общественной и индивидуально-семейной жизни людей.
Над проблемами работали многие серьёзные коллективы, но приемлемых решений пока не было. Ситуация в архитектуре оказалась одной из самых сложных. Последние десятилетия главным содержанием творчества многих мастеров становилось все более изощренное абстрактное формообразование, все меньше связанное со смыслами и базовыми ценностями жизни людей. При этом, стремление проектировщиков угождать заказчикам и следовать западным образцам привело к тому, что архитектурная среда постепенно превращалась в пространство рынка, чуждое не только российским традициям. Утрата архитектурой человеческого, культурного содержания стала настолько очевидной, а пути изменения ситуации оставались настолько неясными, что начинать пришлось даже не с методов проектирования и средств формообразования, а с сущности самого человека. Вопреки ожиданиям некоторых мало искушенных теоретиков от архитектуры, размышлений и дискуссий на общих со смежниками семинарах оказалось не достаточно. Пришлось браться за серьезные книги, думать, читать и снова думать.
Возникла и еще одна трудность, связанная с тем, что всякое высказывание о природе Человека зачастую звучало то как невольная оценка, а то и как осуждение того или иного участника проекта. И хотя вслух ничьи имена, никто в лаборатории не называл, да и не подразумевал никого конкретно, многие оставались то обиженными, то просто раздраженными. Говоря о Человеке вообще, невозможно было не обращаться к логике поведения, смыслу и значению конкретных поступков, а потому и возникало периодически напряжение в коллективе.
Особенно интересными для всех стали семинары, посвященные семье, материнству, воспитанию детей. Специальное помещение, рассчитанное на несколько десятков человек, заполнялось до отказа молодыми сотрудниками центра, некоторые из которых уже нашли себе пары и готовились к решительному шагу в семейное будущее.
В эту пятницу сообщение об образовательной функции коттеджа для полной семьи делал стажер Шурка, стоявший сейчас перед большим интерактивным монитором. Год назад он с радостью ухватился за возможность участвовать в создании концепции жилища и уже не раз пожалел с тех пор о своей опрометчивости. Парень нервничал, дергал себя за рыжие космы и постоянно обращался взглядом к своему приятелю-философу с замечательным именем Платон. Знали ли родители когда подбирали имя сыну, что тот станет философом, или античный мыслитель вовсе не имелся в виду, теперь установить трудно. Но независимо от этого обстоятельства, философ из Платона получился, о чем было публично заявлено при выдаче ему диплома в МГУ. И ни любимая гитара, ни горный туризм, ни увлечение живописью не помешали его влюбленности в античных греческих философов, Николая Кузанского и ещё каких-то более или менее известных мыслителей. Единственная сила, которая могла легко оторвать Платона от источников мудрости была улыбка красавицы Насти, архитектора из группы Андрея.
Мне кажется нет, я просто уверен, смело и даже задиристо начал Шурка, что для того, чтобы пространство жилища семьи стало образовательным, должна сформироваться сама эта семья, как духовное целое, основанное на настоящей любви и сознательно стремящееся воплотить себя в ребенке. И если жилище строиться как архитектурное воплощение этой формы человеческих отношений, получается то, что действительно можно назвать образовательным пространством.