Я не люблю конфеты. Ты тогда иди домой один. Там мама. А я еще немного тут поиграю.
Но как же я найду вашу квартиру без тебя? Мне нужен проводник.
А мне нужен слон. У тебя есть слон?
Нет, конечно! Зачем тебе слон?
Тут из подъезда появилась мама с тазиком чистого белья. Она шла к бельевым веревкам, а нас увидела и бросила все. Взмахнула руками, вскрикнула:
Леонид Васильевич! С приездом!
Я бегом к ней предупредить. И шепотом:
Мам, ты уверена, что это он?
Конечно, доченька. А почему ты спрашиваешь?
Он на профессора из телевизора похож.
Так он и есть профессор. В Казани в Академии экономику преподает.
И тут я поняла, что слона мне не будет. Профессор, академия и экономика это, видимо, что-то ближе к кондитерской с конфетами, коктейлями и пирожными. А мой слон был из настоящих джунглей. В джунглях в таких ботинках не ходят. Посмотрела я на этих взрослых. Вздохнула. И пошла по своим делам искать Маугли.
Семечки
Соседи перед телевизором обычно лузгали семечки. Нам мама каждый вечер чистила тазик моркови, капусты, яблок, а в январе мандарины.
Чипсы, попкорн и прочие буржуйские радости в наше советское бытие еще не вошли.
Дед гостил у нас неделю. И в овощной трапезе не участвовал. Все знали про его вставную челюсть, но корректно помалкивали. Хрустели, конечно. Старались не сильно громко. Он прикрывался газеткой. И под это дело даже новости отказывался воспринимать из «ящика».
Никто опять же не спорил. Уважали другое мнение. Папе пришлось перестать комментировать диктора и запивать чеснок сладким чаем.
Он всегда это делал громко и от души. Но после многозначительного взгляда мамы, которая во всем потакала свёкру, глава семьи вдруг повел себя совершенно неожиданно. Вместо того, чтобы брать штурмом кухню, после работы папа аккуратно разулся на коврике и почистил вначале свои ботинки, а потом и наши. С мамиными он переборщил, конечно. Черный крем к розовым туфлям не подходил однозначно. Но другого не было. А вдохновение еще оставалось.
Одним словом, мы были рады деду, но особенно счастливы, когда он решил навестить других родственников.
У него был темно-коричневый огромный чемодан и взгляд с прищуром. Дед погладил меня по голове. Я грызла морковку.
Как твоя фамилия, девочка? Ты знаешь?
У меня от неожиданности вопроса аж спина закружилась.
Ну да! Баябанова (букву «р» я не выговаривала еще долго). И-и-на Ба-я-банова.
Прекрасно-прекрасно, девочка. Помни об этом, когда однажды превратишься в зайца. И с лукавой улыбкой кивнул на оранжевый корень в моих руках.
В зайца?!! В зайца?!! Мама!! Да, никогда!
С тех пор на всех праздниках, утренниках и смотрах самодеятельности, вплоть до старших классов, я выступала только в костюме лисы и лишь раза два была Снегурочкой. Если уж в кого и превращаться, то лучше в хищника, подумала я. Но трескать морковь так и не перестала. Потому что риск у хищников в крови.
Характер
Считалось, что у младшей дочери старшей маминой сестры сложный характер. Она единственная из всей семьи не могла найти подход к ребенку. Ко мне. Никак не хотела понять в свои 14 лет, что у меня непростой психологический период. Недавно исполнилось 6. Осенью уже в школу, а я от садика еще не отошла. Поэтому две другие двоюродные сестры, пытаясь скрасить мои непростые будни, мужественно терпели лягушек за шиворот, уколы будущего доктора и насекомых в чае (я коллекционировала жуков и бабочек, которые умирали от жажды).
Но Света не хотела. Даже после долгого разговора с дядей Толей (папа ее), что гуманизм наше все, а дети его агенты. Света упиралась.
Настал и ее черед провести со мной целый день. Родители утром ушли на работу, заперев дверь на тяжелый навесной замок. Собирались тихо, чтобы не разбудить дочку. Кота выгнали в коридор.
Света должна была встать в 6 утра, собраться и пойти на другой конец города для встречи со мной. В ее задачу входило накормить ребенка завтраком и играть в познавательные игры без спичек и стекла. Она взяла себя в руки, стиснула зубы и пошла.
Я знала, что она идет. Умылась, поела, забрала кота и заняла оборону.
Стук в дверь. Тишина. Потом в окно (мы жили в своем доме). Никого. Потом в другое окно. Снова в дверь. И так несколько раз. После чего мы с котом появились. И я, подражая Ричарду III, патетически произнесла:
«Иди домой. Нам и без тебя хорошо. Мы тебе не откроем!»
