Всё это случилось перед обедом, прежде чем приступить к обеду, надо было сначала разнести обед на дедовский стол, а время на обед ограниченно, за нашим столом с забинтованной рукой сидел в одиночестве новоиспечённый инвалид.
Своему то принесите, сказал один из дедов. И нам пришлось ещё обслуживать и его. Наконец мы приступили к обеду, а наш беспалый уже своё всё схавал и послышалось его жалобное:
Эшшо бы! Мы сделали вид, что не слышали и продолжали есть. Тогда он уже погромче и слегка повернувшись в сторону дедов, чтобы и они услышали жалобно пропел:
Эшшо-о бы!
Вы что, глухие что ли? Неужели вам его не жалко?
Спорить с дедами было рискованно, но более смелый с нашего стола Лёха ответил:
Он же себе не ногу отрубил и тут же потише сказал беспалому, сидевшему напротив его, слышь ты, урод, палец себе отрубил так дедом себя почувствовал?
В общем, наш инвалид так и остался без «эшшо бы».
После обеда мы подкрепившись, но с ноющими плечами вновь пошли колоть дрова, но теперь нас было на одного меньше.
С первой вертушкой нашего пострадавшего увезли, на остров он, конечно, не вернулся, я не думаю, что из-за отрубленного пальца его могли комиссовать, хотя и допускаю это.
Обычно я не называю настоящую фамилию человека, оставившего негативное впечатление, но в этом случае сделаю исключение, тем более фамилия ему соответствует Дуркин. Так вот, Дуркин, вдруг ты прочитаешь эти строки. Знай!
Нам тебя было не жалко!
У полярников
Дежурный по роте, зайдите на пунк управления. Через минуту дверь открылась. вызывали, товарищ старший лейтенант?