Но несколько они всё же решили привезти для внутренней скрытой колоннады. Но это позже. Сейчас их внимание привлек большой зеленоватый базальт с крупными вкраплениями слюды. Он даже поблескивал на солнце, завораживая своей красотой, отполированной солёным языком морской волны.
Филипп забрался на камень и присел, приглядываясь к поверхности. Через пару минут он почувствовал тепло, идущее от камня, и мелкие вибрации гравилора.
Джордж, глянь, от этой каменюки наш приборчик потихоньку заряжается. Неплохо было бы взять его с собой! Я здесь такую ценность не оставлю! И тёпленько так. Это как раз то, что нам нужно. Мы установим его в центр, как алтарный камень.
Ты говоришь так, словно собираешься Стоунхендж возводить!
Так оно и есть. Кто кроме нас сможет это сделать? Или ты видишь где-то готовую постройку? Стоунхендж возводили в течении двух тысяч лет это можем сделать только мы.
О-кей, две тысячи? Можетстоит отказаться?
Как минимум мы не сможем ориентироваться во времени без такой обсерватории. Строительство могло бы стать хорошим объединяющим фактором для людей. А как максимум мир лишится плодов наших усилий археологического памятника! А это многие и многие человеко-часы на изучение, сохранение и регулирование туристического потока. Подумай о прибыли, которую мы можем получить году так в тысяча девятьсот каком-то!
Ах-ха-ха, убедил. Вернемся с УЗ-платформой. Если это то, что я думаю, и камень обладает хрупкой кристаллической структурой, транспортировки он может не выдержать! Джордж иронично ухмыльнулся.
Они переночевали в скалах, а на утро отправились в обратный путь, чтобы вернуться потом за зелёным алтарным камнем.
Джордж, если бы у тебя родился сын, какое имя ты бы ему дал?
Если бы да кабы выросли б во рту грибы!
А как тебеМерлин?
Глава пятая. С Востока до Запада
Словно весенние талые воды, сошли с гор множественные народы Гипербореи и расселились на всей южно-русской равнине от Днепра до Енисея.
На востоке к Индии шли люди Вивасвата и Саранью. Мешаясь с местными племенами азиатов, всё дальше продвигающихся от Тихого океана вглубь континента, они осваивали огромные территории южной Сибири. Небольшие поселения на юге Сибири основали и Елизавета с Сафуаном, но жилось им там очень неспокойно. Колесов, наконец, достиг земледельческих районов Волги, а Стрижевский пошёл в предгорья Карпат. Теперь они могли разделиться. У них появились дети «бессмертные». Родственники, способные поддержать и проконтролировать «сон Атланта».
После рождения сыновей-двойняшек, София выбрала для них особенные имена. Старшего назвала Светозаром. Его глазёнки цвета утреннего неба смотрели на неё во время кормления не мигая, и она проваливалась в это бездонное небо, наполненное светом, словно находилась под гипнозом. Она с трудом отрывала взгляд и вертела головой, чтобы сбросить лёгкое наваждение.
Малыш, рожденный следом, явно унаследовал черты отца Софии Сафуана, и для этого ребёнка, когда наконец смогла прийти в себя после осложнённых, долгих родов, она придумала особенное имя Тургай. Двойняшки, переношенные и невероятно крупные, родились сразу после выхода из анабиоза. Обессиленная Софья злилась на Колесова за это решение. Но она и сама понимала, что тянуть больше нельзя. Живот был просто невероятен. Воды отошли сразу после того, как она проснулась, и начавшаяся родовая деятельность не оставляла им шанса.
Целый месяц она находилась на грани жизни и смерти, злилась и проклинала всех, кто приходил помочь ей, накормить и споить лекарство. Следующий год состоял из ссор и обвинений. В результате с небольшой свитой она ушла к месту предыдущей стоянки: к медной горе в самом узком месте Уральских гор.
Потом след её затерялся, но Колесов помнил легенду о том, что в медных рудниках некогда жила царица вздорная девка, коварная и порой злобная. Она заманивала к себе молодых девушек и парней, запутывала в лабиринтах малахитовых пещер себе на забаву. Они служили ей, пока не надоедали или получали «отпускную» на время «сна»
Основываясь на таких сведениях, легендах и предположениях, собирала Атлантида по миру своих непутевых детей. Дёргала за тонкие ниточки сказаний, плутая, словно Тисей в лабиринте Минотавра. Одни прославились так, другие иначе, но незаметными они не сумели выйти из этой ловушки времени.
Когда Светозар и Тургай вошли в возраст, Колесов отправил гонцов к Стрижевскому в Европу, и в Южную Сибирь к Кусаиновым, получить весточку и просить в жёны своим сыновьям «бессмертных» дочерей Атлантов. Не должен «бессмертный» оставаться одиноким. Терять любимых, близких людей, как страдал и терял их Всеволод? Нет. Для «бессмертных» должны быть «бессмертные».
