В этой книге автор указал на полную бессмысленность и даже абсурдность подобной точки зрения. Один из весомых аргументов в пользу того, что никто из власть предержащих ничего в 1959 г. не маскировал, не скрывал и не имитировал, заключается как раз в том, что если бы действительно надо было что-то скрыть, то в те времена это проделали бы быстро, просто и изящно. А именно объявили бы во всеуслышание о гибели тургруппы от остро заразной инфекционной болезни, похоронили бы без вскрытия и придали бы захоронению статус опасного. И даже в областной газетке статейку бы на сей счёт тиснули, про то, дескать, что не следует снимать шкуру с найденной в лесу туши умершего оленя (медведя, лося, росомахи, волка, лисицы и т.п.), поскольку животное могло погибнуть от опасной инфекции! И никто бы никогда не позволил бы проводить эксгумацию останков убитых и устраивать те непотребные пиар-компании, что устроили самодеятельные «расследователи» трагедии, раскопавшие могилу Золотарёва весной 2018 г.
То есть следует понимать, что «опасный труп» это категория не только узко медицинская, но и до некоторой степени юридическая. Именно поэтому приказ главного инфекциониста РСФСР Никифорова, обязавшего 12 апреля 1979 г вскрывать трупы всех умерших с подозрением на сибиреязвенный сепсис, вызывает на первый взгляд удивление.
Владимир Николаевич не должен был отдавать приказ, прямо противоречивший юридически утвержденной норме! Если бы в результате исполнения приказа Никифорова заболел кто-то из врачей-патологоанатомов, то с большой вероятностью главный инфекционист пошёл бы под суд. Посадили бы Владимира Николаевича или нет это вопрос, конечно, спорный но должности он бы лишился однозначно. Тем не менее, Никифоров отдал противозаконный приказ
Почему?
Да потому, что к 12 апреля странный характер течения болезни уже стал очевиден. В ходе совещания в Горздравотделе выяснилось, что симптоматика поразившей Свердловск болезни совершенно не соответствует традиционному течению сибирской язвы и врачи попросту не распознают заболевание. Поэтому было важно понимать, в каких случаях люди умирают именно от сибирской язвы, а в каких от болезней, с нею не связанных. Потому-то Никифоров и отдал совершенно справедливый и обоснованный приказ: «Вскрывать всех умерших, невзирая на диагноз!».
Книга «Перевал Дятлова. Загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на Советском Урале» в период 2012 2017 гг. выдержала несколько изданий, в т.ч. и на немецком языке В настоящее время полный текст книги находится на авторском сайте и доступен для всеобщего ознакомления. Надо сказать, что авторское название книги звучит иначе «Смерть, идущая по следу» и именно под этим названием первый вариант книги появился в интернете летом 2010 г. Электронный и «бумажный» варианты совершенно идентичны.
Таким образом была выстроена следующая схема: в больницу 40 везут всех, у кого симптоматика даёт основания заподозрить сибирскую язву, и если больной умирает, то проводится аутопсия. В период с 12 апреля по 12 июня 1979 г в морге больницы 40 патологоанатомическому вскрытию подверглись трупы 98 человек, в отношении которых при жизни возникли подозрения на «сепсис 002». В результате всесторонних исследований диагноз был подтверждён у 42 умерших, т.е. менее чем в половине подозрительных случаев.
Для того, чтобы дать представление о том, насколько несхожим было течение болезни у различных людей, приведём несколько примеров. Александра Волкова, женщина в возрасте 65 лет, почувствовала внезапную слабость во второй половине дня 12 апреля. Никаких других жалоб, кроме необъяснимой слабости, у женщины не имелось температура была в норме, кашель и насморк отсутствовали, даже давление крови оставалось нормальным, что выглядело необычно для гипертоника, в общем ничего, кроме полного упадка сил и слабости. Женщина даже не могла встать с кровати, чтобы открыть дверь Дочь была удивлена странным приступом слабости ещё крепкой поутру женщины и вызвала участкового врача. Тот пришёл вечером, уже проинформированный о совещании с участием Никифорова, и хотя ни слова не сказал о сибирской язве, настоял на госпитализации. Женщину увезли в больницу 40, там она на следующий день умерла.
Другой пример: Михаил Ложкин, крепкий мужчина 33 лет, вернувшийся в пятницу 27 апреля с воинских сборов, продолжавшихся 2 недели. В воскресенье 29 апреля после обеда почувствовал резко нараставшее недомогание, повысилась температура, появились кашель, потливость, общая слабость. Симптоматика в целом соответствовала гриппу или тому, что у нас обозначают как ОРВИ. На следующий день, 30 апреля, уже после ухода жены на работу, Михаил вызвал «скорую помощь», которая отвезла его в больницу 40. 1 мая Маргарита, жена Михаила, отправилась в больницу и на информационном стенде в фойе увидела фамилию мужа в списке больных с «тяжёлым состоянием». На следующий день, Михаил Ложкин уже находился в списке лиц с «крайне тяжёлым состоянием». Тяжесть состояния определялась температурой, чем выше тем хуже. 3 мая, на третьи сутки с момента госпитализации, Михаил скончался.
