Все, все. Мы уходим, а когда мы отдалились шагов на пять, шепнул Пузыреву. Заметь, на фото красовался этот недовольный полковник с орденами, его портрет и фамилию напечатают в завтрашней газете. А за руль усадили безымянного солдата в штопаной гимнастерке. Если победят, все лавры достанутся командиру. Если проиграют, виноватить станут этого юнца. Справедливо ли?
Задумавшись о своем, Иван не ответил. Он скользил пустым взглядом по автомобилям и рассеянно перечислял их марки:
Третий номер бельгийский «Вивинус». Четвертый австрийский «Грэф». Пятый итальянский «Фиат», шестой «Де Дьон-Бутон»
Ядрен батон? переспросил я, пытаясь взбодрить его шуткой.
«Де Дьон» Что? Прости, Жорж. Отвлекся. А ведь дальше как раз самые интересные экземпляры. Например, это истинное воплощение немецкого педантизма «Даймлер». Один из главных фаворитов гонки.
Автомобиль напоминал торт из нескольких ярусов: четыре огромных колеса, расставленных до нелепости широко, над ними возвышается жестяная коробка, а на самом верху торчит одинокое кресло, открытое всем ветрам и перед ним руль на длинной жерди. И это фаворит? Мое изумленное лицо отразилось в выпуклом стекле единственной передней фары и в монокле шоффера средних лет.
Он тоже немец? поинтересовался я тихонько, не желая никого оскорбить.
Нет, это потомственный русский фабрикант Глушаков.
Неужели тот самый, что промотал миллионное состояние предков? Прошлой зимой читал о нем фельетон, кажется, в «Московских ведомостях».
Не могу сказать, покачал головой Иван. Я фельетоны пролистываю. В них редко встречаются достоверные факты, в основном ехидные намеки и глупое зубоскальство. А «Ведомости» я и вовсе зарекся открывать.
Давно ли?
С апреля. В выпуске от пятого числа они напечатали отчет о конкурсе фигурной езды на паромобилях. И позволили себе откровенно паскудный вывод: «Не удивительно, что состязания выиграла госпожа Гигельдорф, ведь женщины давно уж привыкли ходить по улицам, выписывая кренделя своей кормой, а теперь эту привычку переносят на автомобильную езду» Каково?! Вместо того чтобы поддержать порыв, газетные щелкоперы глумливо хохочут. А ведь только когда все барышни, старики и малые дети научатся управлять самодвижущимися экипажами без страха и предубежденности, только тогда, Жорж, наше общество откроется техническому прогрессу!
Я не стал возражать, хотя по данному вопросу имею сугубо противоположное мнение и уверен, что доверить женщине руль это такая же большая ошибка, как вручить мартышке зажженный факел и запустить ее резвиться на пороховой склад. Но в тот момент куда интереснее было узнать об устройстве паромобиля, с которым никогда прежде не сталкивался. Иван охотно пустился в объяснения, чем бензиновый двигатель лучше парового, но через три минуты я окончательно запутался и осознал, что не сумею повторить вам, многоуважаемые читатели, чем различаются эти моторы. Тогда Пузырев подвел меня к элегантному локомобилю с большой красной восьмеркой на боковой дверце.
Акционерное общество «Дукс» начинало с производства велосипедов. Помнишь, года два назад они дали объявление: «У нас три золотых медали парижской ярмарки, поэтому цены повышены до 130 рублей»?
Еще бы не помнить! воскликнул я. Они тогда отпугнули всех клиентов и если бы резко не отыграли назад, то моментально обанкротились бы.
А теперь на этом заводе строят паровики. Скоростей из них не выжмешь, зато ход плавный и не воняет выхлопами. Колеса используются велосипедные, недорогие. Спрос на «Дуксы» небольшой, но все же имеется. О, сейчас я познакомлю тебя с Луизой Гигельдорф.
К нам подошла высокая стройная барышня лет двадцати. На ней было легкомысленное васильковое платье, но в остальном она старалась выглядеть строгой и солидной, отчего являла собой комичное зрелище на плечи небрежно наброшена черная кожаная куртка, на носу очки с огромными стеклами, а голова укутана шарфом, на манер бедуинов. Она сняла перчатки, чтобы крепко пожать руку мне и Ивану, и тут же снова их надела.
Господа, поторопитесь, гонка вот-вот начнется!
Голос ее звенел, как весенний ручеек, но я не собирался переменять мнение насчет женщин за рулем и потому молча развернулся, чтобы идти дальше. Пузырев вновь задержал меня.
Начнется? Без напутственной речи? Вряд ли, говорит вроде бы со мной, а сам глаз не сводит с г-жи Гигельдорф. Пока все попечители клуба автомобилистов не выскажутся о победе железного коня над крестьянской лошадкой, никто с места не сдвинется.
