Мистический лабиринт. Лирика и мистика - Любовь Сушко 8 стр.

И желтые цветы в ее руках,
Они смущали Мастера в ту пору.
Они внушали боль ему и страх.
А женщина, смотревшая с укором
На мир, ее душивший и шальной,
Вдруг в нем судьбу свою опять находит.
Но он чужой, израненный, больной
По осени, он словно призрак, бродит.
И все-таки прильнув легко к нему,
Она очнулась от своих проклятий,
И чувства, обещавшие тюрьму,
Бросают в море грез, стихов, объятий.
И вот она, как сорная трава,
Отчаянье ее оставит скоро.
Она любить способна и права,
И цвет измены  этих листьев ворох,
Подарит ей судьба и в этот час,
Когда чужие тают в миг заката,
О, Маргарита, как порой и в нас
Любовь проступит зло и виновато.
 Безумная,  опять отметит кот,
 Счастливая,  ответит Абадонна
Она не слышит, и она живет
Его творением, как легко бездомной,

Без имени, без комплексов опять
Ждать возвращения Мастера и верить,
Что ты, еще способная летать,
Как листья от порыва ветра, двери
В тот мир иллюзий снова распахнув,
И не желая видеть то, что было,
Сгорев воскреснуть, и опять прильнув
К стихии, знать, что снова полюбила.

И все богатства  только дивный прах,
И все чины  нелепая забава,
Когда душа сгорает на кострах,
Чтобы воскресла и любовь и слава.
И кот тебя на кладбище опять
Упрямо будет наставлять и верить,
Что рукописи снова не горят,
Что не деньгами чувства ты измеришь.
И как легко крушить нелепый быт,
Когда сам Воланд говорит с тобою.
И прошлое в кострах любви горит.
И ты живешь надеждой и любовью.
Любовь летит из подворотни к вам,
И кажется спешит к тебе убийца,
Весны внезапной тишина и гам,
В душе уже увядшей возродится

Пролог
Я часть той силы, той ли, я не знаю,
Но в пропасти исчезнувших минут,
Как шахматист, фигурками играю,
Ко мне на бал опять они придут.
И Мастера из бездны извлекая,
И увлекая вас в кошмар миров,
Я вижу, эта женщина нагая,
Как Саломея, среди их пиров.

Ну что ж, начнем, вам никуда
не деться.
История, испитая до дна,
Осталось только на балу раздеться,
И что там будет? Мир лишится сна.

1
А на балу, где в суете теснятся,
Не оставляя на душе следы,
Лишь эти тени, пусть тебе приснятся
К рассвету Патриаршие пруды.
Там эти двое спорят, забывая,
Течение времен, опять о нем.
Профессор иностранный возникает,
И мир наивный, так терзает он.
Не все пути в тумане различимы,
Опять ему лишиться головы,
А это просто жизнь несется мимо,
Совсем забыв про правила игры.

2
О, это миг, Пилат, к нему приводят
Иешуа, и вечность, словно миг.
И там Иуда под балконом бродит 
Задумался о выгодах своих.
И жизнь течет, ее пустые звенья
Отброшены, как нам ненужный хлам,
Останутся мгновенья озаренья,
И тень металась по его следам.
И там, во тьме, все гибельно и свято,
Растаяли над бездною следы,
Распятие, уносится куда-то
Усталый призрак яростной беды.

3.
Из бездны поднимаясь, Маргарита
Давно забыла генеральский дом.
Там зеркало старинное разбито,
И бесами весь мир заполонен.
Зачем они нагрянули в столицу?
Умножить зло, добро нам подарить?
Во тьме ночной отчаянные лица,
А Воланд среди звезд ночных парит.
Царь Ирод спит, там Саломея кружит
В бесстыжих снах, Креститель обречен.
И странный мир расширен или сужен,
Но в музыке Шопена гибнет он.
4.

