Потом мы вновь оказываемся у кухни; Эльза хитро улыбается и вдруг смахивает на пол груду тарелок с уже знакомым мне эффектом. «Не бойся, я не истеричка, успокаивает она меня. Но не одни ведь истерички порой бьют посуду. Кстати, пока мы здесь, загляни в холодильник. Ты любишь яичницу? Я буду готовить тебе завтраки. Яичница с ветчиной пахнет по-настоящему. И будто даже имеет вкус!»
В моей спальне мы первым делом отправляемся в ванную, в которой я уже был. «Обманка, говорит Эльза, обводя рукой вокруг. Можно вообще не мыться, и унитаз тебе ни к чему. Хоть, признаться, я люблю здешний душ знаешь, шум воды, тепло. Очень расслабляет это остров покоя. И ванная у меня цвета морской волны. Цвета спокойного, умиротворенного моря. Кстати, тебя не удивило, что знакомство со спальней мужчины я начинаю с душевой? Ха-ха-ха, шутка. Я очень порядочная девушка!»
Выйдя из ванной, Эльза обводит взглядом комнату и отмечает удовлетворенно: «Тут все, как у меня. Вот примерочная», она подводит меня к большому зеркалу во весь рост. Рядом с ним платяной шкаф, встроенный в стену. Я открываю дверцу он забит одеждой. Эльза хихикает: «У меня ни разу не получилось раздеться догола, представляешь? И показывает на журнальный стол: Здесь пульт. Чтобы все менять обои, вид за окном, потолок, свет»
Я прикасаюсь к стеклянной поверхности. Она оживает, это чуткий сенсор. Пробегаюсь пальцами по кнопкам все действует: шторы двигаются, стены окрашиваются в разные цвета. Я замечаю, что на них неяркий, чуть заметный рисунок. Подхожу поближе, всматриваюсь в штрихи и разводы.
«Кофе с молоком, говорит Эльза у меня за спиной. Или, может, следы на песке».
«Фрактал4 бормочу я бессмысленное слово. Или, может, сад камней в Тиауанако».
Что-то вспоминается, но очень смутно. Однако же это было важно! Я шепчу и вслушиваюсь в свой шепот: «Осознание собственного разума звенья бесконечной цепи вопросов. Странный аттрактор5 линия в многомерном пространстве самодостаточная, самоорганизующаяся сущность. Затухание сознания фрактальная ломаная. Звенья укорачиваются, потом еще и еще, но и все же она бесконечна»
«Что-что? переспрашивает Эльза. С тобой все в порядке?»
«Вроде да, произношу я задумчиво. Просто мне приходилось когда-то размышлять об этом о кофейных разводах. Не обращай внимания, пойдем посмотрим на твою ванную цвета моря».
Мы осматриваем ее спальню, которая не отличается от моей, возвращаемся в гостиную и садимся на диван. «Теперь, говорит Эльза, выбрось из головы свой сад камней и сосредоточься, насколько можешь. Тут у нас есть инструкция здешней жизни. Самое занятное, сказать по правде, я тебе уже показала, но прочесть ее нужно, так сказал мой Нестор. Да и твой, наверное, тоже».
У нее в руках брошюра в черно-белой обложке. «Карантин» напечатано жирным шрифтом посередине. «Ты должен прочитать ее всю, говорит мне Эльза. Лучше сделать это тут, со мной. Я, если что, разъясню попонятнее».
Ясно, что ей просто не хочется оставаться одной так же, как и мне.
Я открываю брошюру. На титульном листе, в правом верхнем углу, где обычно располагаются эпиграфы, вновь выведено: «КАРАНТИН» и чуть ниже: «Будьте благодарны!» Со следующей страницы начинается текст. Пункт номер один гласит: «Всем надлежит пребывать на Карантине вплоть до полной готовности его покинуть». И, чуть ниже, пункт второй: «Возвращение на Карантин невозможно. Без исключений».
«Пока все понятнее некуда, бормочу я. Но я, конечно, посижу тут, с тобой. О, смотри, здесь бывают прогулки ну да, ты же говорила про какой-то инцидент на улице»
Эльза заглядывает мне через плечо. Я читаю: «Для выхода из здания надлежит пользоваться частным лифтом, находящимся внутри квартиры у входной двери. Входную дверь открывать не рекомендуется».
«Прогулки надлежит осуществлять только в светлое время суток. В темноте гулять не рекомендуется».
И еще:
«Не рекомендуется купаться в море лицам без купальных костюмов. Без исключений».
«Тут есть море?» спрашиваю я Эльзу.
«О да, отвечает та, что есть, то есть. Оно-то как раз кажется мне совсем-совсем настоящим. Ты можешь посмотреть на него из спальни тут, в гостиной, за окном всегда лишь картинки».
«Тут есть море?» спрашиваю я Эльзу.
«О да, отвечает та, что есть, то есть. Оно-то как раз кажется мне совсем-совсем настоящим. Ты можешь посмотреть на него из спальни тут, в гостиной, за окном всегда лишь картинки».
