Тем временем Громова уже предупредили о сходке и предложили помощь. Отбывая наказание в тюрьме закрытого типа, он преставился больным туберкулезом легких. Тюремный врач, тоже проплаченный Гебанидзе, поверхностно обследовал Громова и на своем уровне попытался поставить диагноз, но Павел помог ему, надкусив губу изнутри, закашлялся и, вытерев рот платком, сказал, что, наверное, у него разлагаются легкие. Врач назначил рентген, сдачу анализов и составил фиктивное заключение, но чтобы все выглядело естественно, изобретательный вор, имея в жизненной копилке разные выходы из ситуаций, за место себя подставил настоящего больного-туберкулезника и вскоре Громова из закрытой тюрьмы отправили по этапу в колонию, где находилась больница для заключенных.
Глава 2
Воровская сходка
Павла Громова направили под строгий надзор в хорошо охраняемый корпус в помещение камерного типа. Особо-опасных рецидивистов и заключенных, отрицающих режим содержания, содержали в соседних камерах и «лечили» одним простым способом, давали горсть таблеток, даже не проверяя, пользуются ли больные лекарствами.
Летним утром работники надзорслужбы сопроводили Громова в кабинет главного врача больницы. Кроме врача-офицера, там присутствовал еще один человек начальник колонии. Попросив врача оставить их наедине, подполковник обратился к осужденному:
Громов, мне прекрасно известно, что ты собой представляешь и в какой строгой изоляции должен содержаться вор в законе, но я в недоумении Как твои родственники, ходатайствуя за тебя перед руководством ИТУ, получили разрешение на личное свидание? К тебе приехал родной брат с двумя племянниками и не один из них не вписан в твое личное дело. Ладно, по сути, это не мое дело, есть начальство, пусть оно и решет. В общем, в вашем распоряжении одни сутки. Сейчас тебя проводят в нашу комфортабельную «гостиницу» в люксовый номер, пошутил начальник и, не заметив положительного отзыва на свою шутку, поправился, то есть в комнату для личного свидания. Будь моя воля, я бы устроил вам свидание, но в другом месте. Я не совсем еще свихнулся и видел, что это за родственники, так что веди себя спокойно, не учиняй разбирательств, если мне доложат хотя бы о маленьком «кипише», я сразу же прекращу вашу трепетную встречу, с сарказмом произнес подполковник и при этом ехидно ухмыльнулся.
Громов сделал глупое выражение лица, будто удивлен до крайности, но прекрасно зная, какие «родственники» захотели его увидеть, прищурился и спросил, используя тот же тон:
Ну, и как мы вчетвером уместимся в номере, валетами, что ли уляжемся спать?
Вселитесь в четырехместный, я даже телевизор оставил вам для развлечения. Странно одно начальник выдержал небольшую паузу, твой брат больше похож на Кавказского абрека. Он что, грузин?
Громов, даже не думая, соврал:
У нас с ним отец, осетин по национальности, а матери разные, у меня украинка, а у брата, выходит, осетинка. Я лицом больше на свою мамашу смахиваю.
Совсем дураком меня считаешь, будь ты осетином, у тебя бы нос был с горбинкой как у орла. Тоже мне, кавказец нашелся со славянской рожей
На себя глянь в зеркало, поди, русским записан в паспорте, а на твоей роже написано, как пить дать калмык.
Начальник поморщил нос и хотел дерзко ответить, но понял, что этому собеседнику «палец в рот не клади, откусит по самый локоть», потому сдержавшись, громко позвал служащих надзорслужбы в кабинет. Не заводя Громова в спецкоридор, надзиратели повели его в административное здание, где располагалась местная «гостиница» с комнатами для личных свиданий с родственниками. Пока Павла вели по ухоженным дорожкам мимо двухэтажных корпусов, из локальных секторов, огороженных решетчатыми заборами, ему засвидетельствовали свое почтение заключенные. Лагерный «телефон» сработал моментально, и авторитетного человека приветствовала в первую очередь лагерная элита, смотрящая за зоной и отрядами.
Паша, босота, привет тебе от Захара.
Паша, здоровья тебе и фарта.
Гром, братва из шестого барака приветствует тебя.
Паша, грев дошел до тебя? слышалось из другого места.
К забору подошел пожилой заключенный по прозвищу Хомут и, махнув рукой Громову, хитроумно высказался:
Гром, подумай о срочняке, надо бы пустить карандаш, а то сточился в конец, слиняет еще по цвету, потом не разберешь, что на тайном языке, понятного только им, означало, нужно срочно получить расчет с проигравшегося в карты, а то убежит к ментам, потом его не достанешь.
