Нам рассказывали, тихо сказала Староста. Надо бы запомнить ее имя.
Болтуны предыдущий курс, подумал я.
Хорошо, как насчет задач с тремя решениями, каждое из которых верное?
Группа заулыбалась и потянулась к своим гаджетам. Никак не могу привыкнуть, что тексты всех законов теперь там. Мы в свое время покупали многотонные тома собраний нормативных актов, которые устаревали, едва мы успевали донести их до аудитории.
Хорошо, с кого начнем?
Руки поднялись стремительно. Я улыбнулся.
Обед в столовой был не полным и не принес ожидаемого удовольствия. Во-первых, закончился любимый салат, прямо перед носом увели последнюю тарелку. Не то чтобы ему не было замены, но сочетался он именно с тем гарниром, который был в наличии сегодня. Во-вторых, девушка с раздачи виновато показала на кофейную машину, выключенную из сети.
Понятно, спасибо, сказал я. Оставался последний шанс попытать счастья в пирожковой.
В пирожковой продавали растворимый кофе "три в одном" с привкусом маргарина и, собственно, пирожки, от запаха которых снова просыпался аппетит, а чувствительный к пережаренному тесту желудок начинал взывать к разуму.
Столиков было два, но студенты толпились за одним, явно не помещаясь и толкаясь локтями. У меня же было практически свободно, не считая меня, конечно.
Можно к вам? попросился знакомы голос. Даша. Она держала в руках два горячих пирожка и маленький пакет сока.
Конечно, сказал я. Не страшно? Вон, ваши коллеги считают, что у меня бубонная чума.
Она засмеялась и обернулась.
Они вас просто боятся. Или слишком вежливые, чтобы попроситься за ваш столик.
Даша распаковала темно-коричневый пирожок, сняв целлофановый пакет. По виду казалось, что в нем миллион калорий и все канцерогены в мире.
Как ты можешь это есть? вырвалось у меня.
Даша кивнула на мой стакан.
Как вы можете это пить?
Твоя правда.
Я оставил полстакана.
Зарядку верну, я помню, сказал я.
Да забудьте. Вдруг я хочу айфон?
Не делай этого!
Будет больше тем для разговора с барменом Мишей. Ну и чаще обращаться придется.
Оглушительно прозвенел звонок. Даша убрала оставшийся пирожок в пакет.
Приятного аппетита, пожелала она, взглянув на кофе.
Никто не торопиться, заметил я.
Я должна быть вежливой. Удачи!
Я остался один. Набрал знакомый номер. Гудки, потом еще гудки, потом голос с легкой ноткой усталости.
Да, Кирилл.
Привет, Катя. Может кофе?
Недолгая пауза.
Хорошо. Давай через полчаса.
4
Октябрь довольно спокойный месяц. Проходит суетливость первых рабочих недель и стресс от внезапного окончания отпуска и лета, жара сменяется прохладой, желтой листвой и дождями, жизнь входит в привычную колею. К октябрю своего шестнадцатого академического года я потерял телефон. Вот он только что лежал в кармане поцарапанный, глючный, но привычный, с полудохлой батареей, которая познакомила меня с новыми уровнями неловкости несколькими неделями ранее и вдруг Я выхожу из маршрутки и понимаю, что карман мой стал немного легче, а пульс хаотичнее. Нет, я не очень привязан к вещам, особенно таким хрупким и недолговечным, как телефоны, но покупать новый именно сейчас совсем не входило в мои планы.
Паника сменилась торгом, потом смирением. Я же помнил, как смотрел на время, заходя в маршрутку. Выходя из нее, я стал легче на сто с небольшим граммов. Мозг прокручивал архив данных, которые были в аппарате и которые видеть посторонним не следовало. К счастью, ничего особо личного там не было. Полсотни номеров, десяток фотографий, из которых последние три расписание, напоминания о днях рождения, мобильный браузер с болееменее приличной историей. Приложений с соцсетями я в телефоне не держал, кроме одного мессенджера для работы. К счастью, телефон был заблокирован надежным паролем, который я сам частенько забывал.
Я спросил у пробегающего мимо спортсмена время, отметил про себя, что опаздываю на пару и поплотнее обмотав шарф вокруг шеи, поспешил к не знающему забот студенчеству.
Вы хоть знаете, что такое студенчество? задал я странный для гражданского процесса вопрос.
Староста Ропша уклончиво мотнул головой.
В общих чертах. Мы студенчество, например.
Я усмехнулся.
Нет, вы не студенчество. Вы скопление жаждущих диплома, в основном лентяев и хитрюг. Студенчество это целый социальный пласт, часть общества, которой будет принадлежать мир, создающая этот мир, творящая революции в прямом и переносном смысле. Студенчество не терпит закостенелости и несправедливости, жаждет свободы и борется за нее. Оно скреплено узами братства и навечно объединено стенами альма-матер, которая выпустила их в свет. Вы слышали об Обществе плюща, создающего целый мир, о старейших студенческих сообществах, о вековых традициях древнейших университетов, студенческих революциях, меняющих мир и общество? Вы хоть Gaudeamus знаете?
