Совершенно согласен с вами, государь.
На этом аудиенция закончилась.
* * *Вот как случилось, что государь решил отписать несколько приятных строк опальному князю, и тот после отставки Ростопчина вновь стал вице-канцлером. Вернувшись в блистательную столицу, вновь сиятельный князь не замедлил призвать к себе графа Г., дабы поделиться с ним радостью. Он принял графа в помещении, носившем следы быстрого переезда и благоустройства на скорую руку. Всюду валялись какие-то баулы, чемоданы, шкатулки, а также золотые пряжки, серебряные цепочки и отдельные россыпи каменьев, жемчужин и прочих драгоценностей, так что граф подумал, что при переезде наверняка что-нибудь да пропало и в немалых количествах. Впрочем его сиятельство это кажется ни капли не обеспокоило.
Да сколько б ни пропало, у меня найдется еще более! За поздравления благодарю, но не трудись считать мои сокровища, дружок, все равно всех не сосчитаешь. Их как звезд на небе!
Открылась бездна, звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна, позволил себе произнести вслух стишок граф Г.
Помнишь вирши старика Ломоносова? Ну хоть чему-то в своих университетах научился, произнес Александр Борисович и несколько прищурил взгляд, все ведь только начинается! Гости уже съезжаются на представление.
На какое представление, ваше сиятельство? вопросил граф Г. недоуменно.
Да разве ты не знаешь? Об этом говорит весь свет свадьба великой княжны. Государь уже пригласил всех сановников, славное будет торжество, скажу я тебе! Можно сказать, историческое, ответствовал ему князь. С него начнется новая страница истории росийской!
* * *И как показал дальнейший ход событий, его сиятельство в очередной раз был совершенно прав. Страница судьбы действительно вот-вот должна была перевернуться, однако же на этот раз в ход Истории решила вмешаться чужая рука, прямо волосатая лапа провидения. Действительно и граф Пален, и братья Зубовы уже настроены были действовать самым решительным и скорым образом. Маленькое зернышко недовольных на Руси никогда не было чересчур мало, а здесь для него была вспахана слишком уж обильная почва. Недовольство широко распространилось среди жителей не только обеих столиц, но и малых городов, и именно это заставляло заговорщиков ускорять свои действия.
Князь Платон Зубов собирал своих сторонников весьма простым способом будучи не в состоянии обзвонить всех по сотовому телефону за отсутствием таковых, он просто проезжал на санях по Невскому проспекту и приглашал на дружеский ужин тех, кого считал полезным для заговора и чьи взгляды были уже хорошо известны, начиная с графа Беннигсена, командира Изюмского полка легкой конницы, к которому князь вначале собственно хотел было напроситься в дом сам, но видя холодность последнего к сему предложению, пригласил графа отужинать у себя.
Господа! начал князь свою речь перед собравшимися генералами и офицерами после окончания обильного ужина в первой половине марта месяца. Отечество в опасности! Положение России плачевно! Наш государь, он просто сумасшедший!
Эка, голубчик, открыли нам Америку! ответствовали ему присутствующие. Сие нам всем давно уже и доподлинно ведомо. Но что ж вы предлагаете?
Нетрудно догадаться, что я предлагаю вам то, что и так очевидно уже каждому. Разрушается благосостояние страны, не блюдутся ея интересы. Мы не можем каждый божий час ожидать новых выходок сатрапа. Никто из нас не может быть уверенным в собственной безопасности. Нам нужна скорая перемена, давно уже желанная!
Что же это за перемена? вопросили его собравшиеся, очевидно все еще не в силах уразуметь столь ясное предложение.
Тиран должен пасть! А великий князь Александр занять его место! промолвил Зубов, прекрасный в свете свечей канделябров и отблесках хрусталя.
На мгновение все оцепенели, хотя и давно этого ожидали. Тем не менее многие из собравшихся, в мгновение ока превратившихся в заговорщиков, очевидно колебались при мысли о сем злодействе.
Да согласится ли он? Слыханное ли это дело чтобы сын восстал противу родного отца, да еще и императора к тому же?
На это граф Пален, также присутствовавший там и ловко перехвативший нить беседы, выскользнувшую было из рук князя Зубова, заявил что сын, удрученный положением державы, которую любит более родной матери и тем более отца, уже без сомнения согласен и вполне одобрил сей необычный проект.
