Одним из первых, опять-таки, Андрей Тимофеевич выступил с критикой водной теории питания растений: был абсолютно уверен замечательный наш агроном, сообразуясь с народным житейским опытом и здравым смыслом, что растения одной солёной водой не накормишь, что для полноценного и качественного их развития необходимо требуются различные минеральные добавки и навоз, как те же витамины для человека И не удивительно, исходя из этого, и даже закономерно, что разработке научных приёмов удобрения полей для Центрально-Нечернозёмной зоны России, основанных на минеральной подкормке, он придавал исключительное значение. А это, в свою очередь, значит, что первая научная идея преображения почв Нечерноземья принадлежит ему.
-
(*)Историческая справка. В первой половине 17-го века голландский исследователь Ян Баптиста ван Гельмонт проводил опыты с растениями с целью установить источники их питания и роста. После многолетних исследований он пришёл к заключению, что всё дело, дескать, в воде, а почва служит лишь субстратом для прикрепления растений к земле, не участвуя непосредственно в их питании Эти выводы ван Гельмонта и стали основой т.н. водной теории питания растений. Причем, и другие исследователи Европы (английский физик Бойль, например) опытным путём подтвердили водную теорию ван Гельмонта
Слова впервые и первый без конца пестрят в его жизнеописаниях, буквально не сходят с их страниц, превращаются порой, как и травы, в сорные. Как садовод, он первым среди русских и мiровых учёных разработал основные принципы НАУЧНОЙ ПОМОЛОГИИ и описал множество (более шестисот) сортов яблонь и груш. Он также активно проводил работы по различным видам плодоводства: технике прививок, размножению яблонь отрезками корней, выведению новых сортов и размножению их, рациональному размещению плодовых деревьев, уходу за ними и садом в целом.
В работах Болотова можно также с интересом и пользой прочесть:
о возделывании и переработке картофеля второго русского хлеба, существовавшего в его времена в основном на барских клумбах, с которых он успешно переселился и на крестьянские поля стараниями Андрея Тимофеевича;
о введении культуры трав, корнеплодов, овощных растений, осеверении южных плодовых деревьев и многое-многое другое, о чём теперь даже и не догадываются современные специалисты-аграрии.
А ещё он колдовал вокруг злаков, первый внедрил в Центральной части России южные диковинные помидоры, повсеместно распространял полезнейшую для простого народа северную богато-витаминную смородину. Всё современное практическое садоводство и огородничество базируется, по сути, на открытых Андреем Тимофеевичем биологических закономерностях роста и развития плодовых и ягодных растений. А в лесоводстве широко используются до сих пор разработанные им методики лесоразведения и лесопользования.
Как учёному-ботанику, повторим, Андрею Тимофеевичу принадлежат ценнейшие описания сорных, лекарственных и культурных растений. Он изучил и описал различные формы цветков, приспособления растений к опылению, роль насекомых в опылении, факторы, благоприятствующие или мешающие опылению; описал многие плоды, семена, приспособления семян к распространению. В статье О семенах он высказал правильные мысли о значении количества пыльцы для оплодотворения и о причинах стерильности растений
Был Андрей Тимофеевич, помимо прочего, и великим селекционером-новатором, на сто лет фактически опередившим И.В.Мичурина. В работе Опыт над яблочными семенами он уверенно говорил о распространённости естественной гибридизации и рекомендовал использовать формы, возникающие путём свободных межсортовых пере-опылений, как исходный материал для создания отбором и воспитанием новых сортов плодовых. А это значит, ни много, ни мало, что этот удивительный и разносторонне-одарённый исследователь впервые в мiровом научном сообществе в общей форме высказал идею гибридизационно-селекционногометода, научно глубоко разработанного и обоснованного впоследствии мичуринской школой биологов. Здесь же стоит отметить ещё, что Андрей Тимофеевич и сам создал целый ряд новых сортов овощных и плодовых культур, которые подробно описал и зарисовал в собственных сельскохозяйственных журналах и книгах.
