Так, давай будем прокладывать сегодняшний путь.
Они уткнулись в карту и решили для начала проутюжить Невский проспект от Адмиралтейства, до Александро-Невской лавры. Эрин не принимал особенно активного участия в разработке маршрутов, но чтобы не обидеть жену невниманием поддакивал и со всем соглашался. Собственно ему было всё едино, куда идти и что смотреть. И хорошо, что жена не решила воткнуться в кучку туристов, чтобы потом несколько часов таскаться за гидом, выслушивать и запоминать фамилии, даты, названия. Всё равно ничего не запомнит, достаточно того, что вся окружающая архитектура этого города радовала глаз и восхищала. Ещё он был счастлив от того, что счастлива его жена, что погода прекрасная, они не голодные, обутые в удобные кроссовки для долгих прогулок.
Так ты поговорила с журналистом? спохватился он, когда поднялись со скамейки.
Поговорила, Наташа уцепила мужа под руку и увлекла в сторону шумного проспекта. Это Захар Вельяминов. Ни возраст, ни рост, ни вес, как ты догадываешься, я не знаю, но надеюсь исправить этот пробел. Мы встречаемся в редакции в семь вечера.
Что ты ему сказала? Как он согласился?
Что у меня есть интересная информация по-поводу его вчерашнего репортажа из ресторана. Сказала, что он случайно снял человека, которого я видела мёртвым буквально сутки назад в Стамбуле.
Интригующе! После этого он не мог не согласиться на свидание.
День прошёл здорово. А уже к шести часам они согласились друг с другом- действительно, встреча с прекрасным забирает много сил и энергии. От многочасовой прогулки ноги гудели, и ломило спину. Не хотелось ещё скитаться в поисках забегаловки, где можно было бы сесть и перекусить. Остановились у высоких столиков рядом с жёлтой закусочной на колёсах, откуда витали ароматы кур-гриль и жареных сосисок. У Наташи горели глаза от вида румяных, длинных колбасок, политых горчицей и кетчупом, а Эрин глотал слюну, когда прыткий юноша в кокетливой, поварской шапочке поднёс на картонной тарелке румяную, куриную ногу. Утолив голод, они расслабились, и отправляться на поиски редакции уже не очень рвались. Пара присела на скамейке неподалёку, протянув гудящие ноги и допивая остатки кофе из пластиковых стаканчиков.
Может, пойдём в отель? Я перезвоню в редакцию и с журналистом встретимся завтра, жена умоляюще посмотрела на Эрина. Она достала из кармана джинсов носовой платок вытерла его щёку, выпачканную в красном кетчупе. Посмотри, а я не запачкалась? она повертела головой перед его носом и краем глаза заметила какую-то бумажку, лежащую на коленях. В первую секунду Наташа не сразу поняла, откуда мог появиться этот скомканный листок, а потом ахнула, вспомнив. Ты знаешь, что это?
Ну, конечно, нет!
И жена во всех подробностях описала, как подобрала этот листок под креслом, где лежал покойник, как автоматически сунула его в карман и совсем забыла, даже когда рассказывала обо всех подробностях обнаружения тела полицейским в аэропорту. А сейчас, бумажка выпала, когда она доставала из кармана брюк носовой платок. Наташа быстрыми пальчиками развернула записку, и даже, как-то разочаровалась, обнаружив простой ряд чисел и букв:
О, а я думала
Эрин громко засмеялся, обнимая озадаченную жену:
Ты думала, что здесь карта, на которой указано, где спрятаны сокровища, или записка, называющая имя виновника смерти, или завещание, написанное за минуту до смерти, или банковский, многомиллионный счёт? мужчина осёкся. Может действительно счёт? он взял листок и рассматривал несколько секунд. С этим должны работать специалисты. И потом, не известно точно, что это принадлежит покойному. В аэропорту такая проходимость, что обронить листок мог кто угодно и когда угодно. Положим время, когда и откуда выпала бумажка можно определить. Если даже камеры не зафиксировали, из каких рук или кармана он вылетел, то примерное время можно узнать уборщики чистят залы каждые четыре часа.
Вставай, пойдём. У нас есть двадцать минут, чтобы добраться до студии. Здесь недалеко, я смотрела по карте, Наташа подскочила. Подзарядившись сосисками у неё, как будто появилось свежее горючее для движения.
И всё-таки они немного задержались. Пятиэтажный, старинный дом находился не так далеко, но по незнанию они плутали, высматривая нужный номер. Остановились, переводя дыхание, у входа с вывеской «Питер ТВ», когда часы показывали семь минут восьмого.