Паша, босота, привет тебе от Захара.
Паша, здоровья тебе и фарта.
Гром, братва из шестого барака приветствует тебя.
Паша, грев дошел до тебя? слышалось из другого места.
К забору подошел пожилой заключенный по прозвищу Хомут и, махнув рукой Громову, хитроумно высказался:
Гром, подумай о срочняке, надо бы пустить карандаш, а то сточился в конец, слиняет еще по цвету, потом не разберешь, что на тайном языке, понятного только им, означало, нужно срочно получить расчет с проигравшегося в карты, а то убежит к ментам, потом его не достанешь.
Лады, Хомут, порешаю.
Прекращай базар, одернул Громова молоденький сержант.
Слышь, безусый, это ты прекращай базар на стену мазать, ответил спокойно Громов. Прапорщик ухватил сержанта за рукав и попридержал. Отстав от вора на пару шагов, тихо сказал сержанту:
Во-первых, научись нормально разговаривать, а во-вторых, знай, с кем связываешься, это же Гром, вор в законе, он тебе такую подлость может сделать, со службы вылетишь.
Да, что мне может сделать эта блатная вошь, возмутился сержант, который еще ни разу не оказывался в подобной ситуации.
А вот задержат тебя на КПП начальник режима или оперативник и найдут в твоем кармане сумму денег и записку, в которой зэки благодарят тебя за оказанные услуги, а в придачу несколько грамм наркоты отыщут, и усядешься ты на нары. Так что, угомонись, и больше наблюдай за старичками, а то попадешь в какой-нибудь блудняк и не выкрутишься.
Громов, конечно же, услышал диалог служащих и, усмехнувшись, про себя отметил, что прапорщик уже тертый калач и знает, как вести себя с уважаемыми заключенными.
Павел дружески помахал на прощание восторженным заключенным, находившимся за решетчатым забором. Его сопроводили до центрального КПП и, заведя в специальное помещение, проводили в самую дальнюю комнату, расположенную рядом с кухней. Громов, оказавшись в комнате, приятно удивился: небольшой квадратный стол, расположенный посредине, видимо был заставлен разной едой, накрытой вафельным полотенцем. По обеим сторонам комнаты вдоль стен стояли четыре панцирные кровати, заправленные темно-синими одеялами из байки. В углу комнаты справа, на тумбочке располагался старый телевизор. На передней стене размещалось единственное окно, закрытое с улицы стальными решетками.
Работники надзорслужбы ушли. Громов сел на кровать и в ожидании «родственников», приподнял вафельное полотенце, под которым лежала всякая снедь. Взял пальцами с тарелки кругляшек колбасы и, смакуя, съел. В коридоре послышались шаги, дверь открылась, и в комнату вошли трое мужчин. Первым из них оказался Мераб. Одного из «племянников» Павел никогда не встречал, а вот Сашу «Восточного» признал сразу, три года назад его короновали, Громов и еще двое воров за него поручились. Павел поднялся и, подавшись вперед, по-дружески обнял Саню и похлопал по плечу. Степенно поздоровался с незнакомцем и назвался. В свою очередь парень подал руку и представился:
С Ростова я, Серега «Чекмарь».
Павел кивнул, давая понять, что слышал о нем и ненавязчиво пояснил:
Погоняло смени, среди воровской братвы это не приветствуется.
Гром, так ведь фамилия у меня Чекмарев.
А кликуха по весу стремноватая.
Я не знал
Не в обиду, бродяга, я уже пару ходок к хозяину сделал, а тебя еще в проекте не было. Просто, прими к сведению.
Громов глянул из-под лобия на Мераба и сдержанно спросил:
Твоя замутка по сходке?
Гебанидзе, молча, кивнул в ответ.
Тебя же «шлепнули по щеке» и предупредили. Кто тебе разрешил собирать сходняк?
Паша, притормози! Твои малявы не всем людям ясны, я приехал поговорить с тобой как брат с братом.
И взял с собой воров Кстати, после твоих косяков, я не считаю тебя своим братом. Бога благодари, что тебе братва не «дала по ушам», а ограничилась «шлепком».
Гром! серьезно произнес Мераб, ты всегда отличался среди нас мудростью и терпением, лично я уважаю тебя не меньше, даже после того, как мне кинули жесткую предъяву. Паша, выслушай меня. Давай разберемся и спокойно поговорим.
Что ты конкретно от меня хочешь, чтобы я убрал пальцы с твоего горла?
Постой, не горячись, нам есть о чем поговорить.
Братва, обратился Громов к ворам, вы в курсе, что случилось в Юрге в восемьдесят третьем году?