Да, а пока я буду в пути, вы выдадите меня полиции, вы сообщите обо мне по телеграфу, и не успею я отъехать на десять лье, как меня схватят!.. Нет! Никогда!
Я даю вам честное слово, мсье, вы ведь знаете, что я раб своего слова что я воспользуюсь вашим разрешением только завтра в полдень.
Нет! Нет! Нет! повторил господин Жерар, взбадривая себя столь решительным отказом.
Завтра к полудню вы сможете быть за пределами Франции.
А если вы добьетесь моей выдачи?
Я не стану требовать этого. Я человек мирный, мсье. Я хочу только, чтобы грешник раскаялся, а не был наказан. Я не хочу вашей смерти, но не допущу и смерти моего отца.
Никогда! Никогда! рявкнул убийца.
Ах! Как это ужасно! сказал, словно обращаясь к самому себе, аббат Доминик. Вы что же, не слышите или не понимаете того, что я вам говорю? Вы не видите мою печаль? Вы не знаете того, что я только что пешком прошел восемьсот лье, что я был в Риме и вернулся оттуда? Что я ходил просить у святого отца разрешения открыть тайну вашей исповеди и И не получил этого разрешения?..
Господин Жерар словно почувствовал, как над ним взмахнул крылом ангел смерти. Но и на этот раз смерть только дохнула на него и улетела прочь, не коснувшись его лица.
И он поднял поникшую было голову.
О, знаете ли, сказал он, обязанности ваши по отношению ко мне святы и нерушимы. После моей смерти, да! Но пока я жив нет!..
Монах вздрогнул и машинально повторил: