Ни смерти, ни неволи, светлый хан, спокойно, хоть и подрагивал голос, ответил Вадим, опуская бунчук, чтобы никто не увидел, как дрогнет его уставшая рука. Тряхнул рукой, повёл плечом и убрал бунчук в седельную перемётную сумку. Дружбы твоей ищем. Нам бы к хану Шарукану добраться
К Шахрухууу? протянул молодой недоверчиво. А чего это вам у него понадобилось?
Про то, не обессудь, къарыулу, я только ему самому могу сказать.
А если я и есть хан Шахрух? весело прищурился молодой половец. А?
Остальные заухмылялись, так что и дурак бы понял подвох.
Нет, тоже усмехнулся Козарин. Хан Шарукан мне в лицо ведом. Да и молод ты, прости, если обиду в том увидишь. Шарукану сейчас лет с полсотни, а тебе и двух десятков-то должно быть, нет
Половец тронул коня, подъехал вплоть, глянул зло, раздувая ноздри.
Меня Атраком прозвали, бросил он отрывисто. Гурхан Шахрух мой отец. И либо ты мне скажешь, зачем он вам, суркам лесным, понадобился
А гнева отцова не боишься, княжич? вкрадчиво спросил дедич, не шелохнувшись, хотя спину уже начал обморочно заливать холодный пот. Даже в жару холодный. Вадим сглотнул и продолжил, обмирая от собственной дерзости. Не уйдёт эта тайна от тебя, всё равно отец с тобой посоветуется а мне свой приказ исполнить надо.
Атрак несколько мгновений пристально смотрел на мёртво сомкнувшего губы вятича, потом губы его дрогнули, словно обозначив улыбку, он опять протянул словенской молвью:
Добро. Пусть так будет. Едем к отцу.
И только тут Вадим Станиславич Козарин перевёл дух, стараясь, чтобы этого не заметили ни его собственные вои («Хоробор Вадим Станиславич, хоробор! Целой рати половецкой не забоялся!»), ни половцы Атрака («Корош, орус-къарыулу7!»).
Опять орус!
Кажется, дело слаживалось.
4
Степь пахла полынью.
Сухой и горьковатый запах ясно тянул со стороны степи, мешаясь с дымом горящего кизяка от половецкого стана, где многоголосо ржали кони и гомонили люди.
Половцев было много. На первый взгляд не меньше шести-восьми тысяч. А то и больше.
Великий князь тихо выругался сквозь зубы, по-прежнему разглядывая вражий стан, глянул наконец в сторону своих.
Полки подходили. Медленно, но верно.
Всеволожи переяславцы подошли ещё вчера днём, благо им и идти-то только из города выйти. Потому половцы и не решились перелезть через Альту, чтобы разом обложить Переяславль. А сегодня стало уже поздно перевезясь вчера через Днепр, подошёл передовой киевский полк восемь сотен конных подкрепил переяславцев кольчужной силой, а пуще того вестью, что на подходе пять иных полков. Хоть и не в такой же силе каждый, а всё равно. А ещё через несколько времени прискакал гонец и от черниговского князя Святослав спешил в тяжёлой бронной силе.
Так и не решились половцы перейти Альту, застряли меж ней и Трубежем, хоть и переходить-то было вплавь перебрались бы, одними только конями запрудили бы речку. Уж через Трубеж-то да и иные реки межевые перейдя
Сейчас подходили черниговцы северские полки шли в силе, мало не равной силе великого князя, и Изяслав Ярославич почувствовал, как на челюсти сами собой вспухают желваки. Неужели и на этой войне Святослав опять наложит лапу на вождение всей ратью? До зела, до скрипа зубовного великому князю нужен был ратный успех, который присудили бы именно ему, а не Святославу, как то случилось и в торческом походе, и на Немиге.
Хотя на Немиге-то хоть перед собой не криви душой, Изяславе, великий князь стиснул рукой поводья, и конь невольно заплясал под седлом, почуя гнев господина. Какая там победа столько крови пролили, и всё впусте! Ни Всеслава взять не смогли, ни силу кривской земли сломить!
На миг перед Изяславом снова встали прошлогодние события густой снег валит с низкого серого неба, пешцы вязнут в сугробах, кони несутся, высоко взрывая пушистый снег, звенит оцел, проливая на зимнюю белизну алую кровь
Да так оно и было.
Всеслава они хоть и взяли, а только до полного подчинения Полоцка ещё как до Царьграда ползком! И у Мстислава в Новгороде опасность никуда не делась. Вот и теперь дяде Всеволоду на помощь Мстислав прийти не обещал опасно город оставить, как бы полочане опять не подступили, без князя-то Да и Мономах из своего Залесья навряд ли успеет, нечего и ждать даже.