Проснулась в этот горький миг столица,
И сотни лиц в тумане различив,
Метался Мастер, где ему укрыться,
Когда поэт, слагающий стихи,
Поведал о явлении героя,
Которого ему не пережить.
И там, во тьме, сирена, грозно воя,
Меняет мир на эти миражи.
Там Маргарита  облако тумана,
Там Берлиоз  подобие огня,
И значит ясно  поздно или рано
Дотянет он до рокового дня.

5
Пилат спасен, Пилату легче станет,
И где-то там, у дикой высоты,
Его Марго в последний раз помянет,
Подарит миру желтые цветы.
А между тем в столице все сто-лицы,
Все кувырком в тумане и огне,
И где-то могут бесы воплотиться,
И бродят тени снова по земле.
Роман переписать, поставить точку,
Остановиться снова у черты,
И точно знать, что все это цветочки,
Те желтые, внезапные цветы.
6.

Мир канет в омут страсти и растает
Распятье, Саломея, Иоанн,
И пусть тогда к нам Абадонна грянет-
Невинен, как дитя, как ураган.
Он будет страшен нынче на закате,
И в суете несбывшихся утрат
О чем ты думал? Только об утрате,
Но здесь никто ни в чем не виноват.
Листая дни, уходят прочь сомненья,
Поэты у огня молчат в тиши,
И остается блажь стихотворенья,
Для Дьяволом оставленной души.

7.
И тополиный пух летел куда-то,
Туда, в туман, и не хватало сил,
Узнав свои последние утраты,
Тебе Бояном быть, но нет Руси,
Есть только миг сознанья и сомненья,
Когда в пылу сгорающих поэм
Останется строка стихотворенья,
И улыбнется пустоте поэт.
Их Мастер не любил, я это знаю,
Но Воланд молча слушает стихи,
Гроза, глаза и жизнь замрет у края,
И нам простятся все его грехи.
8.

Бал мертвецов, где отравитель каждый
Готов ей рассказать об этом дне.
И знаю я, она придет однажды,
И черный всадник на гнедом коне
За ними и за нами ли, не ясно,
Романа сон, печали миражи,
Все это и жестоко и напрасно,
Вернет в реальность и поможет жить.
И в зеркале мелькающий Иуда,
Мне бросит деньги и уйдет во тьму,
И жду суда  прозрения и чуда,
Но я одна, и я пришла к нему.
9.

И будут все исчислены потери,
Мы все в огне услышим голоса.
И только там весенние капели
Нас оживят с тобой на полчаса.
Чтоб снова эту рукопись спасая,
И забывая новый скорбный путь,
Могла пройти в пустыне я у края,
И встретить Маргариту и задуть
Свечу, и чтобы не было пожара,
В огне внезапном, рукопись спалив,
Я вижу, как они выходят, с жаром,
Все повторяя словеса свои.

10.

Мир у черты, он за чертой последней,
Там нет любви, и больше нет огня,
Но забывая и печаль и бредни,
В глухой ночи он ждет еще меня,
Там Мастер с генералом спорят где-то,
И в зеркало суровый век глядит,
И только там, в преддверии рассвета,
Пугают Командоровы шаги.
Судьба наивна часто, но крылата,
Пусть рукопись она опять спасла,
И это все награда и расплата
За мир, за миг, за все мои дела.
11

Придет любовь и к Мастеру, и к Музе,
Их снова встретит радостно Арбат,
И в этот век, и в этом их союзе
Коварный век не будет виноват.
И пусть опять тот эпос повторится,
Ведь снова Воланд шахматы достал,
Нам остается в этот мир влюбиться,
И жить, паря. Он так стихи читал,
Забыв о том, что грешно и что свято,
Смотрел в ее зеленые глаза,
Она прекрасна, и она крылата,
И нет пути, о, Мастер мой, назад.
12.

А в зеркале старинном только тени,
Герои ненаписанных поэм.
И мы сегодня остаемся с теми,
Кто не отравлен временем измен.
И снова с нами вечные герои,
С небес взирает яростно Пилат,
Он истину в томлении откроет,
Но Мастер наш ни в чем не виноват.
Иная даль, забытая стихия,
Усядемся спокойно у огня,
И пусть моя несчастная Россия
Вдруг станет новой Русью для меня.
13.