Слышали, оправдалась Марина (наверное, Марина).
А пели когда-нибудь? Это же ваш гимн!
Группа переглянулась
Он же не на русском.
Не на русском, я потер ладонями лицо. Недавно спросил на экзамене, почему реальный договор так называется. Каких только вариантов не услышал, от "потому что он настоящий", до "потому что он здесь и сейчас". И ведь никто не вспомнил о том, что реальный от латинского слова "res". Ubi rem meam invenio, ibi vindico.
У нас не было латыни, сказал староста Ропша. А девочка Староста энергично закивала головой.
Но, это неправильно! развел руками я. Юрист без латыни, что медик без знания анатомии. Хотя, от вас то, что зависит. Мне искренне жаль, что вы не знаете латынь. Значит, понимать меня вам будет немного сложнее, чем я думал.
Sapienti sat, тихо сказала Даша и улыбнулась.
До середины пары оставалось неизвестное количество времени. Потерянный телефон начинал доставлять серьезные неприятности.
С вами все в порядке, Кирилл Олегович? уточнил староста.
Потерял телефон. Выпал в маршрутке.
Студенты сочувственно зашумели. Особо догадливые подсказали время.
Значит пора было покупать новый, наверняка батарея уже держала плохо, философски заметил студент у окна с таким же именем, как у меня. Я условно звал его тезка.
Я вслушался в тишину аудитории на предмет смешков, но было траурно тихо. Значит, о моем приключении с зарядкой Даша не сказала никому. Либо же студенты достигли совершенства в покерном хладнокровии. В последнее я не верил.
Куплю новый сегодня, тихо сказал я, завершая тему.
Я знаю отличное место, с излишне серьезным лицом сказала Даша.
В деканате меня встретили несколько контрастно. Хриплая Наташа предложила половину шоколадки, а Оксана Оксановна сверкнула глазами так, что едва не расплавила свои очки.
Я вам звонила раз десять.
И как, гудки идут? уточнил я.
Нет, выключено. Как, впрочем, частенько.
Я сделал удивленное лицо.
Кирилл Олегович телефон потерял, сообщила Наташа.
Ой, а ты откуда уже знаешь?
Студенты сказали.
Как произошел обмен информацией за столь короткую перемену, я мог только догадываться.
Возьмете еще одну пару? Трудовик заболел, и подхватить курс некому.
Трудовиком звали преподавателя по трудовому праву, в шутку, конечно, но прижилось.
Хорошо, не думая, согласился я, все равно окно. Почитать свое или трудовое?
Как хотите.
Кирилл Олегович может читать любой курс, похвастала Наташа из-за компьютера.
Оксана Оксановна одарила меня саркастическим взглядом, смягченным моим согласием провести чужую пару. Это волшебство, конечно, рассеется еще до конца рабочего дня.
Совсем вундеркинд!
Лекции читать одно удовольствие. А ведь было время, когда я не понимал всей прелести лекционных курсов, считая, что спрашивать на практических занятиях гораздо проще и интереснее. Опыт дает некоторые бонусы. Когда вся необходимая информация уже в голове, и ты не связан конспектом или (позор какой!) учебником, лежащем на кафедре, лекция превращается в произведение искусства. Из разрозненной информации ты создаешь систему единое целое, скрепленное примерами и забавными фактами, а потом аккуратно вкладываешь это в головы слушателей, приправив информацию небольшим количеством сомнения, чтобы критическое мышление не подавлялось авторитетом лектора. Но сегодня у меня не шел из головы мой телефон и все примеры, и задачи, так или иначе, касались мобильной связи. Наконец, мне самому стало казаться, что я непростительно часто повторяюсь.
Вероятно, какой-нибудь счастливчик уже играет с моим аппаратом, твердо решив перепрошить его, чтобы оставить себе. Древний телефон, который нажатие на экран воспринимает не как команду, а как ничего не значащую просьбу.
У сто восьмой аудитории образовалась пробка. Четверо флегматичных студентов выносили, обнаруженные в старых шкафах плакаты, стойки для них, пыльный и морально устаревший проектор. Руководил действием белозубый Лев в ярко-зеленой приталенной рубашке. Я поинтересовался происходящим, в тайне надеясь, что Лев Петрович собирает свои вещи и уже очень опаздывает на ракету до своей планеты.
Все это можно использовать для открытого занятия, энергично сообщил он. Рука как клешня краба, я потер пальцы.
Ну, ладно плакаты, а древний проектор зачем? У нас в каждом кабинете по стационарному.