Подойдя к двери, развернувшись на сто восемьдесят градусов он сделал два шага вперёд, один вправо, один вперед, повернулся налево сделав три шага почти уперся в стену. Для чего нужен был этот ритуал, да просто в той кромешной темноте в которой его держали найти свой тайник он не мог, а вот этот способ был всегда стопроцентный. Засовывая руку между складок он извлек тетрадь и небольшой бархатный мешочек. Заняв позицию, чтобы поймать тоненький лучик света пробивающийся сквозь дверную щель идущей по горизонтали сверху. Небольшой источник давал видимость в полторы строчки, но если приноровится то вполне можно читать, а если практиковаться вне этих стен то и писать. Тетрадь была почти полностью исписана и представляла опасность, как для служащих «Приюта Ангела»: так как имела фиксацию их фобий, страстей и вредных привычек включающих в себя издевательства и сексуальные отношения с пациентами. Так и для самой больницы, но об этом чуть позже. Проверив целостность записей и самого тайника, Кирилл убрал всё обратно и пошел спать. Нужно было дождаться ночи и только потом действовать. Погружавшись глубже в своё сознание Петров ощущал сдвиги в пространстве и ощутимое разделение со своим телом. Сила которая пронизывала его душу была такой легкой и мощной, что дух вытолкнуло из тела еле ощутимым порывом ветра. Поднявшись к потолку можно было осмотреть помещение, которое стало светлым и своё измотанное тело. Худой, с сальными патлами заменившими шелковые волосы и царапины с синяками которые попросту не успевали заживать. Смотреть на себя со стороны было всегда тяжелым событием, и даже по прошествии нескольких лет практики не заканчивалось. Создавался эффект присутствии при собственной кончине.
Хорошо, эфир сформировался, я готов. Начнем с Саши, потом подвал. Сфокусировавшись на воспоминаниях о своем брате, полупрозрачное тело начало вибрировать. Находясь на том же самом месте его сознание улетало куда-то далеко сквозь туннели времени и тысячи километров.
Кирилл всегда знал, где его брат и чем занимается. Он бросил их переполненную странностями семью и отправился в свое собственное путешествие. Бедная Маша, она единственная осталась в доме, где правил деспот отец с матерью истеричных наклонностей, приправленные примесью садизма. Он часто болел и был странен, кричал по ночам и говорил, что видит мертвых. За эти новости папаша выколачивал дурь из всех детей сразу. Саша был замкнут и погружен в свой созданный мир, но ремень отца мигом возвращал его в суровую реальность. Бедная Маша, старшая сестра которая выполняла все обязанности по дому и хозяйству пока оба ее братьев находились в мире грез. Каково ей было ходить в школу, где каждый день в нее тыкали ненормальностью ее семейки. Дети росли, а родители старели. Легче от этого не было. Их запросы и упреки были также грандиозны, как и нелепы. Кирилл старался скрыть свой дар или первые признаки шизофрении, Александр пытался найти себя в попытках писать на клочках бумаги или украденной тетради из числа сдаваемых на проверку. Мария же мечтала о том, чтобы родители умерли и оставили их в покое, было сложно и она до сих пор винит себя за эти мысли.
Бедная девочка, я слышу твои молитвы и раскаянье. Через Кирилла проходили все внутренние диалоги брата с сестрой, но помочь им он не мог, тогда не мог. Пытаясь поймать нить исходившую сейчас от Марии он проговаривал вслух все ей сказанное, чтобы лучше сконцентрироваться на приеме. Прошу тебя, помоги моему брату. Он здоров, но не хочет покидать это проклятое место. Разве я мало страдала за свою жизнь, разве я еще не искупила грехи своих родителей, так-как сама кроме побоев и унижения ничего не получала. Всхлипы и слезы мешали слушать. Если только выходной на рождественские праздники когда я могла побыть одна в саду, но потом его голос звучал из гостиной, чтобы вернуть всё на привычные места. Где мой второй брат, что с ним, хочет ли встретиться или они со своим агентом заодно. Господи, пожалуйста, дай мне пожить для себя, у меня нет сил справляться с этим.
Отринув от нее Кирилл пытался сбросить те потоки, что она отправляла в небо, туда, где ее молитвы не пробьются сквозь сотни тысяч других с более меркантильными и мирскими просьбами. Так живые которым воистину нужна благодать думают, что их не слышат, но все дело в бюрократии небесной канцелярии и ограниченности добрых дел в сутки. Петров всем сердцем желал помочь сестре, освободить ее от этого тяжкого груза, но уже было поздно. Скоро настанут времена намного хуже всего того, что она испытывала в юности, скоро их ощутят все. Горе, страх, скорбь, ненависть, убийство и отчаянье. Нужно связаться с Сашей пока не поздно.
Брат, где же ты братишка? Проплывая сквозь вселенную и ища брата, мимо проносились мириады звезд и параллельных галактик. Жизнь осталась только в нашей и если народ не сплотиться, чтобы выдержать испытание, ее больше не будет нигде. Саша, Александр, Саша!
