Однако, туда ходи не надо! Худой место! Спокойно так сказал он, показывая на чистую поляну, показавшуюся впереди нас.
Федя! Да ты что? Это же поляна! Впер-рёд! И мы с ребятами рванули к поляне, гремя бутылками с «бормотухой» щас расположимся, разопьём «Яблочного», и к девчонкам-студенткам!..
«Чистой поляной» оказалась трясина! Ленинградские леса сплошь покрыты торфяными болотами, и предательски-заманчивые трясины попадаются на каждом шагу, засасывая в смертельную бездну всякого, кто по незнанию попытался потревожить их вековую жидкую муть.
Наш восторг был прерван отчаянными воплями, когда все мы почувствовали, что медленно (но довольно-таки быстро!) погружаемся в расступающуюся почву под нашими ногами. Все мы оцепенели от этой жуткой картины и липкого ощущения страха перед надвигающимся жутким концом
Однако, не шибко глубокая трясина! Услышали мы спокойно-рассудительный голос Фёдора чуть позади нас. Смотри, травка здесь, однако, хитрая есть.
Какая травка? Кто хитрый? Нам спасаться надо!.. Что ты там увидел, в ночной мгле, Маугли?
Однако дальше там шибко глубоко будет. Выходи! Опять спокойно произнёс он.
Мы вдруг поняли, что опасности уже нет, и что мы перестали проваливаться в бездну попали в самое начало трясины. Мгновенно перестав орать, судорожно цепляясь друг за друга, и за всё, за что можно ухватиться, мы вылезли на твёрдую основу, и в изнеможении рухнули на землю вся физическая сила пред лицом «старухи с косой» куда-то испарилась!
Мы, тяжело дыша, лежали на земле и, переживая недавние ощущения, делились жуткими впечатлениями, распивая яблочный портвейн, для снятия стресса. Фёдор невозмутимо сидел на корточках рядом с нами и с любопытством рассматривал нас. Его спокойная рассудительность и любопытство, с которым он на нас глядел, взбесила нас (чё вытаращился? В цирке, что ли? Нет, а ты что такой спокойный, а? Мы тут чуть не померли от страха, а ты тут такой невозмутимый, понимаешь! Щас! Отдышимся посмотрим, какой ты спокойный). И всё могло бы для него весьма печально закончиться, если бы не всё та же его невозмутимость:
Федь! А у вас там, что, болота тоже есть? Задал кто-то вопрос. (Надо же как-то отвлечься? И начать с Федькой).
Есть, однако, топь
А-а пожары у вас бывают? Спросил кто-то.
Ну и непонятливый ты, друг! Какие пожары? Причём тут пожары? Вот выяснить бы у этого Маугли, почему он не побежал с нами? Почему не стал спасать? Откуда мы знали, что здесь так мелко, по колено всего, а? А он знал! Он что, издевается над нами? И так спокойно ещё смотрел на нас, когда мы орали как ненормальные! Мы, понимаешь, тонем, а он травку какую-то высматривает! Вот что надо выяснять, а ты пожары! Хоть что-нибудь понимаешь?
Не-ет. Позары[3] у нас не бывают Не-ет Тайга горит! Неделя горит! Две недели горит! А позары не бывают! Не-ет!.. Спокойно так и рассудительно произнёс он.
Ведь в его представлении пожар это вой пожарной сирены и большое скопление зевак, тупо следящих за всё быстро съедающим огнём. А горящая сотнями, тысячами гектаров тайга это так, «горит, однако» До-о-олго, горит!
И эта спокойная рассудительность, этого дитя природы, вызвала глубокий шок внутри нашей возмущённой натуры. Святая святых! И не ведал Фёдор, какие мстительные мысли-тараканы до этого ползали в наших думках насчёт него, из-за недавнего нашего позорного страха. И не понимал он, отчего мы, сидя в грязи, так дико хохочем, утирая выступившие слёзы, и почему мы так смотрим на него
А он смотрел на нас, неумёх таких, и думал там что-то своё «Чего смеются? Глупые, однако!»
Эй, Лумумба!
У нас самая дружественная страна СССР! И гостеприимная! Кого только у нас нет! Кто только к нам не приезжает! В то время политика, проводимая нашим Советским Правительством, открывала нараспашку все свои двери для братских стран. С одной стороны, для укрепления международных связей, с другой чтобы показать всему миру о преимуществе социализма перед загнивающим капитализмом. И для развития этой пропаганды в нашу страну приезжали представители из третьих и самых, что ни на есть из последних развивающихся стран.
Для них у нас в стране специально даже был открыт ВУЗ! Московский Университет дружбы народов имени Патрица Лумумбы! Но одна Москва не могла вместить в себя всех страждущих к познанию, и потому, многие из иностранцев учились в других университетах, в других городах, на необъятных просторах нашей великой страны. Эти самые представители из этих стран, учились в наших советских ВУЗах, проживали в общежитиях, очень скромно себя вели, и присматривались к нашей жизни. Присматривались, чтобы потом, по приезду к себе на Родину, собрать своих соплеменников и рассказать им о счастливой своей жизни в СССР. Тысячи тысяч таких рассказчиков прошли через эту кузницу политобразования и разошлись по всему миру.
Для них у нас в стране специально даже был открыт ВУЗ! Московский Университет дружбы народов имени Патрица Лумумбы! Но одна Москва не могла вместить в себя всех страждущих к познанию, и потому, многие из иностранцев учились в других университетах, в других городах, на необъятных просторах нашей великой страны. Эти самые представители из этих стран, учились в наших советских ВУЗах, проживали в общежитиях, очень скромно себя вели, и присматривались к нашей жизни. Присматривались, чтобы потом, по приезду к себе на Родину, собрать своих соплеменников и рассказать им о счастливой своей жизни в СССР. Тысячи тысяч таких рассказчиков прошли через эту кузницу политобразования и разошлись по всему миру.
И чтобы их рассказы о нашей распрекрасной жизни не омрачались, каким бы то ни было неприятным казусом, с нами, с гостеприимным народом СССР, периодически проводили политбеседы. Эти беседы проводились в присутствии незаметных таких внешне, представителей наших бдительных органов госбезопасности. И потому эти беседы носили лаконичный характер:
иностранцев не трогать! Не обижать!.. И ни в коем случае не входить в контакт! Особенно, это касается вас, девушки! Не забывайте о том, что вы советские люди! А они из какой бы дружественной страны не приехали иностранцы!..
Они, иностранцы, знали о таком своём преимуществе перед нами, знали о том, что наше государство их защищает, и подавляющее большинство не пользовались своими привилегиями, так как сами приехали из самых, что ни на есть, беднейших стран. Но было немало приезжих и из весьма богатых стран. И эти представители вели себя вызывающе, насмехаясь над нашим нищенством, которое нам и всему миру, наши идеологи выставляли как самое высшее достижение в области социального благополучия.
Но и они, представители капитализма, также были под покровительством наших бдительных органов и нашего государства. И для них в наших городах были открыты валютные бары и рестораны, были открыты валютные магазины «Берёзка», где можно было за инвалюту посмотреть, либо приобрести какой-нибудь кусочек из красивой и нереальной жизни.
И вход в эту красивую жизнь, даже просто в виде экскурсии, всем нашим гражданам был запрещён! Нельзя! Это не для нас, не для строителей светлого Коммунизма. Нам этого не надо! А за незаконную операцию с инвалютой, в те времена карали по расстрельной статье! И иметь в наличии даже несколько иностранных монет, могло весьма печально окончиться, для владеющего таким запрещённым капиталом.