Я приму душ и могу помочь в приготовлении пищи.
Вайшек, судя по несколько расширившимся на мгновения глазам, удивился. Но ни чем другим, не показав своего удивления, только движением руки показав на дверь, как бы приглашая служанку сахиба к выходу, сказал:
Я провожу в ваш номер и буду ждать внизу.
Матвей остался с Гилом и трофеями, наконец, одни. Гил посапывал. Матвей закрыл дверь на ключ, раскрыл чемодан и высыпал его содержимое на ковёр. Револьвер в кобуре, новенький Colt Army model 1860, положил на стол, туда же, початую бутылку хорошего стекла, поставил. Чёрный костюм и запасные рубашки бросил на кровать, думая: «По размеру слегка великовато, но сойдёт. А 44 калибр будет хорош для дистанции, особенно когда я с ним немного поработаю. Мелочь и мелкие купюры сразу в свёрток», тут же сделанный из порванных кальсон казначея. Остальные бытовые мелочи не стал разбирать, сгрёб и бросил в ящик шкафа. В шкаф отправилось и запасное бельё из чемодана. Приготовленная мелочь и несколько купюр лежали на столе, ожидая прихода Вайшека. Немного подумав, он кобуру убрал под подушку, незачем наводить на мысли о странности сочетания кобуры и лечебного саквояжа.
Наконец то Матвей смог сесть в кресло, вытянуть натруженные ноги и расслабиться. Рядом посапывал, восстанавливающий силы, Гил.
Главное они живы! А базу для дальнейших действий в этой вселенной он приготовит.
***
Гил оторвал взгляд от лица, спящего Матвея, усталое лицо, мерно вздымающая грудь, видно, что сон беспокойный по волнам мимики и изменению дыхания.
Взгляд застыл на шероховатом потолке, его тонкие пальцы с коготками, освобождённые от стягивающей материи, потёрли слежавшийся, потный мех под подбородком. Из единственного окна, занавешенного тонкой, просвечивающейся простой ткани без узоров шторы, струился свет утра, высвечивая добротную мебель комнаты: круглый стол на четырёх изогнутых ножках, четыре стула вокруг стола, судя по резной отделке из одного набора; шкаф на три дверцы, бюро с писчими старинными приспособлениями; широкая, массивная кровать. Он сам лежал на удобной софе, укрытый лёгким, шёлковым одеялом.
Увидев, что Матвей пошевелился, он позвал:
Матвей!
Взгляд Гила продолжал при этом изучать обстановку, как будто по ней Гил мог получить ответ на мучивший его вопрос.
«Что случилось? Как обстоят их дела»?
Вслед за его окриком послышалось скрип кровати, шелест белья, шорох движения тканей при движении тела в постели. Затем голос друга.
Мы Прибыли!
Незначительная пауза.
Год 1862. Сейчас находимся в гостинице Тируванантапураме. Я добыл средства для жизни и начала первого этапа.
Затем пауза, которую Гил моментально оценил, как смущение у своего товарища.
При извлечении полковой кассы и отходе из административного здания я выявил свидетеля моего отхода и захватил того, теперь, как слугу.
Понимая, какие вопросы взвихрились в голове Гила, торопливо добавил.
Сейчас подойду.
Раздался шлепок голых ног об пол и голый Матвей, ну не любил его товарищ одежду, точнее накама (накама значения: друг, брат, товарищ, единочаятель, команда-братство, команда-семья), так будет точнее на языке одного из народов Земли, уже идёт к нему. Вот рука Матвея в руке Гила.
«Что!? Невероятно! У нас всё получилось! Ну а твои мотивы я одобряю». Поток мыслеобразов и его ответов, ворвался в голову Гила снежной лавиной, всё сносящей на своём пути.
Гил вытянулся на софе, не отпуская руку Матвея, и уже спокойнее продолжил.
«Мы, я имею в виду Русский Дом и Дом Гилир, на это рассчитывали, к этому готовились, потратили на это фантастические ресурсы, никогда раннее не аккумулируемы в галактике , и я только сейчас понял, осознал, почувствовал, насколько, внутри себя, боялся провала».
Матвей осторожно вытащил свою руку из захвата тонких, изящно-скульптурных, как будто покрытых атласным, чёрным мехом пальцев Гила. Сделал шаг к столу, подхватил стул и с недовольной усмешкой, обдумывая что-то своё, приставил его к софе. Одел штаны и рубашку. Взял снова, мягко, в руку хрупкую руку Гила.
Не смог ликвидировать свидетеля. Судьбы наших миров и одна случайная жизнь, а я в затруднении был.
«Ты смущён. Зря. Пойми, ты подготовлен как никто. Ты знаешь этот мир и его население. Я тебе полностью доверяю»!
