Виталий Кузнецов
ВАЙ МЕ! Путешествие по Грузии
ВАЙ МЕ!
(Восклицание удивления, необычайно сильных ощущений, восхищения и проч. (груз.).
Наверное, стоит все же написать предысторию моего небольшого рассказа.
Случилось так, что мы, дети военных, по разным причинам и обстоятельствам разъехались по городам и весям огромной страны. Был это год 1977-й. Конечно же, мы не «потерялись» на бескрайних просторах, жили каждый своей жизнью, растили детей, чему-то учились, где-то работали, но в тот военный городок, в котором мы выросли, тянуло. Кого-то сильнее, кого-то не очень. Но тянуло.
И вот моя благодарность современным коммуникациям: мы, друзья-одноклассники периодически, по мере наших возможностей, старались встретиться, выпить-посидеть, поговорить о том, о чем в свое время не наговорились. И каждый раз мы, расставаясь после посиделок, робко сами себе представляли, что можем вот так запросто съездить в теперь уже чужую страну, в которую нас тянул какой-то инстинкт. И все же сложилось так, что мы (трое одноклассников) нашли время и возможности для совместной поездки в те благословенные места, где прошла наша задорная молодость.
Ну что же? Раз решили действуем! Обговорили предварительную дату поездки, встречи, купили билеты на самолет; а так, чтобы это не было слишком «обременительным», до российского (ближайшему к нашему конечному пункту) аэропорта.
С Женей, худеньким невысоким девятиклассником, который к нашей совместной поездке превратился в здоровенного дядьку с приличным брюшком, мы встретились на вокзале в Москве. Конечная и единственная остановка аэроэкспресса аэропорт «Внуково». Время в пути за разговорами пролетело почти незаметно, да и разве временем в неполных сорок минут это назовешь? Предполетные хлопоты, регистрация, посадка, и после коротких нескольких минут «прогрева» наш старенький боинг выруливает на взлетную полосу, разгоняется с угрожающими колебаниями видимого мне крыла (я до сих пор не могу понять, как оно не оторвалось при разгоне), взмывает в небо
Москва в середине мая провожает нас ласковым небом и такой холодиной, которую встретишь лишь в начале марта. «Может быть, хоть Кавказ порадует нас своим теплом»? думаю; мне очень сильно не нравится затяжная зима то ли дело на Кавказе! Выпал снег, через несколько дней растаял, а там уже и солнышко ярко и весело светит, греет.
Самолет плавно набирает высоту, уже облака под нами, крыло перестало раскачиваться сразу после взлета. И я немного успокоился; хотя и фаталист, но чувствую, что еще рановато, значит, «там» меня пока не ждут.
Ну что, за удачный взлет? я протягиваю своему школьному товарищу небольшой стограммовый флакончик со спиртом, благополучно пронесенный на борт.
Нет, нет, я пас.
Как хочешь, тогда, может, за удачную посадку? пытаюсь я настоять на своем, нет? Ну как знаешь. А я, пожалуй, сделаю пару глотков.
Самолет уже набрал свой «потолок».
Мы летим на высоте десять тысяч семьсот метров, приятный женский голос в динамике над нами, а я смотрю вниз, в окошко иллюминатора, и удивляюсь необозримым просторам нашей Родины: За бортом минус пятьдесят градусов! продолжил тот же голос. Я поежился, представив себя за бортом.
А под нами медленно, очень медленно проплывают пашни, леса, дороги, машины, плетущиеся так неторопливо, словно муравьишки. Вдали среди разрывов из белых барашков-облаков вырисовалось облако, которое приближалось к нам, но странным образом не меняло очертаний.
Женя, смотри, кажется, мы уже на Кавказе? я угадываю в этом облаке знакомые по описаниям наших поэтов очертания, просто я сижу около самого окна, а мой товарищ на соседнем кресле.
Да нет, рано еще, ему не видно очертаний Эльбруса, словно двугорбого верблюда
Да, да, точно. Это Эльбрус, Женя наконец-то развеял мои сомнения.
Значит, скоро уже прилетим? мне не терпелось обняться с моим давним школьным другом, с которым связаны самые теплые детские воспоминания. (Он всегда был серьезным и вдумчивым молодым человеком, что порой я стеснялся его серьезности. Таким он и остался.)
Значит скоро, мой московский товарищ иногда меланхолично поглядывает в окошко.
Граждане пассажиры, наш самолет через двадцать минут произведет посадку в аэропорту Беслан, просим всех пристегнуть ремни, эти слова похожи на музыку. А кажется, будто бы вечность пронеслась после взлета.
