В последнее время он стал частенько уезжать из имения, иногда почти на весь день. Вероятно, горячая кровь Клайдия Сарамаги вновь давала о себе знать. Каррис никогда не спрашивал, куда отъезжал учитель. Они вообще довольно редко разговаривали теперь.
Стояла середина осени, но здесь она была больше похожа на конец весны-начало лета. Словом, наконец-то было вполне комфортно. Каррис по-прежнему большую часть времени тратил на обучение. Окрылённый успехом, он выискивал наиболее сложные и спорные трактаты о магии, пытался постичь то, что многие считали вымыслом. Помня о том состоянии, в каком он оказался после столь сложного колдовства, он вновь обратился к манившим его «Граням», пытаясь понять, как можно аккумулировать и фокусировать возмущение, дабы тратить меньше сил и быть более эффективным.
Каким бы самородком Каррис ни был, но очень многое из прочитанного он понять не мог. Какие-то книги он откладывал на потом, какие-то даже пробовал переписывать заново уже по-своему, надеясь, что такое упражнение по перефразированию позволит ему понять ускользающий смысл. Увы, но становилось очевидным, что его учёба займёт ещё не один год, а может быть и не одно десятилетие.
Однако юноша не отчаивался, скорее наоборот это добавляло ему азарта. Он знал, что может уже многое больше, чем три четверти всех волшебников, живущих в мире, и пока ему этого было достаточно. Он знал, что благодаря своим усилиям когда-то он станет одним единственным среди всех, пусть даже это случится через сотню лет!
Но вернёмся к повествованию. Итак, мессир Каладиус вернулся из очередной своей отлучки. Мы уже упоминали, что Каррис не особенно интересовался причинами этих исчезновений. Они уже не пугали его, как это было раньше в Кинае или Токкее. Кажется, в глубине души он даже хотел, чтобы мессир вновь вляпался в какую-нибудь историю, чтобы это позволило наконец порвать ту связь, которая приносила ему всё больше разочарований. Самому расстаться с Каладиусом ему пока не хватало духу. Вот если бы тот сам каким-то образом исчез из его жизни! Вырвавшись из тени этого авантюриста, сколько бы он смог!..
Я читал о нём, Каррис оторвался от книги и с некоторым интересом взглянул на подходящего Каладиуса. А что?
Вот и славно! Значит, обойдёмся без вступительной лекции, Каладиус подхватил со стола большущий румяный персик и впился в него зубами. Я голоден как дьявол!
Распорядитесь, и вам принесут поесть. Так к чему вы упомянули об Ордене чернокнижников?
Уже распорядился. Всё очень просто, мессир Каррис мы постараемся в него вступить!
Должно быть, вы плохо знаете историю Ордена, мессир, юноша демонстративно уставился в книгу, показывая, что он потерял интерес к беседе. Иначе вы бы знали, что его членами могут быть лишь имперские подданные.
Что за ерунда! легкомысленно махнул рукой Каладиус. Если они не дураки, то не станут просто так разбрасываться магами вроде нас с тобой из-за каких-то дурацких условностей!
Думаю, это не просто дурацкие условности, мессир, скептически качнул головой Каррис. За всю историю Ордена подобного прецедента ещё не было.
Не было, так будет! с великолепной самоуверенностью воскликнул маг. Да где же мой ужин, во имя всех преисподен?
Каррис промолчал. Весь этот авантюризм начинал порядком действовать ему на нервы. Складывалось впечатление, что мессир отчаялся придумать хороший план их полной легализации, а потому хватается за самые абсурдные прожекты, лишь бы показать свою важность. Юноша подозревал, что с того самого дня, как Каладиус выдал его услуги за свои, он постоянно чувствовал себя не в своей тарелке. Он становился посохом, который когда-то был необходим путнику, поскольку его нога была повреждена, но теперь она стала здорова, и надобность в посохе отпадала.
Увы, в такие минуты Каладиус при всей своей важной заносчивости, при всей напыщенности и напускном самодовольстве становился необычайно смешон и жалок. И это было плохо, потому что окончательно рушило устоявшуюся парадигму «учитель-ученик». Маг стремительно терял то уважение и даже благоговение, которое когда-то испытывал к нему его воспитанник. Наверное, он сам это чувствовал, поэтому и совершал такие вот нелепые поступки.
О, а вот и ужин! воскликнул Каладиус. Скорее тащи сюда свой поднос, приятель, а не то я сейчас проглочу тебя!
Маг жадно набросился на принесённые яства, что позволило заполнить паузу в разговоре. Каррис всё это время читал, или делал вид, что читает. Каладиус понимал, что продолжать разговор придётся ему.