Белое лицо 14-летней девушки стало багровым, глаза как у рыбы в сетке рыболова. Она отчаянно затрясла ставни.
Что нам с котом оставалось? Мы ушли в другую комнату, включили радио на полную катушку и устроили танцы.
Через несколько минут раздался странный звук. Посыпались кнопки с марли в форточке. Упала с подоконника банка с квасом. Треск дерева и визг разорвавшейся ткани
Дверь распахнулась и на пороге появилась разъяренная Ума Турман, готовая порубить-покромсать Билла на куски и кусочки.
Ну, все! Спасайся, кто может! Кот под кровать, я более сообразительная к входной двери. На крик прибежала соседка. Поймала ключ от замка. Открыла дверь и спрятала ребенка на огромной материнской груди. Меня ждали вкусный обед и утешения.
А свирепой Уме Турман (в синяках и порванном платье) пришлось залезть на дерево и трескать вишню до возвращения родителей. Свой долг она выполнила.
P.S. До сих пор остается загадкой как пухленькая девочка-подросток пролезла в форточку, в которую никогда не мог протиснуться даже в меру упитанный кот. Мистика.
«Чудо-юдо»
У всех коровы были черно-белые, а у нас цветная. Каштановая. Других звали Буренками, а нашу Жданка. Мы с бабушкой ее у ворот встречали. Потом они шли во двор по интимному вопросу молоко доить. Меня мелкую не пускали. Вдруг Жданка нечаянно лягнет. Но я была уверена, что она ко мне хорошо относится и нечего такого «нечаянного» делать не станет.
Бабуль, можно я попробую, как ты?
Бабушка от неожиданности чуть заикаться не начала, услышав за спиной мой голос. Нарушила я их идиллию своим вторжением.
Ой, иди, поиграй, Ирина! Тебе нельзя, ты еще маленькая!
Я не маленькая! Ты ничего не знаешь! Я у бабушки Маши воооот такого БЫКА доила!
Бабушка подпрыгнула, Жданка вздрогнула, задела копытом ведро, и молочная волна накрыла меня аж с макушки.
Вот это да! И молока нахлебалась, и волосы с платьем измочила.
Бежать скорее к кадушке с дождевой водой отмываться. Пока мама не видела, а бабушка с табурета не встала.
Ноги налетели на курицу, споткнулись и платью пришел конец в грязной луже.
Н-да. Кадушка уже не поможет. Надо идти сдаваться. Волосы в репьях и куриный помет кожу щиплет.
Я к крыльцу, а из окна плач старшей двоюродной сестры:
Не буду я больше с этим ребенком сидеть! Она не ест, не спит, не слушается! Вчера весь день в бабушкиной юбке пыль с дороги таскала и салют в курятнике устраивала!
Наташа, доченька, не горюй. Она же маленькая еще. Тебе с ней поиграть надо, заинтересовать.
Я пробовала. Кукол вдоль лавок рассадила, кашу из печки достала, по тарелкам разложила. Сижу, жду, когда она проснется. А она? Пришла, посмотрела на нас и говорит: «Ну ладно, Наташенька, ты тут с ними поиграй, а я пойду погуляю». И весь день на качелях прокачалась.
Ох, все грехи мои напоказ. Интересно, а мама слышит?
Заходить в дом или на заднем дворе отсидеться?
Вдруг кто-то хвать меня за шиворот и к себе разворачивает.
Это что за «чудо-юдо» к нам в гости забрело? И пахнет то оно как! Боже мой!
Все! Попалась! Бежать не получится. Лучше умереть на месте. Но как?
Тут крупным планом лицо дедушки.
Ирина, это ты?
Не я
А кто?
Не знаю.
Он взял меня на руки и занес в дом.
Девушки, посмотрите, кто к нам пришел, и имя сказать отказывается?
И сделал то, чего я больше всего боялась. Отдал маме. Она посмотрела обреченно на чумазое существо, которое еще утром называлось ее ребенком, и молча повела его в баню. А что поделаешь? Каким бы оно это «чудо-юдо» не было, все равно свое. Родное. А значит любимое.
Мадонна
Не помню имени и лица той девочки. Только руки. Фарфоровые ладошки. Бесконечно длинные гибкие пальчики. Они просвечивали на солнце и казались иногда золотыми, иногда небесно-голубыми. Особенно, когда она танцевала или пускала их гулять по воздуху. В тот момент мне казалось, что они птицы. Райские. Фантастические. Взлетающие легко и вдохновенно Это было самое яркое воспоминание из детского сада.
Я мечтала (как все маленькие девочки) о волосах Златовласки и платье Мальвины. Но только понарошку, чтобы никто не догадался.
А потом возникла репродукция Мадонны Боттичелли. А точнее, волшебные руки Откуда он ее знал? Эту девочку из моего детства?