24. Я же обладаю истинным и полновластным Духом из Бога! Смотри, потому-то Я и могу уже так рано говорить!»
25. От этого ответа Цирений, равно как и все остальные присутствовавшие, пришли в полное изумление, и даже командующий сказал: «Клянусь Зевсом, уже сейчас это Дитя посрамит таким ответом всех наших мудрецов! Что тут Платон, Сократ и еще сотня других философов! Чего же достигнет этот Ребенок, когда возмужает?» И Цирений сказал: «Несомненно, большего, чем все наши мудрецы вместе со всеми нашими богами!»
Глава 56. Высокое мнение Марония о Младенце. Цирений доволен Маронием
30 октября 1843
1. Вскоре после чудесных слов Младенца Цирений обратился к Маронию, который становился все бледнее и бледнее, и сказал ему:
2. «Мароний Пилла, что ты скажешь относительно этого Ребенка? Видел ли ты и слышал ли когда-либо нечто подобное?
3. Разве не очевидно, что это больше, чем все наши мифы о Зевсе, якобы вскормленном на острове козой?
4. Не гораздо ли это больше, чем сомнительное предание об основателях Рима, питомцах волчицы?!
5. Скажи, что ты думаешь об этом? Ибо потому ты повсюду и сопровождаешь меня, чтобы нечто услышать, увидеть и кое-чему научиться, и затем высказать передо мной свое суждение об этом!»
6. И Мароний Пилла, насколько мог, овладел собой, и сказал:
7. «Великий повелитель Азии и Египта, что же я, несчастный, могу здесь сказать, когда при всем этом должны умолкнуть и величайшие мудрецы мира, и мудрость Аполлона и Минервы становится ничтожной, как железо, расплющенное в тончайший лист на пылающей наковальне Вулкана*.
8. Видимо богам было угодно послать на землю Наимудрейшего из них! Египет же как древняя земля, которая не знает ни снега, ни льда, и пользуется наибольшей благосклонностью всех богов, должен стать местом рождения и Этого Чада всех богов! Ничего другого я тут сказать не могу».
9. Тогда Цирений продолжил, слегка улыбаясь: «В известной степени ты прав,
10. но смотри, мне кажется, ты ошибся лишь в том, что назвал этого Ребенка Чадом всех богов!
11. Ибо, смотри, вот по обе стороны от меня сидят отец и мать этого Ребенка, и они такие же люди, как и мы с тобой!
12. Как же тогда божественное Чадо всех богов могло появиться от них?
13. Ведь тем самым великие обитатели Олимпа посадили бы себе на шкуру весьма могущественную Вошь**, Которая очень скоро, благодаря своему колоссальному перевесу в мудрости, доконала бы их!
14. И потому, прошу тебя, подумай еще! Иначе за подобные высказывания все боги могут разом напасть на тебя и заживо предать тебя Миносу, Эаку и Радаманту, а потом еще и Танталу***!»
15. Тут Мароний изумился и через некоторое время сказал: «Консульское императорское высочество! Я полагаю, суд этих трех подземных судей уже почти ничего не значит, и боги, как мне кажется, в известной степени покинули свой Олимп!
16. И если у нас останутся только мудрецы, которые, конечно, черпают свою мудрость не из луж, тогда мы очень скоро научимся обходиться и без советов наших богов!
17. Воистину, слова этого чудесного Ребенка уже сейчас имеют для меня большее значение, чем три Олимпа, полные свежеиспеченных богов!»
18. И Цирений сказал: «Мароний! Если ты говоришь это вполне серьезно, тогда да простится тебе все! Но мы еще поговорим об этом, и потому оставим пока этот разговор!»
* Аполлон, Минерва, Вулкан античные языческие боги. Аполлон в древнегреческой мифологии сын верховного бога Зевса, бог-целитель и прорицатель, покровитель искусств. Минерва в древнеримской мифологии богиня-покровительница наук, ремесел и искусств, отождествлялась с греческой Афиной и почиталась также как богиня войны и государственной мудрости. Вулкан в древнеримской мифологии бог огня, покровитель кузнечного ремесла, соответствует греческому Гефесту.
** Посадить на шкуру вошь идиома, соответствующая русской подложить свинью. В данном случае перевод буквальный для того, чтобы сохранить специфику речи Цирения, поскольку и прямой перевод и идиоматичный звучат по отношению к Господу одинаково грубо.
*** Минос, Эак, Радамант и Тантал древнегреческие мифологические персонажи. Минос сын Зевса и Европы, легендарный царь Кноса, которому предание приписывает создание первого на Крите законодательства. Эак сын Зевса и Эгины, дочери речного бога Асопа, царь острова Эгины, прославился своей набожностью и любовью к справедливости. Радамант родной брат Миноса, также сын Зевса и Европы. Все трое после смерти стали по велению богов справедливейшими судьями в царстве мертвых. Минос, Эак и Радамант восседают у трона мрачного Аида царя преисподней и производят суд над умершими. Тантал также сын Зевса, лидийский (фригийский) царь, имевший избыток во всем. За свои преступления и чрезмерную гордость был обречен богами на вечные муки. Стоя по горло в воде и видя спускающиеся с дерева плоды, Тантал не может утолить жажду и голод, поскольку вода уходит из-под его губ, а ветвь с плодами отстраняется. Кроме того, его мучает вечный страх, поскольку над его головой нависла скала, которая едва держится и в любое мгновение готова сорваться и раздавить его своей тяжестью.