Да так оно и было.
Всеслава они хоть и взяли, а только до полного подчинения Полоцка ещё как до Царьграда ползком! И у Мстислава в Новгороде опасность никуда не делась. Вот и теперь дяде Всеволоду на помощь Мстислав прийти не обещал опасно город оставить, как бы полочане опять не подступили, без князя-то Да и Мономах из своего Залесья навряд ли успеет, нечего и ждать даже.
А Всеволод и не ждёт.
Переяславский князь словно этой мысли только и ожидал. Послышался приближающийся конский топот Всеволожа дружина вмиг вынырнула откуда-то из балки, подскакала ближе. Старшой Изяславлей дружины невольно кинул руку к рукояти меча очень уж внезапно появились переяславцы. Под укоризненным взглядом князя Тука разжал кулак, отпустив серебрёный черен, но руку с пояса не убрал не любил чудин разного рода внезапностей. И не верил никому, даже княжьим братьям.
Всеволод отделился от замедлившей ход дружины, подскакал вплоть, бросил весёлый взгляд на Изяславичей, отметив и настороженность Туки, и его руку в близости меча, коротко усмехнулся. Зашлось Изяславле сердце от мгновенного прилива вроде бы беспричинной злобы в усмешке Всеволожей было всё: и удивление, и оторопь даже лёгкая; и какое-то странное удовлетворение, вроде хотел младший брать проверить старшего, а то и пугнуть даже; и лёгкое презрение тоже было.
Однако Всеволод уже глядел на великого князя своим обычным немигающим взглядом, и злоба у Изяслава пропала не было на лице Всеволода уже никоторой усмешки, глядел он тревожно и чуть испуганно. Понять переяславского князя было можно половецкая рать оказалась неожиданно больше, чем они рассчитывали.
Святослав приехал! опережая вопрос старшего брата, сказал младший Ярославич, улыбнулся открыто. Но тревога и оторопь в глазах остались, и улыбка вышла какой-то испуганной и неискренней.
Или мне всё это кажется? подумал вдруг Изяслав и выругал себя за излишнюю подозрительность. Скоро, как пуганая ворона, каждого куста шарахаться будешь, ей-ей! Ве-ли-кий князь ки-ев-ский! издевательски протянул он про себя.
Что, и вся рать северская с ним?
Рать на подходе! возразил Всеволод. Святослав вборзе прискакал, с младшей дружиной!
Где он? нетерпеливо бросил великий князь. Скажи сейчас Всеволод, что Святослав, мол, стан раскинул и их к себе ждёт не поехал бы Изяслав, невзирая на всё нетерпение. Он великий князь киевский, он, а не Святослав! И не он к среднему брату должен ехать, а братья к нему!
На твоём стану, чуть удивлённо ответил младший. Не понимает сквозящего в словах старшего недоброжелательства. Или притворяется? Всё он понимает?!
Поехали, раздражённо сказал Изяслав, кивнул Туке гони, мол, следом. Всадники сорвались с места, вздымая копытами пыль.
Чего ещё ждать?! яростно бросил Всеволод Ярославич, чуть приподымаясь даже со складного походного стольца. Чего?! Пока они нас обойдут и в зажитье пустятся по Руси?!
Изяслав с трудом сдержал усмешку ишь ты, у молчальника нашего голос прорезался. О Руси обрадел о вотчине своей скорее! Половцы уже обошли Переяславль с восхода, и перелезли Трубеж. Альта же преграда для них не страшная. И первой на пути половцев его вотчина будет, Всеволожа!
А после твоя, княже Изяслав! тут же одёрнул он сам себя, укрощая восставшее вдруг откуда-то изнутри ненужное ехидство. И Святославля!
И правда не время язвить для всех троих гроза пришла.
Новый, почти неведомый прежде враг половцы.
Впервой половцы на Русь пришли тринадцать лет тому, едва только великий князь Ярослав Владимирич умер. До самой русской межи хан Болуш не дошёл, с князем Всеволодом мира поделил. Не довелось в тот раз степнякам Русь пощипать. Зато вдругорядь когда пришли тут уж Искал-хан и Всеволода разбил, и землю его изрядно разорил. Это уже восемь лет тому, сразу после того, как Ярославичи с торками покончили.
Покончили, да не совсем.
Торки после разорения от Ярославичей откочевали к ромейской меже. Только там место было уже занято печенегами давняя вражда меж двумя степными народами вспыхнула с новой силой. Печенеги не пустили торков через Дунай, в племени открылся мор, и бек-ханы на общем совете решили воротиться к Днепру и просить земли и покровительства у Руси показанная русскими князьями сила говорила сама за себя.