Значит, съездил, взял бутылку, похмелился, а потом они с Зинкой и сходили! Пожилая женщина, бывшая колхозница при Сталине, а при Никите Сергеиче Кукурузненковском работница в ближнем провинциальном городе на заводе радиоизмерительных приборов, сидела на корточках у печки, стоящей в центре избы и выгребала золу из подтопка. В такую дрянную погоду её характер, и так-то оставлявший желать лучшего, портился окончательно, становясь желчным и раздражительным. К тому же, в латиноамериканском сериале, который она смотрела по вечерам, а утром нередко и второй раз особо понравившуюся серию, у главной героини бедной девушки, работающей прислугой в доме богатого плантатора дона Педро, выращивающего коку под видом хлопка, а так же продающего контрабандой диких обезьян. Коку он продавал в Америку, а диких обезьян они вместе с тётушкой Чарли из Парагвая транспортировали несчастных мартышек, обливающихся горькими слезами в клетках, контрабандой в республики бывшего Советского Союза, произошел облом с красавцем сынком этого дона, за которую она переживала как за собственную дочь. (За свою дочь младшую сестру Артёма, она тоже переживала: та жила очень далеко, на Севере, чуть ли не в Ханты- Мансийском автономном округе её туда занесло за каким-то интересом; у неё тоже с мужем жизнь не ладилась уже который год, прямо шла под откос со второго дня после свадьбы).
У Артёма, к слову, тоже с жёнами не ладилось. Сначала с первой не заладилось, коренной москвичкой в третьем поколении, что пришлось разводиться в спешном порядке, потом со второй словно сглазили не заладилось, уже в городке провинциальном, ещё та трагедия, узнай Шекспир в своё время не поверил бы: " То, что я сочинил про Ромку с Джулькой, ерунда по сравнению с вашей трагедией, Артём! Мне бы такие крезанации*! Так что Артём год жил свободным молодым мужчиной: сочинял стихи, пил вино, когда были деньги, интим-эксплуатейшен дам, когда попадались не обременённые нравственными категориями, не замороченные семьёй и бытом легкомысленные, легкокрылые особи если было настроение и опять те же баблосы, с которыми у него, как у творческой личности временами возникали рядом с домом и вокруг орбиты Плутона, образно профилируя трудности.
Да куда, мам, идти в такую погоду, возразил её 27-летний сын, того и гляди опять дождь пойдёт (он прекратился минут десять назад), и на всякий случай посмотрел в окно, на липу, стоящую рядом с домом под углом, напротив окон его комнаты, и дающую прохладу в жару лучше любого магазинного вентилятора. Липа от такого негативного энергетика, как сырость, начала облетать раньше времени, усыпав землю под окнами избы маленькими жёлтыми листьями, похожими на словно кто-то из озорства разбросал клочки бумаги, выкрашенные желтой краской: вот на какой аналог-кич они были в контексте здешней экосистемы. Идти в сырой лес, куда он точно знал, едва войдёшь промокнешь до пояса, не помогут ни резиновые сапоги, ни водонепроницаемый плащ на резиновой подкладке, какой выдавали почтальонам ещё в советскую эпоху, когда они на велосипедах развозили почту по деревням мобильной связи ещё не измыслили, колхозникам они её, и, какой у них был, как необходимая вещь в деревне, его ломало. Куда лучше было лежать в тёплой избе а Артём умел с большим кайфом лежать, где за печкой шуршат сверчок и домовой Костя, на старом, ещё дореволюционной выдержки, доставшемся в наследство от прапрабабушки, которой привёз её супруг гвардии старший сержант из Парижа, в качестве трофея, после того, как наши разгромили Наполеона Бонапарта, диване из потемневшего, покрытого лаком, ясеня, и обитого совсем недавно им после развода со второй женой, красным ситцем в цветочек, и мечтать, как он напишет гениальное стихотворение, такое, что если б даже поэт- гений Сергей Есенин, прочитал его, то пожал бы ему руку со словами: «Молодец, чувак, не хуже меня написал!», а красивая голливудская актриса да можно даже латиноамериканская, за её героиню сериала так переживала его мать, влюбилась бы в него после прочтения этого стиха и сказала б:» Артём, делай со мной что хочешь, я вся насквозь твоя! А как сделаешь, то, что захочешь, можно поехать ко мне на фазенду пить шампанское и закусывать лобстерами» И Артём бы сделал с ней по- взрослому: с привлекательными на всю размашистую пинчитруэллу женщинами, он умел это делать, научился за четыре года брака с двумя жёнами: они его кое-чему научили, чему даже в университете профессора научить не способны. Или сочинять такое стихотворение с заявкой на нетленный шедевр, лёжа на диване и поглядывая в окно, как сырой тяжёлый ветер шевелит липу, и с неё сыплются на землю клочки бумаги, выкрашенные охрой, прямо летят в окна, пришлёпываясь к стеклу, или на крышу кирпичной палатки, стоящей у забора, чуть дальше липы. По удивительному совпадению, именно в такую погоду, и в таком приглушённо- сумеречном настроении, на Артёма накатывало не всегда правда, каждый раз поэтическое вдохновение.
