Ничего не изменилось в обстановке: та же, занимающая добрых пол-стены над кроватью репродукция картины Аньело Бронзино «Венера, Купидон, Безрассудство и Время», фотографии в самшитовых рамках, прикроватная тумбочка из дуба, чуть мерцающий экран телевизора, два стула с широкими резными спинками, расписанными золотыми лилиями по лазурному полю. «Да, это не комната в «Анти-общежитии», невольно подумала Катя. В углу, отключенный от питания, стоял Кузя робот-слуга. Катя развязала рюкзак, вытащила футляр-террариум. Покормила хамелеона кусочками банана. Затем поставила Кузю на подзарядку. Так все обычно происходило и раньше, в прежние приезды на Янтарную, в этот раз все чувства девушки затмевала растущая тревога от предстоящего тяжелого разговора с Федором.
Катя оставила рюкзак на кровати и уже в шаге от лестницы внезапно остановилась, услышав мужские голоса, доносившиеся снизу.
О чем говорил Федор с «Сатиром», девушка долго понять не могла. Оба сидели в удобных креслах, метрах в трех от камина, за небольшим столиком. На столике лежал то какой-то чертеж. Незнакомец, склонившись над ним, карандашом-указкой, что-то показывал Федору.
Вот смотри, если на 47 градусов отклонить ось вращения ближайшей к нам умирающей звезды и нацелить ее на Землю, то поток гамма-излучения сотрет в порошок все живое на этой старушке. Как рассчитали наши физики, достаточно будет одного месяца работы такой лучевой пушки, чтобы Земля превратилась в обугленную пустыню. Если не станет Земли, где, как известно, живут миллионы избирателей, готовых проголосовать за Тургинова, ты точно победишь на выборах, услышала Катя голос незнакомца. Девушке пришлось приникнуть ухом к одной из половиц.
Хандсман, ты с ума сошел, Федор отклонился от столика, ты предлагаешь сжечь Землю. Да если кто-то узнает об этом проекте, нас самих сожгут.
Катя, включив встроенный в ноготь космофон, просунула указательный палец правой руки в узкую щель между половицами. Навела резкость на чертеж. Заработал диктофон. Одновременно с записью шла передача фиксируемого материала на космофон Андрея.
«Должен же он когда-то отозваться, журналист хренов, здесь судьба Земли решается, а он в своей командировке», эти мысли проносились в голове девушки, как ракеты.
Как говорится, кто не рискует, тот президентом никогда не будет. Мы полгода работали над этим проектом. Чтобы довести дело до конца, нужна только твоя команда. Никто не догадается, по какой причине отклонится ось вращения умирающей звезды. Наши физики умеют держать язык за зубами. Этот тот случай, когда овчинка стоит выделки. У тебя есть только два дня на размышление, если мы промедлим, вся операция окажется бессмысленной. Кстати, скоро на Землю в ходе предвыборного марафона должен поехать Тургинов. Вполне может так случится, что он тоже не уклонится от лучевой пушки. Ты станешь во главе федерации! Я уже вижу, как занимается заря новой счастливой жизни! Придет время, когда Туманность Андромеды будет управлять всей Вселенной.
Нет, это бред. Два дня на размышление. Пойдем покурим, что-то мне жарко становится от твоих планов, Федор встал с кресла и направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Следом за ним пошел «Сатир», на ходу доставая из пачки сигареты.
Катя метнулась к раскрытому окну, но в темноте не заметила толстого провода, соединяющего блок питания робота с системой подзарядки. Споткнувшись о провод, девушка рухнула на пол. Федор, уже поднявшийся на второй этаж, включил свет и застал Катю беспомощно лежащей на полу.
Вот так гости? «Сатир» тяжелым взглядом удава, готовящегося парализовать жертву, уставился на девушку, а ты говорил, что она не приедет.
Не долго думая, Хандсман ловко скрутил Кате руки, использовав для этого свой кожаный брючный ремень.
А если она слышала наш разговор, «Сатир» размял толстыми, похожими на сосиски пальцами сигарету, щелкнул лазерной зажигалкой и поднес огонь к лицу Кати. Ты нам скажешь правду? Что ты слышала. Говори.
Подожди, Федор приблизился к своей любовнице, боюсь, что она не только все слышала, но и зафиксировала наш разговор. Ухорезов включил Катин космофон и пролистал последние записи.
Вот так номер. Даже снимок чертежа есть. Да ты просто шпион.
Внезапно Федор побледнел, что-то его сильно напугало.
Хандсман, посмотри. Большая часть записанного передана журналисту Мурашову этому сопляку, с которым недавно моя любовница кувыркалась в постели. Насколько я знаю, он сейчас работает в «Анти-газете». Нужно срочно связаться с редактором и сделать все для того, чтобы записи были стерты вместе с журналистом, после этих слов Федор начал удалять записи, которые сделала Катя.
