Вынесешь тело, если сам не встанет, и снова смешок.
Веселая бригада!
Ему показали трех девиц, стандартной наружности тонна дешёвой косметики, джинсы, кофточки недорогие, глаза нахально-усталые, профессионально-томные выражения лиц. Девицы лениво сосали пиво из бутылочек в самом конце двух рядов крепко сколоченных и намертво прибитых столов и таких же скамей со спинками для четырех человек с обеих сторон, стоящих вдоль стен.
Эти девчонки для сервиса
Какого?
«Вдали от жен». Не понял, что ли? Они на хозрасчете, и с ними особый расчет. Если о чем попросят, деньги бери или натурой как хошь
И опять брызги смеха. А ведь день на ногах и такой задор. Двужильный народ!
Сейфуле новая работа начала нравиться. И люди тоже
Не зря остался и приехал сюда! Заработает, приоденется а там видно будет.
Стоит и к Ираклию присмотреться. Если нормальный мужик, то идеи свои, что Гаврику вез, можно ему передать на взаимовыгодной, конечно, основе. А там, кто он по национальности, кто его отец и кто мать да идёт оно лесом.
Сейфула глубоко вздохнул и уважительно подумал о себе определенно он станет богатым человеком; пусть не Ротшильдом, но и не босотой дом построит, женится, маму состарившуюся к себе заберет А там, глядишь, правильные зятья сами в тюрьму запросятся за наукой обеспеченной жизни.
Кашапов улыбнулся мыслям своим. Наверное, стоило домой показаться, чтобы злости на них набраться таких правильных и ухоженных
Не стерев улыбку с губ, Сейфула скрипнул зубами. Твари! Явись он со справкой и пустыми карманами, выгнали бы на улицу. Теперь уже с ненавистью думал о родственниках Ведь ни одного письма, ни одной передачи из дома за долгих четыре года. Вычеркнули меня из жизни как будто и не было. Эх, мама-мама Или я у тебя не единственный сын?
Вслед за тяжелым вздохом в голову пришла совершенно философская мысль люди являются на божий свет, чтобы друг друга мучить. Ведь тоже от нар прежде ему такое и в голову бы не пришло. На зоне он всякие экземпляры встречал. Были такие, которые в своей раздражительной обидчивости находили чрезвычайное наслаждение, особенно когда она в них доходила до последнего предела тогда им казалось, что обиженным быть приятнее чем не обиженным.
Сейфула знал об этом, потому что сам через это прошел.
Когда зеки заметили, что он не получает писем из дома, стали его напрягать. Да ты, наверное, тать говорили ему если не любит тебя даже мать. И Сейфула стыдился, и ненавидел своих родных даже матушку. Теперь он
Впрочем, хватит в душе ковыряться пора службу править.
Ираклий, забрав повара с официанткой и двух девиц сервиса «Вдали от жен», укатил домой. В харчевне остались Сейфула, Ася и плечевая путана по имени Вика. Да еще кавказец Шамиль на цепи
Субботний день догорал, светя последним солнцем над насыпью садилось оно там. Удивительно, но посетителями это место не изобиловало: вот пришёл автобус с Миасса, но толпа обтекла харчевню. Стоя в дверях, Сейфула наблюдал, как двое солидных мужиков с портфелями пошли в кооперативный туалет, дамочка какая-то в дублёнке туда же; а в харчевню зашла только компания парней-студентов, водитель автобуса, двое таксистов И всё! Часть народа забрал местный автобус. Остальные, подхватив чемоданы, клетчатые безразмерные сумки и просто тюки, пешком пошли в город по улице. В город, в котором Сейфуле предстояло теперь жить
В самой харчевне, кстати, туалета не предусмотрели как сказала Ася, Ираклий с санэпидемстанцией «не договорился». Поэтому тех, кому приспичило, с кассовым чеком в руках отправляли в кооперативное заведение на бесплатное посещение. Само собой, оно таковым было и для персонала. Кстати, там был и душ с горячей водой.
С первой же ходки Кашапов опробовал все удобства.
Управившись с делами, девушки вместе прибрали и подмели в обеденном зале. Пользуясь отсутствием клиентов, накрыли на стол повечерять.
Санек, айда с нами, окликнула Сейфулу Ася; кивнула на стол. С блюда по скибочке, голодному ужин.
На столе разместились большая тарелка с кусочками мяса от шашлыков, в другой калейдоскоп салатов, в третьей котлеты, на большой сковороде поджаренные пельмени.
Есть еще суп и гарниры. Но, думаю, нам и этого хватить. Ты чай будешь, кофе или пиво? Сейфулу спросила.
Кашапов подсел к девицам.
Приятного аппетита.
Вика покосилась на него не без кокетства и прыснула.