Маг жадно набросился на принесённые яства, что позволило заполнить паузу в разговоре. Каррис всё это время читал, или делал вид, что читает. Каладиус понимал, что продолжать разговор придётся ему.
Тебе как будто не нравится мой план, мессир Каррис? нарочито бодрым голосом наконец произнёс он.
Вы как будто всерьёз считаете это планом, мессир? более желчно, чем ему бы хотелось, парировал Каррис.
Почему бы и нет? Каладиус проглотил эту дерзость. Если мы станем адептами одного из самых могущественных орденов мира это раз и навсегда решит все наши проблемы. Тогда ни к чему будет и добиваться восстановления прав в Академии, по крайней мере, на какое-то время.
В таком случае, для чего мы вообще совершали все эти путешествия? Коль уж мы всё равно уповаем на вероятность, которая близка к нулевой, то могли бы сразу направиться в Латионскую Академию и объявить себя полноправными академиками!
Вижу, ты хороший критик, мессир Каррис! не совладав с гневом, воскликнул Каладиус. А что ты вообще сам сделал для того, чтобы решить проблему? У меня есть хотя бы такой план, а что есть у тебя?
У меня есть дар! отрезал Каррис.
Вся спесь моментально слетела с Каладиуса. Он побледнел одновременно от стыда и от гнева. Вилка бессильно звякнула, выпав из его руки, и маг раздражённо отпихнул блюдо от себя.
Ты всегда будешь припоминать мне это, да? с горечью спросил он, но уже не повышая голоса.
Просто не давайте мне повода для этого, против воли Каррис почувствовал укол раскаяния. Я уже не тот пастушок Олни, которого вы вытащили из хлева, и вам пора это понять.
Кажется, я уже понял, справившись с волнением, Каладиус вновь пододвинул тарелку и безо всякого аппетита принялся жевать.
Простите, мессир, не потому, что хотел, а потому что был должен, произнёс Каррис через некоторое время. Я вышел за рамки и наговорил того, чего не следовало. Вы хотели рассказать ваш план?..
Нет никакого плана, мессир Каррис, устало проговорил Каладиус. Ты был прав. Я просто написал в башню Кантакалла просьбу об аудиенции, совершенно непонятно на что надеясь. Глупость всё это
И они удовлетворили вашу просьбу?
Они ожидают нас послезавтра в восемь пополудни.
Надеюсь, мессир, к тому времени вы вернёте всё ваше нахальство и красноречие, подмигнув, Каррис попытался весело улыбнуться, но получилось довольно натянуто. В конце концов, мы ведь ничего не теряем! Убеждать людей ваш талант. Может быть, нам действительно повезёт!
***
Каррис был вовсе не рад возвращению в Золотой Шатёр. Сейчас, когда жара не была уже такой одуряющей, запахи тоже, казалось, несколько стушевались, но всё же столица империи по-прежнему была отталкивающе отвратительной. Однако по мере подъёма на холм Койфар ситуация менялась дома становились всё опрятнее, улицы чище, а прохожие всё больше походили на людей, а не мертвецов, вылезших из собственных могил.
Наконец они достигли высокой свежевыбеленной стены, которая отделяла Нижний город от Верхнего. Дальше лежали кварталы, селиться в которых было дано лишь избранным, а ещё выше, на вершине громадного холма, расстилалась Сады Императора дворцовый комплекс, в котором жил правитель Саррассы и его приближённые.
Привратная стража сурово потребовала пропуск, без которого попасть в Верхний город не представлялось возможным. К счастью, у Каладиуса подобные пропуска были, так что для них отворили небольшую калитку, проделанную в массивной створке ворот.
Здесь был уже совсем другой мир. Вонь нищих кварталов не доносилась сюда, а лёгкий бриз приносил свежий запах моря. Дома словно состязались в помпезности и дороговизне, что далеко не всегда шло на пользу общему восприятию. В отличие от улиц Нижнего города здесь было почти безлюдно, несмотря на то что жара уже спала, а осеннее вечернее небо было уже почти совсем чёрным. Повсюду горели масляные фонари, источающие, благодаря цветным стёклам, свет всех радужных тонов.
Никогда не скажешь, что это тот же город, что и внизу тихонько пробормотал Каррис, озираясь. Во всех городах есть бедные и богатые кварталы, но нигде нет такой чёткой границы и таких разительных отличий. Как люди подобное терпят? Императору следовало бы обеспокоиться возможностью бунта
Полно, мессир Каррис! шикнул на него Каладиус. Эти речи не для кварталов Койфара! Впрочем, не могу не заметить, что Саррасса выстояла даже тогда, когда рухнула Кидуанская империя. Ты идёшь, мессир Каррис, по улицам одного из древнейших городов мира! Так что сама история доказывает твою неправоту.