Ты должен покинуть нейтральную систему немедля по голосу я понял, что эта та самая ламия.
Я и так не собирался здесь задерживаться, я начал подниматься, ножей в груди уже не было, только шрамы и прозрачная жидкость- моя кровь. я хотел пересесть здесь на другой транспортник.
Ты можешь взять мой второй челнок она стояла на хвостике ко мне спиной и рукой указывала на серебристый, обтекаемой формы челнок. Я из шизар. Мне приказано тайно проследить, чтобы ты полетел в какую-либо империю, только не останавливался в нейтральных системах.
Внешняя разведка.
Она не обратила внимания на моё высказывание и продолжила дальше:
Я выполнила свою миссию, потому что отсюда у тебя только два пути: или империя людей или империя Асуров. Куда бы ты не полетел, мне наказали дать тебе совет: не покидай пределов выбранной империи, иначе корпус Шарауш тебя ликвидирует.
Я лишь вздохнул: ну вот, и так, практически, с самого моего вылупливания, все, кроме тех, что жили во дворце, меня вечно шпыняли. Я поднял голову, небо было ясное и солнце ещё светило вовсю. Нагам и ламиям редко удавалось увидеть такой пейзаж. Мы были на площадке в горах, кругом возвышались остроконечные пики гор, покрытые вечными снежными шапками. Я услышал шуршание, исходившее от ламии. Опустив голову, я увидел, что она повернулась и ползет ко мне.
Ну же, живее в челнок, я бы не сказал, что голос её был дружелюбным когда ты улетишь, моё задание будет выполненным и мне уже будет всё равно, что с тобой случится потом.
Она хотела дотронуться до меня, но, когда протянула руку, вдруг подул холодный ветер. Я оглянулся: его создала та самая юкионна, которая была на рынке. Её щеки были румяными.
Что ты делаешь? голос ламии был удивленным Я же договорилась с твоим племенем, что они будут держать барьер, чтобы мы не замерзли тут.
Юкионна ей ничего не ответила, только быстро прошла около нас. Я поглядел, куда это она. Она поднялась по трапу челнока, в дверях его развернулась и протянула руку в нашу сторону.
Эй, ты чего это делаешь? ламия всего лишь подалась вперёд на хвостике А вообще мне всё равно, только чтобы он уматывал отсюда поскорей.
Вдруг её хвостик начал оплетать меня. Сжав меня, она приподняла его и поставила меня на трап. Потом расплела хвостик и ткнула меня им в спину. Мои ноги не выдержали, я упал на юкионна и мы вместе с ней провалились вглубь челнока. Трап за нами поднялся.
Пока я предавался воспоминаниям, мой паланкин поднесли к дверям моего двора. Там стояли двое стражников снаружи и двое внутри. Уже было 7:30. Рост стражников превышал два метра, они были очень стройные или просто худые, я с этим не мог разобраться. Я даже не знал, кто они такие, их привела ко мне кошка. Они открыли широкие и высокие ворота, сделанные из дуба, покрашенного в красный цвет. Паланкин вынесли на площадку перед двором. Хотя было уже начало февраля, на улице стояла холодная погода. Ох, как бы я был рад пройтись по улице в мороз, но мне нельзя, иначе я впаду в спячку и умру. Здесь, на этой улице живут лишь богачи, куда ни плюнь везде особняки. Поскольку здесь живут лишь богатые, тут на улице практически никого нет. Когда мы вышли на дорогу, я услышал стук копыт. Кошка снова с плеча прыгнула внутрь паланкина.
Это из министерства она была около моего уха.
Никто не просил тебя со мной ехать, я говорил совершенно равнодушно я ведь только посещаю министерство по работе.
Тьфу на тебя, вместо плевка я почувствовал её язык на щеке если тебя не дождались, а послали за тобой, дело очень важное, такое, что даже внутренние министры должны быть в курсе.
Всадник спрыгнул с коня и уже подошёл к моему паланкину. Ящероподобный, который за нами шёл, подложил спереди и сзади специальные подставки, на них мои носильщики поставили паланкин. Кошка прыгнула мне за спину.
Простите, господин, посланник подошёл и поклонился вы срочно нужны при дворе императора.
Кошка выпрыгнула из-за моей спины и уже в прыжке приняла человеческий вид. То ли на её теле была шерстяная кофта, очень плотно прилегающая к телу, то ли это был её собственный мех. Она встала меж моим паланкином и посланником.