Основываясь на таких сведениях, легендах и предположениях, собирала Атлантида по миру своих непутевых детей. Дёргала за тонкие ниточки сказаний, плутая, словно Тисей в лабиринте Минотавра. Одни прославились так, другие иначе, но незаметными они не сумели выйти из этой ловушки времени.
Когда Светозар и Тургай вошли в возраст, Колесов отправил гонцов к Стрижевскому в Европу, и в Южную Сибирь к Кусаиновым, получить весточку и просить в жёны своим сыновьям «бессмертных» дочерей Атлантов. Не должен «бессмертный» оставаться одиноким. Терять любимых, близких людей, как страдал и терял их Всеволод? Нет. Для «бессмертных» должны быть «бессмертные».
Глава шестая. Сватовство
Вот уже который раз к нему наведывался Сидон. Не часто, но раз в пять лет точно. Как раз в этом году Борис его ждал как никогда. В том смысле, что он его никогда не ждал, но сейчас тоска была особенно сильной, и Стрижевский подумал о Сидоне.
Стрижевский уже давно никого не ждал, с тех пор, как умерла Виктория. Они прожили долго и счастливо полвека, всего только полвека! Как же это мало по сравнению с вечностью! У них было всё и всего много! Сто лет счастья! У них были дети, внуки, правнуки, которые ни на минуту не оставляли его одного. Род его разрастался, как трава на вспаханном поле по весне. И чем больше становился род, тем более одиноким чувствовал себя Стрижевский.
Все! Да кто такие эти все? Все это все! А значит никто! кричал в бане сильно выпивший Борис. Сидон с трудом переносил подобные посиделки, сердце уже не то.
А теперь окунёмся в заливе и баиньки, пытался вытащить его из бани Сидон зак,идывая тяжелую руку Бориса себе на плечо. Тебе нужно жениться!
Думаешь, так просто жениться? Жена должна быть одна и на всю жизнь! А где ты такую сыщешь? Нигде!
Колесов говорит у него правнучка на выданье.
Да что мне Колесов и какая-то праправнучка! Я что извращенец какой? Мало мне того греха
Ты пропойца, Стрижевский! Если не бросишь
А ты, откуда про Колесова знаешь? Про Колесова только я знаю!
Я тут недавно с Геркулесом выпивал
Это кто?
Герой древнегреческий. Он мне про Колесова такое понарассказывал и смех и грех вспоминать.
Ну, и что он там вычудил?
Колесов рассказал ему, как тот Авгиевы конюшни почистил, хвалил за находчивость, а Геркулес ещё и слыхом про них не слыхивал!
Да ты что! Правда? Ну дает Колес! Вот так прокололся!А что до внучки, не можно мне брать её в жены.
Почему же?
Родная она мне.
Что ещё за бред?
Когда мы с Колесовым разошлись, со мной пошла девушка из «бессмертных». Колесов, может, знает, чьей дочерью она была, но точно не из начальных. Она сохла по мне. Я знал. И когда Виктория была уже в возрасте, Полина, так её звали, просила меня стать отцом для её ребенка. Виктория была согласна. И даже благодарна за то, что Полина спросила её разрешения.
Полина зачала и уснула на шестом месяце беременности. Сон был недолгим, и, проснувшись, она разрешилась девочкой. Я, конечно, был рад, но не то чтобы сильно баловал мать и дитя, а когда Колесов прислал сватов за дочкой для Светозара, Полина ушла вместе с ней.
Если сейчас на выданье девочка по линии Полины, то она моя кровная внучка.
Ну и намутили вы, везде бардак! Коли так, тебе бы на свадьбу съездить, хоть внучку, правнучку, или кто она там, замуж выдать!
Не думаю, что меня там ждут.
Ну так давай проверим!
После долгих уговоров они, наконец, собрались и через неделю были уже на Днепре. Путь по реке приятели преодолели быстро. По Висле, затем Припяти до истоков реки; так они попали в городок на Днепре.
Городом Стрижевский называл его с натяжкой: деревянная крепость на холме и россыпь ветхих мазанок, покрытых соломой. Болотистая местность извергала ключи, тут и там виделись пруды, озёра и лужи. Ручьи впадали в маленькие речки.
Стрижевский, может и не стоило сходить с корабля? Каждый квадратный километр водоём!
И что, лететь этот километр? У нас не летучий корабль, засмеялся он.
Да, тут только на апперах передвигаться можно. Куда не глянь мостки переброшены.
Они поднялись на холм и просили стражей доложить о прибытии гостей. Про мощение дорог они похоже и не слыхивали: везде было сплошное месилово, и Сидон окончательно промочил ноги в своих восточных туфлях. Песчаные холмы Стрижевского были намного привлекательнее этой чёрной, жирной жижи чистейшего чернозема.