Тогда нужно как можно быстрее возвращаться на Гариону, Корешков сам ничего не сделает, кишка у него тонка для таких операций. «Сатир» проверил прочность узла на запястьях девушки. А куда денем ее? Она тоже, пока жива, представляет большую опасность.
Оттащи ее в подвал. На всякий случай отруби этой красавице указательный палец правой руки космофон вмонтирован в ноготь пальца. На все тебе дается 10 минут. И самое главное, перед уходом надо поджечь дом. Дом деревянный все сгорит за считанные минуты.
Зря стараетесь, все равно вам всем крышка, Катя попыталась пошевелиться. Андрей получил все, что я ему передала. Он уже наверняка поделился этой ценной информацией с кем надо. Так что, ваша песенка спета.
Заткни ей рот! Уходим! Федор бросился к лестнице, спугнув хамелеона. Джексон, оставшись незамеченным, сумел выбраться из футляра Катя забыла закрыть террариум- и вскарабкался по стене на потолок. Хамелеон с высоты стал внимательно наблюдать за происходящим. «Сатир» взвалил Катю на правое плечо и без труда понес ее, как легкую поклажу.
В подвале Хандсман разорвал на части чью-то старую футболку и залепил матерчатым кляпом рот отчаянно сопротивлявшейся девушке. Затем прижал правую руку Кати к холодному бетонному полу и, прицелившись, нащупал спусковой курок лазерного пистолета. «Зачем искать палец, времени нет, отсеку ей ладонь», решил «Сатир».
Предложение баяниста
Алмазов обиделся на Катю: она уехала, не попрощавшись с ним, как будто и не было теплого чаепития и сердечного разговора. «Ладно, еще вернется, тогда поговорим», успокаивал себя электрик Дон Жуан, мне в ноги и не такие принцессы кланялись.».
Очередную «субсидию» от Корешкова за свою агентурную деятельность Артем никак не мог дождаться, сидел без денег, тосковал. На дискотеки не ходил, красного сухого вина не покупал, на сверкающие позолотой звездолеты не засматривался затянул ремень потуже.
В такие периоды безденежья Алмазов летал на «левые» заработки: брал в руки гитару и занимал давно пригретый им пятачок в подземном переходе космопорта на Кобре столице Туманности Андромеды. Здесь стражи порядка сквозь пальцы смотрели на бродячих музыкантов, дающих концерты и собирающих подаяния. Сам подземный переход не отличался чистотой. Звездолеты улетали и прилетали и днем, и ночью народ всегда спешил к выходу, заполняя переход сумками и чемоданами. Гитариста почти не замечали, хотя он всегда старательно и вдохновенно пел под гитару хиты Виктора Цоя и Владимира Высоцкого.
И все-таки за три часа такой концертной деятельности широкополая ковбойская шляпа, которую Алмазов оставлял в метре от себя, обычно наполовину заполнялась звонкой монетой. Иногда попадались в шляпе и более крупные купюры. Такая подработка приносила Артему хотя и скромный, но гарантированный доход. Опять же, привлекало то, что никаких алиментов и налогов с этого дохода никто не отчислял.
В этот раз Артем, спустившись вниз, в переход, неожиданно увидел на своем пятачке по-хозяйски расположившегося, широко улыбающегося кареглазого мужика в старом поношенном пальто и в сильно истоптанных армейских ботинках. Именно мужика. Язык не поворачивался назвать этого похожего на бомжа музыканта мужчиной. Мужик сидел на складном стульчике и, перебирая разноцветные кнопки баяна, вдохновенно исполнял одну из самых популярных в федерации песен: «Вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет».
Конкурент появился, недовольно проворчал Алмазов, странно, что ни шапки перед нет, ни кепки. Куда же он деньги собирает».
Ей, баянист, ты мое место занял, укладывай свой инструмент и дуй отсюда подобру-поздорову, Артем постарался, чтобы его слова прозвучали как можно более угрожающе.
Я играю не ради денег, мне хочется людям настроение поднять, доставить им радость, баянист продолжал перебирать кнопки и все так же по-доброму улыбался. Скажи, сколько здесь ты обычно за день зарабатываешь. Я дам тебе сумму, которую ты назовешь.
«Странный тип, подумал Артем, что-то не похож он на богача. Одет и обут, как нищий».
Ты не смотри, что я выгляжу, как бомж, музыкант словно прочитал мысли Алмазова. Это так, маскарад, прикрытие. В такой одежде я чувствую себя более комфортно, когда играю в переходе.
Давай 200 рублей и можешь оставаться здесь.
Вот спасибо, дорогой. Я тебе дам 300 рублей, плюс к этому предлагаю зайти в бар «Черная дыра», выпьем по сто грамм за знакомство. Бар находится в нескольких метрах от выхода, ты, наверное, знаешь?