Как учёный-селекционер и великий биолог одновременно, Андрей Тимофеевич обнаружил у яблони явление ДИХОГАМИИ разновременного созревания тычинок и пестиков обоеполых цветков и первым в научном мiре (задолго до Шпренгеля) правильно оценил это явление как важнейшую предпосылку для перекрёстного опыления. Он первым заметил также преимущества перекрёстного опыления, предвосхитив по сути то важнейшее обобщение в биологии, что позже получило название закона Найта-Дарвина
Вёл Андрей Тимофеевич и постоянные метеорологические наблюдения вот уж воистину всеохватным и вездесущим был этот сверх-любознательный и талантливый человек. Так, его «Книжка метеорологических замечаний» содержит ежедневные наблюдения за погодой на протяжении 52-х лет! Представляете, каково было его терпение и каковы сроки! Сын Болотова Павел передал их впоследствии в Академию наук, где они и были напечатаны как ценнейший источник знаний, и где хранятся теперь в Библиотеке АН в Петербурге. Подобных наблюдений и за столь продолжительный период времени в России до него не делал никто: Гидрометцентр с огромным штатом сотрудников мог бы ему позавидовать
Много занимался Болотов и вопросами техники, был талантливым инженером-механиком и инженером-гидравликом, предложив народу русскому в качестве полезного подражательного примера различные конструкции новаторских сельскохозяйственных орудий, гидротехнических устройств, установку для выработки крахмала.
Его вполне можно назвать и первым русским врачом-физиотерапевтом, потому что именно он начал первым лечить при помощи электричества некоторые заболевания человека, для чего собственноручно сконструировал и построил специальную электрическую машину
4
В особом ряду деяний Болотова стоит его научно-просветительская деятельность. В течение долгой, предельно-насыщенной, яркой и прекрасной в творческом плане жизни, непрерывно занимаясь самообразованием в вопросах философии, истории, российского и мiрового естествознания, Андрей Тимофеевич изо всех сил пытался образовать при этом и свою страну; причём самые широкие слои её населения, в том числе и крестьянские. На протяжении десяти лет (1778-1789 гг.) после-петровская крепостная Россия получала в готовом виде начатки знаний и элементарные понятия о достижениях русской и мiровой науки из многочисленных печатных статей журналиста и редактора Болотова, из его увлекательных публицистических рассказов и бесед, живым и доходчивым языком написанных. Всё, что он узнавал и вычитывал из российской и зарубежной периодики и книг, что показывалось ему особенно интересным и познавательным, он сразу же, без устали и задержек, выплёскивал на страницы популярных журналов «Сельский житель» и «Экономический магазин», единственным автором и анонимным составителем которых фактически был он сам Туда же он помещал частенько (помимо «Трудов Вольного Экономического общества» издания элитарного и малодоступного) и собственные естественнонаучные и инженерные открытия, великодушно желая сделать их достоянием всей страны, всего русского, обученного грамоте люда.
И если журнал «Сельский житель», выходивший еженедельно, просуществовал всего год (1778-79 гг.) и потом был закрыт по решению издателя, которого интересовала исключительно прибыль, а не само благородное и нужное дело популяризации Знания, то в 1779 году, познакомившись и подружившись с Николаем Ивановичем Новиковым, ведущим книгоиздателем того времени, Болотов, при его поддержке, начинает публиковать свой новый журнал «Экономический магазин» (1780-1789 гг.), с которым ему повезло больше. В виде приложения к «Московским новостям» он выходил вплоть до ареста Новикова и позволил Андрею Тимофеевичу уже по-настоящему раскрыться как незаурядному писателю, публицисту и журналисту. За это время им было подготовлено и издано 40 полноценных томов этого журнала (а вместе с «Сельским жителем» 42 тома), и каждый новый том содержал богатейший материал по научно-практическим основам качественного ведения сельского хозяйства на просторах страны. Даже и современных учёных-практиков поражает порой тех, главным образом, кто не закостенел в рутине и способен чему-то ещё удивляться и поражаться, кроме собственных без-смертных творений! поражает необычайная глубина и правильность позиций, которые занимал тогда Болотов по многим вопросам. Что уж говорить про его современников, для которых его злободневная журнальная публицистика была воистину без-ценной