«Можно прямо сейчас», предлагаю я. Мы идем в спальню Эльзы. Она уверенно жмет кнопки пульта и кивает на окно: «Ну вот»
За окном шикарный морской пейзаж: ультрамарин до самого горизонта, яркое солнце, белые катера и яхты. Внизу под нами набережная с балюстрадой, полная народа. Почти все гуляют по двое праздно, неспешно, им явно некуда торопиться. Мы находимся высоко, я не могу различить лиц. От набережной к камням у воды ведут бетонные лестницы. Купающихся немного, все они в ярко-желтом. Некоторые просто лежат на камнях, будто принимая солнечные ванны.
«Идиллия, я усмехаюсь. Здесь так каждый день?»
«Ну уж нет, Эльза делает отрицающий жест. Я сегодня в первый раз вижу солнце. Погоду они включают по какой-то своей прихоти».
«По расписанию» бормочу я негромко, но Эльза не обращает внимания на слово. Быть может, у ее Нестора другой лексикон.
«Вчера был сильный ветер, говорит она. Ветер, тучи, все уныло, мрачно. И волны никто не лез в воду, хоть, наверное, здесь это безопасно. С нашими-то телами»
Она стоит совсем рядом. Повинуясь внезапному порыву, я пытаюсь приобнять ее за талию, но моя рука повисает в воздухе Эльза уворачивается, делает шаг в сторону, потом вообще отходит внутрь комнаты. «Недотрога!» думаю я с досадой. Почему-то в этом тоже мнится подвох, какое-то ненужное лукавство.
Вскоре мы возвращаемся в гостиную, садимся на диван чуть поодаль друг от друга. Эльза признается: «Мне не понравилось гулять одной. Все все! смотрят тебе в лицо, это напрягает. Я пожаловалась Нестору, а он сказал мол, что ж ты хочешь, у всех одно на уме. Встретить тех, кого они знали там каждый озабочен лишь этим. А мне, честно говоря, не важно там у меня не было близких людей».
«Близких?» переспрашиваю я и опять вспоминаю Тину. Вспоминаю имя, ярко-рыжую прядь и чувство тревоги, сосущее изнутри. Соседка замечает что-то, еще отстраняется, поглядывает на меня сбоку. Я молчу, говорить мне нечего и пока даже нечего думать. Воспоминание жжет и мучит, но от него не тянутся нити. Память моя беспомощна долго ли это еще продлится?
Потом я вновь беру в руки Инструкцию. Следующие листы не содержат ничего, кроме бесконечного дисклэймера, извещающего, что администрация не несет ответственности ни за что, от исправности инфраструктуры до ментального здоровья карантинщиков. Я продираюсь через параграфы сухого канцелярского текста и почти уже решаю пролистнуть несколько страниц, как Эльза вдруг спохватывается: «Мы опаздываем! Скорее иди в конец, читай пункт семь дробь один. Или нет наверное, семь дробь три»
Я послушно читаю: «Всем надлежит иметь две сессии ежедневно со своим другом, своим наставником, своим Нестором ровно в двенадцать и ровно в пять по большим настенным часам».
Эльза показывает на противоположную стену. Там висят круглые часы, стрелки которых уже сошлись на двенадцатичасовой отметке. «Надо спешить, говорит она, вставая. Пока-пока».
«Чао», бурчу я в ответ и отправляюсь в свою спальню.
Глава 3
«Вы опоздали на пятнадцать секунд, говорит Нестор, улыбаясь довольно-таки кисло. Это не принято, прошу иметь в виду».
Я оправдываюсь: «У меня есть причина ваша Инструкция, я пытался найти в ней толк. Безуспешно, честно говоря».
«Что ж, хмыкает Нестор, это лишь значит, что вы должны еще больше дорожить моей дружбой!»
Сегодня он в очках, которые делают его старше. Почему-то мне это кажется забавным.
«Опаздывать не принято! повторяет советник, потом смотрит вниз и добавляет: Впрочем, вы, Тео, никогда не отличались дисциплиной».
«Это написано в моем файле», киваю я понимающе.
«Именно, подтверждает он. Имейте в виду, вам никуда не деться от вашего файла. Хотя едва ли это вас огорчит».
«Интересно, я прищуриваюсь, откуда он вообще взялся, мой файл? Вы следили за мной еще там? У вас там есть агенты, наблюдатели, шпионы?»
Нестор усмехается саркастически: «Экий вы конспиролог! Может кто-то и следил за вами там обманутые женщины или кредиторы но к здесь это отношения не имеет. Никакого и скоро об этом подробнее а файл скомпилирован при вашем здешнем рождении специальными методами, долго объяснять. Есть, знаете ли, алгоритмы сводящие воедино отдельные обрывки воспоминаний, мечущихся в подсознании с первого же мгновения жизни. С подсознанием мы умеем работать и с обрывками тоже, но обрывки обрывками, а интересно все целиком. Все, накопленное в вашем земном мозге оно пока недоступно ни нам, ни вам. Память восстанавливается постепенно вы здесь, собственно, в основном за этим. Над ней нужно трудиться к счастью, вы умеете трудиться, Тео. И у вас есть помощник я, не кто иной. И сосед то есть соседка. И ваши сны».