Вот и сейчас, как назло, когда мамаша завела разговор про грибы, у Артёма в голове, как на фотографическом снимке в специальном растворе контуры изображения чьей-то круглой, как тарелка, небритой, с похмелья мужской физиономии, или красивого лица девушки, проявились, причём без умственных усилий, не вымучивая каждое слово, без каких не могут сочинять посредственные стихи посредственные стихоплёты, сложились в четверостишие строчки:
Столб кривой напротив дома,
Покосившийся забор,
Мной овладевает дрёма,
Словно выпил я кагор
Кривой столб с провисшими проводами стоял за забором. Из окна его, как и липу, и палатку было хорошо видно. В прошлом году, в мае, при сильном порыве ветра от засохшей осины, стоящей от липы в самом углу участка справа, где забор разделял их с соседями, отломился сук и, упав, порвал провода. Столб выдержал, но накренился. Приехавшие из городка Навашингтона, к которому относилась их деревенька в плане починить, заменить столбы и электропроводку, электрики, провода натянули, сказали его матери, что могут и новый столб поставить, такой модернизированный, из бетонного стержня, с высоким молекулярным содержанием заготовки, которую изобрели на секретном заводе ЖБК в Окочурьевске, вместо накренившегося деревянно- просмоленного, но: « Хозяйка, если поставишь литр». Хозяйка мать Артёма « литр» ставить отказалась, и электрики, утеревшись сухим рукавом, уехали при своих интересах. А Артём с матерью остались при своих. То есть с сильно накренившимся столбом, при взгляде на который сразу возникала паническая мысль, что он вот-вот должен упасть. Кагора у Артёма не было, да и пить тот кагор, который продавали в магазинах одно название что кагор (как впрочем и другое красное- белое вино), так лучше брагу. А для рифмы сойдет, подумал он, всё равно вторым Есениным, тем более, когда он Сергей Александрович был третьим после Пушкина и Лермонтова гениальным поэтом России, мне не быть, таланта маловато, а чтобы за стаканом вина прочитать какой- нибудь захмелевшей даме, чтобы она разделила с ним ложе для одинокого, молодого, современного менестреля, правда без гитары на этот момент, сойдёт и так. И сразу, без задержки, какие бывают у посредственных поэтов, вымучивающих очередное четверостишие, у него всплыло следующее четверостишие, словно буксиром вытянутое в мозгах предыдущим:
На заборе хрипит галка,
Наглотавшись влаги,
Мне себя уже не жалко,
После литра браги
И за ними вдогонку:
Чую аромат сирени,
В плесени ствол тополя
В этот момент между печкой и узкой плотной коричневой шторой, закрывающей проход, сделанный в стене, только без двери, в «его» комнату просунулось сморщенное лицо матери.
Разуй глаза-то на небо, видишь, светлеет, может и не будет больше дождя! Сходил бы, проветрился, может и наберёшь чего!
Мам, ну что ты заладила со своими грибами! резко ответил он, не сдержавшись, и тут же об этом пожалел. Мало того, что у «старой», как иногда он в шутку её называл, в такую погоду портилось настроение, в довесок она становилась назойливой и упрямой, то если чего вобьёт себе в голову, то и старалась этого добиться, несмотря на его доводы и внутреннее состояние души и тела. А сейчас такое состояние и того, и другого не сказать чтобы было у Артёма на подъёме. Одна маленькая, но очень существенная радость, перекрывающая весь внутренний и внешний негатив сочинялось и без напряга, само по себе, стихотворение. А тут такой облом с этими грибами! Она же этого, резко отрицательного момента с его стороны, как похода в лес, словно не замечала, наоборот, твёрдо стояла на своём, что он обязательно должен сходить за грибами, как бы забыв о том, что нет соли, кончаются масло, колбаса и хлеб, и ни сегодня-завтра надо идти в соседнее село в продовольственный магазин, куда он ходил с рюкзаком, когда подъедались продукты. А до магазина, это не рядом лес, четыре километра. И уж если попадёшь под дождь, то промокнешь окончательно и бесповоротно. В лесу тоже промокнешь, но там хотя бы можно пересидеть под ёлкой. К тому же Артём очень сильно сомневался, что вчера « соседи принесли по корзине»: откуда в такую пору конец июня быть грибам? А тем более белым, в большом количестве, как явствовало из слов его родительницы. В их местности сколько себя помнил он, раньше августа грибы ищи жирафа на Мадагаскаре! никто их никогда не видел. Хотя с изменением экологии кто его знает, когда льёт с неба вода не переставая, месяц, словно в Небесной Канцелярии трубы прорвало, не хуже, чем у них в городе в жилищно- коммунальной конторе. С той разницей, что в городе слесаря сразу приедут, ну, в худшем случае через час-два-три, а тут чуббер- буббер кого дождёшься! А Бог, заведующий этой областью экологии не знай, как его зовут, чего там у людей случилось, может занят другими более важными делами! Вон по телевизору, вспомнил Артём ежевечерние новости, что в мире творится! Может и грибы в этом году начали расти с горя, прямо чуть ли не с начала лета, чтобы не сгнить на корню раньше времени, как тюльпаны и пионы. А людишки тут со своей игрушечной техникой, когда реки грязи текут с горы дурью, смывая на своем пути города, когда вулканы стреляют многотонными булыжниками, и текут раскалённой лавой, какой- то мелкий дождик в нижегородской области ничего страшного, потерпят!