Тайна
Алена Подобед
Жила-была обычная маленькая девочка, а никакая не волшебница, хотя ей постоянно приходилось превращаться-перевоплощаться. Так, с мамой девочка была Главной Помощницей, с папой Умницей-Красавицей, со старшим братом Врединой, Плаксой и Ябедой, а со строгой бабушкой Горем Луковым и Неумехой Безрукой.
И так запуталась эта девочка, что уже сама понять не могла кто она.
А ведь по правде, хоть и понарошку, была наша маленькая девочка заколдованной принцессой. Но чем чаще она менялась наяву, тем глубже уходила в себя. Туда, где был целый мир, полный чудес и слов одобрения. А вход в этот мир таился от непосвященных в гипсовом потолочном бордюре. В той самой обычной на первый взгляд комнате, которую девочка делила со своей строгой бабушкой.
Целыми днями, пока мама и папа были на работе, бабушка ворчала на девочку, мол, и стоит косолапо, и умылась плохо, и застегнулась криво, и ложку держит не в той руке, и слишком долго ест. И, дай только волю, будет бездельничать часами, уставившись в потолок. Мол, ничего-то этой Безрукой доверить нельзя: чашку мыла да разбила. А уж читает-то как медленно! Мол, папа в ее годы все делал не в пример лучше!
Девочка папу очень любила и даже гордилась тем, что он-то был весь такой-растакой. Но от этого ей становилось так грустно. И думалось маленькой девочке, что уродилась она неправильной.
Честно говоря, эта бабушка была очень несправедлива. И все-все наша маленькая девочка умела. Но, когда тебя постоянно пилят да бранят, это все из рук само валится и нос становится красным от слез.
А вот мама с папой ее хвалили по выходным. Ну, когда на работу не ходили и были главными в доме. Правда, девочкина мама бабушку и по выходным немного побаивалась, потому что не была ее дочкой, а папа со своей никогда не спорил.
Всю жизнь эта вредная бабушка проработала воспитательницей в детском саду. И страдала пруфдеф деформацией. Так мама сказала. Что такое деформация, девочка знала от папы. И очень жалела ругачую бабушку, видя, как та сутулится и гнется набок.
Старший брат девочку при взрослых не обижал. Но, оставаясь в доме за самого старшего, зло подначивал, дразнил-пугал и даже мог залепить затрещину.
Жаловаться на брата было бесполезно, ведь он всегда успевал сделать это первым. И даже папа с мамой ему почему-то верили.
«Кто же я такая, думала маленькая девочка, Безрукая Врушка или Любимая Доченька-Помощница?»
От этих мыслей ей становилось так тяжело на душе, так непонятно, что хотелось сразу потеряться или даже умереть. Пусть бы потом все плакали и ругали себя за то, что мало ее любили!
Лишь только бабушка, выключив в комнате свет и рявкнув «Спи, кому сказано!», проваливалась в перины и начинала храпеть, девочка собиралась в путь. Мысленно отыскав заветный завиток лепнины, она, стремительно уменьшаясь до размера мотылька, взлетала над своей кроваткой на лазоревых крылышках и устремлялась в сказку.
О чем была эта сказка? И сказка ли это была вообще? Там, в придуманном девочкой мире, на бескрайнем изумрудном лугу, усыпанном чудесными цветами и ягодами, среди говорящих пони и ручных обезьянок, она могла быть и бабочкой, и феей, и, конечно же, маленькой принцессой, любимой всеми без оговорок.
И вот однажды вечером, когда все домашние легли спать, наша девочка, изруганная, расхваленная и названная Врушкой, по своему обыкновению юркнула в заветный тайник под потолком. А тот самый-самый гипсовый завиток возьми да и отвались. Дом-то был еще дореволюционной постройки, а из старинного оставалась лишь эта лепнина.
Нагулялась девочка по лугам прекрасным, наигралась-нахохоталась с единорогами и прочими черепашками-жирафами-хомячками, разодетая принцессой, наплясалась на балу. Собралась домой возвращаться, а выхода-то и нет! Там, где были увитые виноградом ворота, глухая стена выше неба
Горько заплакала девочка, вмиг осознав, как сильно любит она и бабушку-ворчунью, и братца-задиру, а уж в папе с мамой и вовсе души не чает. Испугалась, что никогда уже не сможет вернуться к ним, закричала что есть мочи: «Маааама, мааамочка!»
Прибежали в комнату разбуженные родители. Недовольная бабушка с воспитательского ложа восстала, не понимая, что же опять натворила эта Неумеха? Братец с заспанной рожицей пожаловал, мол, знаю я эту Врушку, опять притворяется!