Глава 57. Окончание трапезы. Цирений допрашивает Марония Пиллу о святом семействе. Мароний признает свою вынужденную ложь
31 октября 1843
1. По окончании трапезы, которая никогда не длилась у Цирения более двух часов, командующий и центурионы снова отправились в город с категорическим приказанием Цирения не оказывать ему в этот день больше никаких почестей.
2. И лишь когда все удалились, Цирений призвал Марония Пиллу, по-настоящему ad coram*,
3. и спросил его в присутствии Иосифа и Марии, которая снова держала Младенца на руках:
4. «Мароний! В Тире, когда я допрашивал тебя после Ирода, ты официально признался мне, что лично знаешь некоего честного плотника Иосифа из окрестностей Назарета,
5. а также некую Марию, которую этот плотник получил из храма в жены или только для опеки!
6. И потому сейчас, когда мы находимся в гостях у этого моего хозяина и располагаем свободным временем, опиши мне все это более подробно!
7. Ибо на днях я получил сведения, что эта семья в действительности находится здесь, в Египте, и это совсем не та семья, которую мой брат направил ко мне, и которая находится еще под моим неусыпным надзором.
8. Ибо, несмотря на твое участие в мерзостях Ирода, ты все же не утратил чувство правды и человечности и должен признать, что держать в неволе невинных людей откуда бы они ни были в высшей степени жестоко!
9. И потому дай мне точное описание упомянутой семейной пары, чтобы я мог разыскать их в этой местности и задержать, ибо этого строго требуют наши государственные законы!
10. И я тем более вправе потребовать этого от тебя, ибо ты сам признался, что лично знаешь эту семью, задержать которую стало для меня ныне делом первостепенной важности!»
11. Тут Мароний опять сильно испугался и не знал, что ему сказать, ибо ни Иосифа, ни Марии он прежде не видел.
12. Лишь через некоторое время он проговорил, сильно запинаясь:
13. «Консульское императорское высочество! Полагаясь на твою доброту и снисходительность, я должен, наконец, признать, поклявшись тебе Зевсом и всеми другими богами, что упомянутого Иосифа с его женой Марией я совершенно не знаю!
14. Ибо мое признание в Тире было пустой отговоркой, поскольку тогда я еще злонамеренно пытался ввести тебя в заблуждение.
15. Теперь же я убедился, что обмануть тебя совершенно невозможно, да и намерения мои также изменились, и потому я сказал тебе полную правду!»
16. Тут Цирений сделал знак Иосифу, пожелавшему заговорить, чтобы он еще некоторое время подождал, и сказал Маронию:
17. «Если все обстоит именно так, тогда нам придется несколько дольше рассматривать и обсуждать это дело, ибо только теперь я понимаю, что ты человек, совершенно опасный для государства! И потому поклянись говорить правду, и отвечай на все мои вопросы!»
* Ad coram (лат.) призвать к ответу.
Глава 58. Защитная речь Марония Пиллы и его доброе намерение. Иосиф как третейский судья. Благородное решение Цирения
2 ноября 1843
1. Тогда Мароний сказал Цирению: «Консульское императорское высочество! Как же я могу еще оставаться приверженцем Ирода, подозрительным для государства?
2. Ибо я ведь осознаю ныне, что этот изверг стремится к единовластию в Азии!
3. Разве я могу помогать ему в этом? Как такое возможно? С горсткой своих иерусалимцев Ирод мог отважиться напасть самое большее на детей иудеев!
4. И это насилие нанесло ему такой удар, что он во веки веков не предпримет более ничего подобного!
5. Я ведь был всего лишь его вынужденным орудием и должен был действовать по воле этого изверга только потому, что он грозил мне Римом!
6. Теперь же, когда я совершенно точно знаю, как обстоят дела, и, более того, никакой власти уже не имею, и даже не хочу ее иметь,
7. я, право, не понимаю, как и каким образом я еще могу быть человеком, опасным для государства?!
8. Оставь меня при себе как вечного заложника моей верности Риму, и этим ты сделаешь меня счастливее, чем если бы ты снова вернул мне пост наместника Палестины и Иудеи!»
9. Эти слова Мароний произнес очень твердо, и в его речи нельзя было увидеть никакой двусмысленности.
10. И потому Цирений сказал ему: «Хорошо, брат мой, я поверю тому, что ты сказал, ибо теперь я нашел в твоих словах много серьезности!
11. Но для полнейшего подтверждения истинности твоих слов мне недостает одного суждения того мудрого мужа, о котором я упоминал еще в Тире.