Деликатности и достоинства, вам, девушка, явно не хватает, сентенциозно заключила Ася, строго взглянув на подругу.
Сейфула набил мясом рот, прожевал, проглотил, спросил:
Ночами спите или как?
Когда как. Нет клиентов, так спим. А ты после ужина приляг, отдохни. Мы часов до двух с Викусенькой посидим-посудачим, а потом уж ты до утра. Если, конечно, клиентов не будет. А будут все на ногах.
Не закрываетесь, чтобы на стук открывать? Ну или пес сигнал подаст.
Не выдумывай! Вот как сказала, так и надо бдеть. Был тут недавно один до тебя Мы прилегли, и он спать завалился только Шамиля с цепи спустил. Ну и С трассы «Волга» свернула к нам дамочке в туалет срочно приспичило. Вышла спросить, а тут Шамиль так он на нее рыкнул, что вместо сортира ей душ понадобился
Вика прыснула. Ася строго опять на нее взглянула.
Он даже расчета не стал просить манатки смотал и убежал. Ираклий таких грехов не прощает.
Строгий хозяин?
Нормальный, если сам не дурак.
Вмешалась Вика, простодушная и нецеремонная, больше на мальчика похожая:
Ну что говоришь? Не может грузин быть нормальным человеком: все они очень жестокие люди. Порой так взглянет, что у меня матка сразу опускается.
Сейфула покосился на нее и подумал какая славная девчонка; жаль, что собой торгует.
На стоянку подкатила машина, заглушили мотор, хлопнула дверца.
Ну все, сворачиваемся, клиент повалил, девушки в четыре руки очистили стол, снеся все блюда и сковородку на кухню.
Сейфула остался на месте, допивая пиво из бутылки.
Отворилась дверь, и вошел молодой человек в кожаной импортной куртке.
Здравствуйте! У вас здесь тепло и тихо просто рай! А на перевале выпал снег машин скопилось! Не всякая сейчас способна на такой подъем по накату резину-то поменяли.
Сейфула кивнул на приветствие. Гость огляделся.
Вижу покормите, а переночевать не найдется?
Гостиница в городе. Вот меню, сказала Ася, выходя из кухни.
Шашлык можно?
Придется подождать.
Ну, как везде, гость присел. Тогда для начала кофе, черный, без сахара, нерастворимый.
Ася снова ушла на кухню. Сейфула к мангалу. С клиентом осталась Вика.
Из Челябинска едете? спросила она.
Гость с улыбкой взглянул на нее:
Голубушка, вы не местная? Перевал-то у Таганая. Да, кстати, почему у вас такое странное название «Вдали от жен»?
Почему странное?
Намекает на что-то.
Не намекает, а прямо говорит вам нужна женщина? Я к вашим услугам.
Ну и как это будет выглядеть? без комнаты и постели.
Можно в машине.
Вошла Ася с кофе:
Шашлык уже на мангале.
Поставила чашечку и снова вышла, сговор продолжился договаривающие стороны ласково смотрели друг на друга.
В машине губками?
А как вы хотите?
Сколько берете?
Стольник.
Можно я кофе попью, пока вы работаете?
Пейте, только на голову мне не пролейте.
Оба поднялись и пошли к машине молодой человек с чашечкой кофе в руке.
Шашлык был готов.
Подержи его в сторонке от жара, чтоб не остыл и не пересох, попросила Ася. Клиент с Викой пошли в машину. Ждем
Что-то кольнуло Сейфулу в самое сердце. Вика, жизнью трёпаная, но сохранившая, по его мнению, толику очарования с такими чудесными, редкими глазами! сейчас отдается за деньги первому встречному-поперечному, этому хлыщу в кожаной куртке.
Вот она высшая независимость собственного достоинства! Кашапов всякое на зоне видал. И как мужиков опускали, делая «машками» за пайку или просто силой. Их было не жалко
Но женщина, гордая и недоступная, какой она блазнилась Сейфуле из-за колючей проволоки, должна быть Черт! Никто ничего ему не должен каждый зарабатывает, как умеет.
Стало грустно.
Ты не женат? спросила Ася.
И не женюсь, на вас наглядевшись, буркнул Кашапов и вставил в рот сигарету.
Осуждаешь? Ну-ну. Будь у меня фигурка Вики, я бы тоже в путаны пошла. Что смотришь? Осуждаешь? Знаешь, сколько они зарабатывают?
А как же семья, дети, счастье?
С мужиком-то счастье? Не смеши меня. А дите я себе сама рожу и воспитаю были бы деньги
Вернулись ушедшие в машину. Гость занялся шашлыком. Вика, взяв из холодильника бутылочку пива, села за столик в конце зала. Лицо ее было озабоченное и с особенным, необыкновенным оттенком собственного достоинства. Но глаза помягчели, не так кололи.