Прибежали в комнату разбуженные родители. Недовольная бабушка с воспитательского ложа восстала, не понимая, что же опять натворила эта Неумеха? Братец с заспанной рожицей пожаловал, мол, знаю я эту Врушку, опять притворяется!
Свет включили и видят: прямо над детской кроваткой отвалился с потолка кусочек лепнины, а девочка в известке да крошках гипса разметалась в бреду, плачет проснуться не может!
Взял папа Красавицу Елочку на ручки, мама Помощницу Ленусю зацеловала, бабушка на лоб Родненькой Внученьке прохладную ладонь положила. И даже брат, испугавшись за сестру, пробурчал, мол, Ленка-Пенка, ты че?
И стали они ее хором звать:
Леночка-солнышко, проснись-вернись! Нам без тебя так плохо!
Просочился это зов сквозь каменный завал, ворота отыскал да и открыл их своей любовью.
С той поры уж никто девочку Врушкой Безрукой не звал, а только ласково и по имени!
Жаль, вход в сказочный мир навсегда закрылся.
Но тайна-то волшебная осталась. А с ней жить намного легче. Она душу греет и дает приют даже там, где его и быть не должно.
Carpe diem: живи настоящим!
Евгения Егорова
На большой яркой поляне, только встало солнышко и рассыпалось по траве сотнями сияющих бриллиантов, появился маленький синий мотылек. Его тонкие нежные крылышки живо затрепетали на ветру, он поднялся над полянкой и увидел огромный прекрасный мир.
Мама, какое чудесное место! сказал он и затанцевал вместе с другими мотыльками и насекомыми, которые поднимались наверх, стараясь каждый выбрать себе подходящий цветок.
Да, малыш, и сегодня тебя в этом мире ожидает настоящее приключение целая жизнь впереди!
Мотылек радостно порхал, перелетая с цветка на цветок, и озирался по сторонам. Вокруг было столько запахов и тепла, этот мир был словно создан для красоты и счастья.
Да, я хочу настоящее приключение, отозвался мотылек, перелетая с одного цветка на другой. Он подлетел к одной разноцветной компании и стал спрашивать, что за приключение ожидает его в этой жизни. Жучки, божьи коровки, мурашки, бабочки и другие мотыльки жужжали и радовались жизни. Они приняли его в свою компанию и стали весело водить хоровод. Там он и познакомился с чудесной розовой бабочкой-мотыльком, которая стала его спутницей на всю жизнь. Так они кружились какое-то время, пока на полянке не стало еще светлее и теплее. Солнышко теперь было в зените, и вся честная компания полетела с полянки на ближайший водоем, рядом с которым было так приятно отдыхать, в тени большого дерева.
Мотыльки, бабочки, пчелки и мурашки сели на травку немного отдохнуть от жаркого зноя.
Как вы все же считаете, в чем смысл моего приключения в этой жизни? снова попробовал спросить мотылек. Он выглядел теперь более задумчивым, чем прежде. Теперь он уже порхал не так весело. Его крылья подросли, а синий цвет приобрел более глубокий оттенок.
К нему подлетел большой майский жук.
Я слышал, прогудел он, что на окраине нашей поляны живет старая гусеница. Она знает секрет. Если у тебя есть такой вопрос, ты можешь слетать к ней. Но путь туда не близок, учитывая нашу недолгую жизнь
И тут жук замолчал и отлетел в сторонку, монотонно вибрируя подкрылками.
Синий мотылек был парнем настойчивым. Он во что бы то ни стало хотел узнать ответ.
И когда солнце на небосводе стало медленно двигаться в другую сторону, а тени цветов и деревьев удлинились, мотылек попрощался со своими друзьями и отправился в путь, к заветной цели.
Путь его был одиноким и невеселым. Много цветов пролетел он, много трав, много таких же компаний мурашек приветствовал, и наконец добрался до самой окраины полянки, дальше только густой темный лес, куда мотылькам ходу нет.
Вот увидел он домик, в котором обитала та самая мудрая гусеница. Синий мотылек подлетел к ней и поздоровался.
Еще один чудак, проговорила старая гусеница. Много тут вас ходит, делать нечего.
И вам доброго дня, отозвался мотылек с душевным трепетом, он знал, что сейчас ему откроется та самая заветная тайна всей его жизни, и он узнает нечто важное.
Какого дня, не видишь? и гусеница кивнула в сторону темневшего небосклона. Отблески заката горели на небе яркими красками, которые разноцветными сполохами окрашивали облака. Мотылек молча взирал на остатки дня.
Что это? спросил он очарованно.