Великий князь Александр решил спасти родину во что бы то ни стало! добавил и Зубов. Это единственный путь, что только и может уберечь Павла от неминуемой гибели его отречение и провозглашение наследника престола императором. Изумительные душевные качества Александра, истинного наследника славы императрицы Екатерины, обеспечат России блестящую будущность под его скипетром!
Незадолго до описываемого события граф Пален действительно имел с великим князем Александром продолжительную беседу. Он объявил смятенному наследнику, что заговор уже раскрыт, что государь в страшном гневе и намедни подписал указ о заточении самого Александра вместе с братом его Константином в казематы, а императрицу с великими княгинями повелел сослать в монастыри. Поклявшись что ни один волос не упадет с головы Павла, он наконец с величайшими трудами вырвал у наследника согласие на участие в заговоре.
Ну раз так, то сомнений больше нет! Великий князь Александр с нами! Мы согласны на все! дружно воскликнули собравшиеся.
В это время к фон дер Палену подошел слуга и передал ему какую-то записку, прочитавши которую тот нахмурился и объявил присутствующим что должен непременно оставить их на короткое время, так как вынужден исполнять свои обязанности генерал-губернатора и отъехать во дворец. Выйдя из дома князя Зубова, он тут же был перехвачен своим адъютантом.
Ваше превосходительство, прошу прощения что побеспокоили вас во время сего застолья, но кто-то донес императору, и мы чудом успели перехватить письмо! сообщил графу моложавый, но уже весьма бойкий адъютант.
Так-с, это уже становится занятным. Кто доносчик?! произнес фон дер Пален ледяным голосом.
Мы думали на генерал-прокурора Обольянинова, хоть он лишь непонятливый бесталанный болван тайная экспедиция неравнодушна к нам! Грешили и на Мещерского, но судя по почерку не они! Масса писем на имя государя идет от британского посланника и его агентов, что-то доносит и русское посольство в Британии англичанка гадит!
Да что ж британцы, вконец что ли ополоумели? Они хотят войны? Разрыв с Англией для нас безрассуден, и они не могут этого не понимать, вскоре англичане нападут на наши балтийские порты, столице грозит опасность, они должны тратить золото и силы агентов на свержение Павла и помогать нам, а не поддерживать его!
Возможно в коварном Альбионе решили, что выгоднее разорить Россию и разложить ее изнутри, потакая безрассудству Павла. А его военного гения и «прусской» армии англичане не слишком боятся, проницательно ответил адъютант и склонил голову.
Похоже на то Ну что ж, ночь еще не кончена. Поеду в Михайловский замок, а когда вернусь выступим. Еще не утро! ответствовал ему Пален и с этими словами отбыл во дворец.
* * *В то время история России оказалась как никогда близка к своему изменению в ту пору в Санкт-Петербург, никем не узнанный, не остановленный и не встреченный, прибыл сам Черный Барон. Он не приехал на санях, наподобие запоздавшего Санта-Клауса или же Пер-Ноэля, но пришел вместе с британской эскадрой под началом Нельсона, которая бросила якорь на копонгагенском рейде. Передвигаясь кое-где на лодке, а временами и пешком по льду с котомкой за плечами, на манер бывалого полярного волка, бывший олигарх, а ныне мессир барон подозрительно легко проник в город, заставы которого как дырявое решето в это время принимали всех подряд, задержавши только спешившего на помощь к Павлу Аракчеева. БэВу даже не пришлось доставать целую кипу хитрых пашпортов из походного баула, где их наряду с бельем и платьем набралось бы на любой вкус.
Как и в мое время в городе никакого порядка! начал с порога ворчать Борис Валерьянович, по своему характеру склонный во всем замечать скорее плохое чем хорошее. Ни постовых, ни городничих, темно как в зобу африканского страуса, на всю улицу три фонаря! Сосулей понавешали повсюду Снег забил все ботфорты, мать вашу за ногу и об угол!
Снегу и точно оставалось еще немало, и он точно пудра забивался путникам в ноздри, под мышки и еще куда ни попадя, немедля заставляя прохожего сыскать себе хоть где-нибудь справную шинель и зорко хранить ее от разбойников. Будучи в глубине души эпикурейцем, ни в советское, ни в постсоветское время не вылезавшим в бытность в Питере далее Невского проспекта, рядом с каковым выбиралась и гостиница, БэВ отметил, что город ничуть не изменился.