Кошка выпрыгнула из-за моей спины и уже в прыжке приняла человеческий вид. То ли на её теле была шерстяная кофта, очень плотно прилегающая к телу, то ли это был её собственный мех. Она встала меж моим паланкином и посланником.
Зачем вам вызывать моего господина в её голосе прозвучала ирония в Киото, когда он сам его соизволил покинуть со мной? она подбоченилась.
Простите, он ещё раз медленно поклонился уже кошке в человеческом обличии мне сказали, только передать это, я больше ничего не знаю.
Хоть кто-то помнит старые традиции, она рассмеялась ладно, можешь быть свободен.
Может не будешь так больше делать? я это сказал после того, как посланник сел на коня и двинулся в обратный путь.
Да ладно, не зуди, она не повернулась ко мне, а только махнула рукой здесь хотя бы остались приверженцы старых традиций.
Я подал знак: выставил руку и махнул, и меня понесли дальше. Кошка пошла назад к вратам моего дома. Пока меня везли в больничку я думал, что мне потом нужно заехать домой и оттуда поехать в столицу сегуната, в Маску. Вдруг Юки со мной заговорила.
Вы возьмёте меня с собой, хозяин.
Да, ты поедешь со мной в мой дворец в Киото я был удивлен, что она вообще заговорила.
Мы выехали в переулок, где с одной стороны тянулся мой забор. Другая сторона была занята домами- маленькими, деревянными, одноэтажными в которых жили некоторые мои слуги. Всего было пятнадцать домов. Здесь было скользко, можно сказать гололёд; ящероподобные не только не могли по человечески изъясняться, но им было крайне трудно ходить по льду. Естественно, они поскользнулись и упали, но паланкин не стал заваливаться, изо льда выросло что-то типа подпорок, которые удержали паланкин на месте. Юки негласно главенствовала над слугами и остальной прислугой, но была чрезвычайно молчаливой и никогда ничего не приказывала. Но тут почему-то она решилась заговорить.
Вы идите домой, я сама довезу хозяина до места. она это произнесла на обычном языке, ей не нужно было ничего говорить на их языке, её дела говорили за себя.
И она всё это сделала, управляя льдом: переместила их назад вместе с паланкином, вынув меня из него. И мы с ней вдвоём поехали дальше. Перед тем, как она меня вытащила из паланкина с помощью льда, я успел взять с собой из него маленькую металлическую коробочку, которую двуногие называли передатчиком. Я хотел связаться с моим знакомым адмиралом, который несёт службу на границе системы, на крейсере Фудзияма. В радиус действия этого передатчика входила вся солнечная система. Я его включил, но послушал лишь тишину и помехи.
Возможны два варианта: либо он покинул свой пост и его корабль отправился за пределы солнечной системы, либо он сам куда-то отправился по важному заданию я разговаривал сам с собой и смотрел на передатчик.
Мы проехали переулок и повернули на другую улицу. Там жили уже менее состоятельные работники здешнего министерства. На этой улице у меня стало меркнуть сознание, зрение затуманилось, я лишился чувств.
Моё сознание стало возвращаться, я открыл глаза и увидел, что я уже не в своём кресле и даже не на земле, как я догадался. Стал осматриваться и увидел, что нахожусь в маленькой комнатушке, где были разнообразные железные коробки и бочки. Но не они взволновали меня, а ощущения моего тела. Самое главное, я почувствовал, что у меня есть хвост: я обернулся, и правда, он был белого цвета с красными извивающимися полосками. Таких расцветок у нагов не бывает. Я опустил глаза и увидел две маленьких остреньких грудки. Я был в теле ламии и, по-видимому, или в системе, где у нас находится королевство, или же на каком- то судне. Вдруг, пока я анализировал ситуацию, я услышал шаги по металлическим плитам пола и разговор.
Ну ты и разиня, мы одну из-за тебя упустили. Если она найдет способ связаться с кем-либо, я лично расскажу сержанту о твоих многочисленных промашках.
Нет, не надо так, мы ведь её найдем.
Ты такой спокойный, а ведь тебе грозит переработка. Ты даже не понимаешь в какое дерьмо мы из-за тебя вляпались. Это может погубить всю нашу операцию.
Я-то спокоен. Это тебе пришла в голову идея повыпендриваться перед сержантом. Надо было ему сказать, что они всего лишь дети. Кем ты себя возомнил, тысячеруким Буддой?