И всё-таки они немного задержались. Пятиэтажный, старинный дом находился не так далеко, но по незнанию они плутали, высматривая нужный номер. Остановились, переводя дыхание, у входа с вывеской «Питер ТВ», когда часы показывали семь минут восьмого.
Надеюсь, он ещё не ушёл, Наташа взялась за массивную ручку.
В коридорах было пустынно, но за некоторыми дверями раздавались голоса. Рабочий день закончился, но кое-кто ещё не спешил восвояси, доделывал свою работу, а может, не хотел идти к сварливой жене или в одинокую квартиру. В голове Эрина пронеслись воспоминания о том, как он был одинок до встречи с женщиной, которая согласилась (О, слава Аллаху) стать его женой. Они быстро нашли нужную дверь. На табличке под стеклом они прочитали:
«Редактор отдела шоу-бизнеса Вельяминов Захар».
Прекрасно, Наташка постучала костяшками пальцев, и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь. Надеюсь, он ещё не ушёл.
Кабинет оказался небольшой. В приоткрытое окно с улицы залетали детские крики, и лучи заходящего солнца окрасили белые стены в розовый цвет. Рядом справа стоял стол с компьютером, заваленный бумагами, напротив массивный шкаф с толстыми папками, пронумероваными по годам. Внутри никого не было. Но компьютер гудел монотонно, экран мерцал голубым светом, и настольная лампа горела над чёрной клавиатурой.
Тук-тук. Есть кто-нибудь? Скорее всего, вышел, сейчас вернётся.
Наташа двинулась вглубь кабинета и заглянула за широкий шкаф, тотчас вскрикнула и повернулась к Эрину с дикими глазами, но он уже сам всё увидел. И помимо воли в нём включился полицейский:
Ничего не трогай. Вызывай полицию и скорую, может, он ещё жив!
Глава 2
Она ехала в час по чайной ложке, как всегда, в это время. Улицы города забились машинами, но женщина научилась быть терпеливой, и коротала время в размышлениях и воспоминаниях, иногда удаляясь в далёкое прошлое в своё детство и юность. Это была самая прекрасная пора, когда восприятие жизни виделось празднично, нарядно, чисто и непорочно. Иногда она открывала самые дальние сундуки своей памяти и вспоминала, какие босоножки привозили ей родители из отпуска. С белыми, плетёными ремешками, на сплошной подошве, а потом, когда перешла на первый курс института, мать, протолкавшись в очереди больше пяти часов, принесла красные австрийские сапоги, с длинным голенищем в гармошку из невероятно мягкой кожи. Издалека всплывали ощущения и запахи. Вкус маминого борща и тушёной капусты, аромат первых, настоящих, французских духов «Сикким», которые она купила себе на сэкономленные деньги в небольшом универмаге, аж за двадцать пять рублей! Женщина помнила всё, до мельчайших подробностей. Сейчас она уже большая девочка, ей сорок. Давно сбилась со счёта о количестве разных ароматов, сапог, борщей и босоножек, но ничто не могло сравниться с тем временем, когда она жила в состоянии постоянного душевного комфорта и покоя. Машину выбрала себе сама, не обращая внимания на габариты, цену и престижность марки. Важно было удобство, юркость в городском потоке и надёжность. Она не понимала тех баб, которые раскручивали мужей или любовников на люксовые автомобили, похожие на лакированные корабли. Недоумевала, зачем вытягивать из мужика бесконечное количество ювелирных украшений, бриллиантов и различных драгоценностей. Считала таких дам, даже при муже, содержанками, которые каждую минуту опасаются, что источник благосостояния иссякнет, и они останутся с тем, что награбастали за время, проведённое возле этого источника. Как мусульманская жена, при разводе может покинуть дом только с тем золотом, которое одето на её теле. Она, Маргарита Новоскворецкая, не такая. Она уверенная в себе, красивая, самодостаточная женщина. От неё никогда не уйдёт муж, а на случай развода, имеется брачный контракт. Да она его без трусов оставит! Имелась, правда, одна тайна, но, на то она и тайна, чтобы хранить её от всех. Маргарита периодически поглядывала то на ручные часики, то на светофор. Она опаздывала на встречу. Женщина ругнулась про себя:
«Бестолочь! Прекрасно знаю, что в это время пробки, надо раньше выезжать! Рита укоряла себя за непредусмотрительность. Сама терпеть не могла, когда опаздывали поставщики, клиенты или партнёры. С собственной персоны то же спрашивала строго: деловая женщина должна успевать везде вовремя, невзирая на то, насколько важной себя считает. Но ничего, подождёт, женщина утихомирила разбушевавшуюся совесть. В конце концов, он догадывается, что получит хороший гонорар».