Смыслы образов были чёткими, контрастными, не допускающими двусмысленности, сопровождаемые музыкой эмоций высоких сфер, несущих поддержку, одобрение, понимание. Да. Поддержка, сочувствие, вера в него. Всё это, передал Гил несколькими короткими мыслеформами Матвею.
«Личный коммуникатор для Гила был исключён, ещё при подготовки пробоя между мирами. Того и так пришлось маскировать, маскировать руки, под лапы у очень большого лиса. Хорошо, что индийский лис хорошо известен и причуда сахиба, имеющего такой крупный экземпляр, не выбивается из стереотипов восприятия мира у этих землян». Пронеслось вспышкой молнии в голове Матвея.
«Возможно, уважаемый Гил», передал сотоварищу Матвей. Его, отдохнувший за ночь, разум разбирался с обстоятельствами сложившегося положения вещей и событий. «Что делать в первую очередь? Подобранный им финансовый ключ, очень удачный кусок для мозаики, для той картины, которую он обязан собрать! Но новый фрагмент Ай, может послужить ускорителем процесса, ими уже инициированном, или разрушающим план, в формате ближайшей недели? Как оптимальнее и эффективнее кусочки мозаики притирать друг к другу, если уже в процессе сборки они меняют цвет и форму? Вот динамика многокомпонентных систем в многокомпонентном процессе жизни»!
«Мы ввели новый субъект Ай», передал он Гилу. «С этого момента наши расчёты усиливаются всем комплексом причинно-следственных цепей её жизни. И я намерен потрясти партнёров её отца. Уничтожение их дома, перемещение их состояния не может быть случайным событием в этом центре торговли и пересечении торговых путей. Не случайно легендарный в истории царь Соломон, по одной из версий, в этом месте действовал то же»!
«Да. Мы исходили из двух субъектов в начале реализации адаптации к этому миру». Передал Гил. «Теперь у нас три степени свободы в реализации! К вечеру я уже буду ограничено здоров».
«Я благодарен тебе! Фактически, если не учитывать симбионтов, да и то, Во был функционально исправен для контактной исполнительской деятельности, что и сработало, а моё самочувствие, в пределах собственного тела, было полностью эффективным»!
Волна удовлетворения, радости, облегчения была ответом Матвею.
Лицо Матвея осветилось благодарностью другу. «Всё предусмотреть невозможно! Ты показал себя наилучшим образом»!
Потом поудобнее повернулся к софе. Отметил, Гил прикрыл глаза.
«Сейчас я закажу еду в номер, и ты подкрепишь силы. Тебе нужна только еда и отдых. В ближайшие дни предстоят только рутинные операции. Во вошёл в рабочий режим и развернул полную функциональность. Вот и мои вполне достаточные ресурсы для действия, друже»!
Матвей посмотрел на облегчённо вздохнувшего, расслабленно распластавшегося на софе Гила. Вздохнул и поднялся со стула, сам себе сказав: Вся их раса эталон ответственности и благородства. А он слишком переживает за меня. Пусть пока отдохнёт. Пора поговорить с Ай!
Матвей осторожно прикрыл за собой деревянную, добротную дверь своего номера прошёл по ковру к двери номера, выделенного его служанке, не сильно постучал.
Дверь открылась практически сразу. Ай стояла настороженная, за шаг от двери, в отчищенной одежде, местами ещё влажной.
Можно войти?
Да. С некоторой растерянностью в глазах, замешкавшись, затем, всё же склонив голову, сказала девушка. Так и стояла, с отсутствующим видом уставившись в пол.
Ай! спокойно, убедительно, с нажимом в голосе начал Матвей, от тебя мне требуется, только твоя голова, подчеркнув интонациями, со знаниями на пользу выполнения моих поручений. То, что ниже головы, принадлежит тебе, и на это я не претендую! Запомнила?
Да. Смущённо и тихо ответила девушка.
Сейчас надо пойти на кухню и заказать еду в номер. Пища должна быть приготовлена руками, вымытыми с мылом, и ты это проверь обязательно! Сейчас и всегда, в дальнейшем. Продукты только доброкачественные. Сейчас: рис, отварная курятина, зелень, промытая кипячёной водой. Подсчитай, сколько денег надо тебе, чтобы прилично одеться. Потом мы с тобой поговорим о том, что произошло с твоей семьёй и тобой.
Ай, всецело поглощённая собственными мыслями, захлестнувшими её от осознания слов Матвея, продолжала мрачно всматриваться в никуда.
Матвей ждал, с любопытством наблюдая за девушкой. Он всё ещё чувствовал себя «чужим» этому миру, и живой человек с волнующимися процессами в ментально-интеллектуальной сфере был более внешним объектом, чем живым существом, в отличие от того же Гил, для него.
Девушка подняла голову, волнение как бы смылось спокойствием из её удлинённых, тёмных глаз. Гордо посмотрев на него, она лишь сказала.