«Всего каких-то двадцать минут», мысленно я подгонял время и самолет И я ступлю на землю, которая всего лишь в двухстах километрах от моего любимого, такого родного города Тбилиси, в котором я провел, может быть, самые лучшие свои младенческие годы
Земля приближается с невероятной скоростью. Самолет выпустил шасси, закрылки, еле ощутимый толчок, реверс и мы постепенно выруливаем к небольшому зданию Владикавказского аэропорта. Мне не терпится побыстрее выбраться наружу, но обслуживающий персонал совсем не разделяет моего нетерпения. Все происходит словно в замедленной съемке: медленно, очень медленно подкатывают трапы, какие-то люди осматривают крыло самолета, затем уставших от нетерпения пассажиров начинают выпускать на прогретый бетон взлетно-посадочной полосы.
«Все, все, прочь от самолета, бегом через турникеты и водителей такси, предлагающих пассажирам сказочные цены и красоты», я курильщик с большим стажем, поэтому эти несколько часов полета и ожидания показались мне чуть ли не бесконечными Здесь и подожду своих одноклассников», с наслаждением затягиваюсь «свежим» дымом, который показался мне необыкновенно вкусным.
Даже то, что я стоял в совершенно незнакомом мне месте, напротив галдящих пассажиров и встречающих, прибавило бодрости и настроения. «Теперь хоть трава не расти», подумалось мне, хотя и трава сочно зеленела, и погода радовала голубым небом и легким теплым ветерком. Может быть, чуть прохладнее того, что мне хотелось бы почувствовать. Было такое ощущение, что я среди всех этих людей словно на Родине, но прилетел не из столицы страны, а с другой планеты.
«Ага, вот и он, мой попутчик-одноклассник», смотрит как будто бы с осуждением (я не стал дожидаться освобождения прохода, схватил свою спортивную сумку, и меня словно волной подхватило: на трап, на бетон, через ограждения и к зеленой траве, где курение было позволено). Да нет, конечно же, не с осуждением, а словно на молодого щенка, который еще не нарезвился», он уже степенный «взрослый» человек (на целых десять дней меня старше даже дедушкой успел стать), право думает: «чего он резвится, как молодой»? А я так себя чувствую, словно помолодел лет на двадцать, а может быть, и на сорок. Не пойму. Ладно, там дальше разберемся, на сколько именно.
Теперь бы нам дождаться нашего друга-одноклассника, с которым у меня дружба продолжалась долго-долго, ведь он обещал подъехать прямо к прилету. К нашему прилету. И только сейчас, пересмотрев некоторые из фотографий, решил-таки взглянуть на карту Северного Кавказа. Посмотреть, как далеко ему пришлось добираться через перевалы до места нашей встречи. Совместной встрече И понял, увидел, что наша с Женей поездка-полет так это просто увеселительная прогулка по сравнению с теми расстояниями, которые от Новороссийска пришлось преодолеть нашему третьему другу
Он неторопливо катил свой небольшой чемоданчик прямо к зданию аэропорта. Думал, что у него в запасе еще почти половина часа времени (разница в один час с московским). Я его увидел первым. Закричал, замахал руками
Встреча с давним и близким школьным другом! Что может быть лучше? Теперь-то можно вообще никуда не торопиться. А зачем нам куда-то торопиться? Мы встретились. Крепко обнялись. Прошло всего-то на всего сорок лет! Кто-то скажет: не может быть такого! Это же полжизни. А мы взяли и встретились. Нет, нет, конечно же, после окончания школы мы встречались и год, и два, и три года назад, но прошло уже времени с нашего последнего расставания сорок лет! Попробуйте на слух эти слова: сорок лет!!! Если бы не современные технологии с интернетом и прочими премудростями, скорее всего, именно так бы и случилось первый раз за сорок лет!
И вот мы едем в Грузию. Там нас ждет еще один наш друг одноклассник, с которым я не виделся как раз с тех пор, как покинул военный городок. А он остался. Я слышал очень много добрых слов о нем от тех, кто в свое время все же отважился посетить «родные края». Можно было бы и не ставить кавычки, но для некоторых из наших сотоварищей эти края и были Родиной. Там они родились, выросли, закончили школу. Может быть, не самую лучшую в СССР, но почти каждый из нас после окончания запросто поступал в любой из намеченных вузов. Именно в любой. Преподаватели у нас были из числа жен военных, оценки скорее у каждого школяра были заниженные, поблажек не делалось никому. Так потому и вышло. Даже родители предъявляли своим чадам, обучающимся именно их предметам, требования почти фантастические (даже мы, ученики, порой возмущались, что сыну или дочке преподавателя поставили низкую оценку).