Другой пример: Михаил Ложкин, крепкий мужчина 33 лет, вернувшийся в пятницу 27 апреля с воинских сборов, продолжавшихся 2 недели. В воскресенье 29 апреля после обеда почувствовал резко нараставшее недомогание, повысилась температура, появились кашель, потливость, общая слабость. Симптоматика в целом соответствовала гриппу или тому, что у нас обозначают как ОРВИ. На следующий день, 30 апреля, уже после ухода жены на работу, Михаил вызвал «скорую помощь», которая отвезла его в больницу 40. 1 мая Маргарита, жена Михаила, отправилась в больницу и на информационном стенде в фойе увидела фамилию мужа в списке больных с «тяжёлым состоянием». На следующий день, Михаил Ложкин уже находился в списке лиц с «крайне тяжёлым состоянием». Тяжесть состояния определялась температурой, чем выше тем хуже. 3 мая, на третьи сутки с момента госпитализации, Михаил скончался.
Новостройки Свердловска 1970-х гг. Город тогда стремительно развивался, массово строились многоэтажные дома. В центре: стройка 24-этажного «Белого дома», в котором в 1982 г разместился Обком КПСС, ныне в этом здании находится правительство Свердловской области.
Ещё один пример, радикально отличающийся от описанных выше. Мухаметшин Мухаметталиб, 45-летний шофёр, испытал сильный жар 14 апреля. На протяжении 4 суток температура не спадала, никакой другой подозрительной симптоматики не наблюдалось. Жена несколько раз вызывала «скорую помощь», но мужчину в больницу не забирали, поскольку тот не казался больным. То есть даже в той нервозной обстановке состояние Мухаметшина казалось врачам нормальным, а его жалобы на высокую температуру выглядели симуляцией, дескать, мужчина хочет взять «больничный лист», чтобы не ходить на работу. Госпитализирован Мухаметшин был только 18 апреля после того, как жена обратилась к знакомому участковому милиционеру и тот сам позвонил на станцию «скорой помощи». Вмешательство сотрудника МВД, по-видимому, смутило врачей дежурной бригады и те повезли Мухаметшина в «сороковку». Утром 22 апреля температура больного резко упала и стала нормальной, на информационном стенде его фамилию поместили в список назначенных к «выписке». К обеду мужчина скончался.
Уже на этих примерах можно видеть, насколько по-разному протекала болезнь! Разнообразие признаков сбивало с толку и путало картину происходящего, заставляя специалистов сомневаться в том, что люди страдали и умирали действительно от одной и той же болезни. Оценка происходившего ещё более осложнялась тем обстоятельством упомянутым нами ранее что некоторое время никто не фиксировал самой распространенной формы сибирской язвы, кожной. А ведь она должна была давать 95%-99% всех случаев заболеваний! Сразу скажем, что несколько случаев (не менее 4-х) кожной формы всё же было зафиксировано, но произошло это не в начале эпидемического процесса, а спустя несколько недель, в мае 1979 г.
Именно благодаря вскрытию тел умерших удалось разобраться во всей этой головоломной петрушке, получить необходимые ответы и накопить ту статистику, которой мы можем сегодня доверять.
В морге при больнице 40 во время вспышки сибиреязвенной инфекции работали 6 врачей-патологоанатомов, 2 санитара и лаборантка, отвозившая биоматериалы в ООИ Областного отдела здравоохранения. Первоначально приблизительно на протяжении первой недели или чуть менее врачи-патологоанатомы работали в специальном снаряжении (т.н. противочумных костюмах) с соблюдением соответствующих мер по дезинфекции. Также они трижды в день принимали тетрациклин, антибиотик широкого спектра действия, призванный подавить любую инфекцию, проникшую в организм.
Однако около 19 апреля, возможно, днём раньше или позже, в организации работ произошли радикальные изменения Никифоров разрешил не пользоваться противочумными костюмами и не принимать тетрациклин. Существует только одна причина, объясняющая подобное снижение требований по безопасности медицинского персонала главный республиканский врач-инфекционист понял, или ему кто-то подсказал, что от трупов заразиться сибирской язвой нельзя! А стало быть меры защиты и профилактики, применявшиеся патологоанатомами, избыточны.
Сам по себе вывод этот следует признать хотя и совершенно правильным, но парадоксальным. Ведь в естественных условиях заражение сибиреязвенной болезнью происходит именно через плоть больного или умершего животного, трупы павших животных всегда опасны. Их нельзя перерабатывать, их надлежит только захоранивать!