Девушка захихикала, но тут же взяла себя в руки, приметив строгий взгляд пожилого господина, стоящего в десяти шагах.
Отец, похоже, недоволен вашим участием в гонке, проницательности Ивана позавидовали бы многие сыщики.
Он переживает из-за того, что я отказала очередному жениху, губы Луизы задрожали, я так и не понял то ли от гнева, то ли она пыталась сдержать смех.
Вы что же, совсем не хотите выйти замуж? я не желал показаться нескромным, но восклицание вырвалось само собой.
Хочу, честно ответила гонщица. Но не за этих. Дело в том, господин Базальтов, что я откровенно расспрашиваю всех, кто ко мне сватается. Выясняю, какую жену они хотят заполучить. Ответы всегда одинаковые. Во-первых, красивую Положим, тут я еще могу соответствовать их ожиданиям.
На все сто! воодушевился Пузырев.
Но дальше они рисуют в своих фантазиях совсем не меня. Все хотят заполучить кроткую домоседку, которая обустроит уютное гнездышко, нарожает детей, и никогда не будет перечить мужу. А я, знаете ли, взвою от тоски за вышиванием. Я хочу мир посмотреть, поехать далеко-далеко к океану. И если отыщется человек, который готов разделить эти мои увлечения
По пылающим глазам Ивана я догадался, что такой человек уже нашелся, однако признаться в своих чувствах приятель пока не отважился. Тем временем г-н Гигельдорф подошел к дочери и, игнорируя наши вежливые поклоны, заявил:
Луиза, я не позволю тебе ехать одной!
Я не одна, папа, упрямо ответила она. Если ты не заметил, здесь много людей, и мы поедем славной компанией.
Это неслыханно! Это, в конце концов, неприлично. А если по дороге кто-то из «славной компании», слова эти он произнес презрительно, и по-прежнему не удостоив нас вниманием, пристанет к тебе с недостойным предложением? Луиза, я не ограничиваю твоих прав на участие в гонке, но считаю, что с тобой должен отправиться телохранитель.
Да? И кого же ты выбрал на эту роль?
Твоего кузена Клауса, г-н Гигельдорф махнул рукой, подзывая рыжеволосого юношу с чуть оттопыренными ушами.
Клаус слишком много ест, а лишний вес для гоночного автомобиля недопустим. К тому же кузен станет ныть: «Когда мы уже приедем» Нет, благодарю покорно. Балласт мне в дороге ни к чему. У меня есть более надежные защитники.
Этот, что ли? отец скосил глаза на Ивана и поморщился.
Нет, конечно. Этот, Луиза указала на бумажную икону Спасителя, прикрепленную на стекле, справа от руля, и этот, она плавным движением достала револьвер из неприметной кобуры на поясе. Я уже взрослая девочка и сумею постоять за свою честь. Поверьте, мне грозит единственная опасность, что вы когда-нибудь задушите меня своей чрезмерной опекой.
Возражения г-на Гигельдорфа потонули в гудении клаксонов и дребезжании велосипедных звонков так участники гонок приветствовали князя Щербатова и еще двух незнакомых мне господ, которые поднялись на балкон угловой башни.
Др-р-рузья! Сор-р-ратники! взревел князь, стараясь перекричать какофонию. Сегодня мы с вами напишем новую страницу в истории автомобильного движения
Я заметил, что Николай Сергеевич читает по бумажке и не стал записывать слово в слово. Раз уж мы едем вместе, обязательно представится возможность скопировать речь или, может быть, он просто подарит мне этот листок в качестве сувенира, на память о гонке Москва Санкт-Петербург.
Ты же еще не все автомобили рассмотрел, дернул меня за рукав Иван. Пойдем, покажу.
Мы пробрались через толпу зевак к потрепанной бричке со складным верхом. Только без лошади.
Знаешь, что это? хитро прищурился Пузырев.
Бричка со складным верхом, сказал я. Только без лошади.
А вот и не угадал. Это электромобиль.
Глупый розыгрыш! Неужели я не отличу обыкновенную «кукушку»[7] от самоходного экипажа?! моему возмущению не было предела. Кучер распряг лошадь и увел на водопой, а ты и рад каверзу устроить.
Вовсе нет.
Да как же нет?! Смотри, вот даже сундук с чьим-то скарбом на запятках стоит. Наверняка какой-то путешественник завернул посмотреть на пробег, а после старта пыль уляжется и он потащится на извозчике за нами следом, вдоль по Питерской, тут я присмотрелся внимательнее, обнаружил провода, идущие из сундука к колесам, а также небольшие рычаги на кучерском облучке, и прикусил язык. Так это что же, взаправдашний электромобиль?