А там живут и духи и Бояны,
И сколько Домовым еще рыдать?
Пока бродить нам всем в ее туманах,
Заглядывая в синие глаза
Усталых чародеек на закате.
Горит огонь последнего костра,
И знаю нам и сил и воли хватит
Всем доказать, что Воланд был не прав.
Не глыба мрака, а хранитель света
Вернется в мир, потерянный давно..
И вот тогда польется песня эта,
От медовухи дерзкий и хмельной.
Он запоет, о том, что потеряли,
И снова в диких муках обрели,
И все-таки мы все там устояли,
И Русь, и дух мы сохранить смогли

1
В доме, заполненном светом нездешних страстей,
Ждет королева своих запоздавших гостей.
Что там осталось от странного замка в тиши?
Темной аллеи мираж, не спасти ей души.

Вот они снова приходят в покинутый дом,
И говорят о потерянно друге своем,
Пьют за здоровье, за Музу, потом за стихи.
Слушают музыку ветра, шаги их легки.

В их невесомости боли и радости нет.
Лишь королева все видит  и знак тот, и свет.
К темной аллее метнулась внезапно душа.
Кто-то вздохнет обреченно:  Она хороша.

 Да хороша. Отчего же не в меру грустна?
 Мужа убитого ждет до рассвета она.
Нам же пора, мы не будем мешать, господа!
Стройная тень, иногда он приходит сюда.
Только Летучий Голландец напрасно спешит,
Ей не уйти от страстей, миражей и обид,
Прошлое жжет и в грядущем им жить не дает.
Кто это там так красиво и звонко поет?

 О, дорогая, не слушайте, там Крысолов,
Он их чарует, забрать их с собою готов.
Нам же туда не пробраться, останемся тут.
В доме, заполненном светом, все гости встают.
И растворяются где-то за миг до зари.
Лишь королева пред ним обреченно стоит.
 Я отпускаю, тебя мне теперь не спасти.
И капитан отвечает ей тихо:  Прости,

На море буря, и я погубить не могу
Душу любимой, я Музу свою сберегу.
Тонкие руки внезапно метнулись к нему,
Но обнимает бессильно кромешную тьму.
И Крысолов оставляет, и замок пустой
Плачет бессильно, смеется она над собой.
Отняли все, все ушли, королева одна,
И обреченно ей светит в тумане луна

Свет отраженный не может согреть и спасти.
Вот и осталось шептать обреченно: -Прости.
И для поэмы героя едва ль отыскать,
Но маскарад продолжается, и танцевать
Кто-то чужой приглашает, покорна она,
Мастер уходит, а ты оставаться должна.
Силы оставили, воля предательски лжет,
Но обреченно шагнет королева и ждет,

То ли расправы, а может триумфа, гроза,
Мертвого мужа бездонные видит глаза.
И обнимает напрасно ее тишина.
 Пани сегодня осталась, я вижу одна.
Как на Шопена похож, да откуда тут он?
Трепет «Баллад» этот звон, этот горестный стон,
Выход, мазурка, и как же ему отказать?
Женщины дальней, ревнивой ты видишь глаза.

В этой мазурке смеясь, утопает она,
О, королева, она далека и больна
В доме, заполненном светом внезапных страстей,
Ждет королева своих запоздавших гостей.
Кружатся тени и призраки рядом в тиши,
И не спасти обреченной на страсти души
Бал завершится, но Мастера ей не спасти,
 Можно остаться? Но ты ни о чем не проси,

Все отдадут? Только могут они отнимать.
И в тишине проступает Пилат, и опять
Лунной дорожки незримая тянется нить.
Надо уйти и о главном еще говорить.
Но остается, чтоб горе испить до конца,
Маска не скроет во тьме очертание лица.
Полночь все длится, и вечен ее маскарад.
Знает царица  никто не вернется назад