Копаясь в эфире из многих миллионов душ и духов Кирилл разгребал и отодвигал в сторону все лишние, естественно пропуская через себя. Это было всегда сложно, именно поэтому он выглядел старше своих лет, а его органы собирались отказать от такой концентрированной темной энергии. Он имел знания, как он считал полученные от высших сил еще в раннем детстве, потом пару лет в тайге с шаманами и горах Алтая для полноты знания. Медитация и концентрация, выход из тела и путешествие в астрале. С годами он преобразовал дар свыше в навык полученный от мудрецов. Только истинное происхождение оставалось загадкой, а может он реально болен? Отринув последние сомнения, которые всегда мешали сделать задуманное, он продолжил Только ему одному не справиться в предстоящем хаосе, где же Саша. Их брат покинув дом попадал в мутные компании: алкоголь, наркотики, странные женщины и образ жизни похожий на тот, что ведет сейчас Кирилл, только в городе. Благо это кончилось. Однажды он услышал брата и подумал, что сходит с ума, смешно, но это помогло. Он бросил наркотики и вернулся к писательству, сейчас он стал известен и популярен Может дело в этом и он не хочет нас видеть, или всё намного хуже и Саша считает нас страшилкой из его детства. Это всё неважно, скоро он поймет, что все увиденное и продуманное им в его голове ничто по сравнению с реальностью.
Брат Брат Брат! Резкий толчок в сознание. Он почувствовал, он нашел его. Нужно сказать ему, чтобы он нашел меня, а еще он в опасности, они все в опасности. Он не хочет слышать меня, я кажусь ему наваждением. Не отталкивай меня брат, у меня для тебя сообщение!
Связь прервалась из-за стука резиновой дубинки об решетки. Петров открыл глаза лежа на полу, тонкая полоска света падавшая ему на лицо блеснула по слюне стекавшей изо рта. Эдик: поганый фашист и изверг, напоминает покойного папашу. Эдуард Тубаев, недотепа нашедший применение своих навыков и наклонностей в психиатрической лечебнице. Больная пародия на человека, это ему самое место в этих застенках. Ничего, скоро проверка наткнётся на твой ящик и твоё пребывание здесь закончиться. Приподнимаясь на локтях Кирилл приходил в себя после очередного путешествия в высшие слои эфира. Если Эдик здесь, значит заступил на смену. Скоро он принесет пресловутый ужин, потом посидит пол часа на рабочем месте и скроется в туалете на пару часов. Чертов наркоман сексуального характера, больной ублюдок взял в привычку доставлять себе удовольствия на протяжении всего срока службы. Хорошая привычка, помогает делать дела о которых ему знать не нужно. Тяжелые шаги приближались заканчивая обход и разнос еды провинившимся, открыв тонкую металлическую полоску у самого порога, в нее просунули поднос с чем-то отдаленным похожим на еду.
Кушать подано псих, садитесь жрать пожалуйста. Громко засмеявшись над своей шуткой Эдик возвращался на свой пост. Этот недочеловек ненавидел Кирилла, но хорошее настроение избавило узника от порции дубинки. Обрюзгший мужчина покрытый плотным слоем гнойников, страшный и странный на вид, с глазами разного цвета. Этого точно ничто не спасет.
Оставив парня одного и уйдя восвояси, Петров посмотрел на сегодняшний ужин. Слипшаяся перловая каша приготовленная позавчера, черствый кусок хлеба и стакан воды, чтобы не сдохнуть. По нужде пациенты ходили прямо здесь, поэтому дух тут стоял крепкий и отвратительный. Отставив поднос в сторону Кирилл пошел к двери, чтобы засечь время для своей вылазки. Не зря он попадает в этот карцер в течении года. Пол часа и можно открыть дверь, чтобы узнать, чем сегодня занимался доктор Харламов в секретном лаборатории.
Глава 2. Гниль Кирилла Петрова
Потянувшись и расправив плечи, Кирилл сверился с часами, теми которые можно было увидеть в ту небольшую щель, которая дарует лучик света. Круглый и пожелтевший от времени циферблат переваливал за час после полуночи, пора. Достав из тайника тетрадь и мешочек он извлек из последнего самодельные отмычки. Замок был прост и стар, поэтому открыть его не составляло большого труда. Петров толкнул дверь после минутного колдовства над бойками. Бесшумно прикрыв ее за собой он пошел вдоль стены к самым дальним углам лабиринтов лечебницы. Неизвестный вход в тайные подвалы, место, где твориться нечто ужасное и противоестественное. Благо хоть кто-то имеет возможность опубликовать те факты зверства происходящие там, завтра он передаст собранный компромат сестре и сюда нагрянет полиция. Закончится история «Приюта Ангела» и начнётся бесконечное судебное разбирательство со сроками заключения превышающие двадцать пять лет. Идя всё глубже и дальше Кирилл остановился у стены полностью выложенной из кирпича. Надавив на один из них стенка бесшумно крутанулась словно турникет. Он видел этот вход в астральных путешествиях, к его удивлению и в реальной жизни он оказался на месте. Небольшой туннель без возможности видеть, идти приходилось на ощупь. Далее начинались коридоры выложенные белой квадратной плиткой большого размера и яркий свет люминесцентных ламп. Петров был здесь уже несколько десятков раз. Руководство не предполагает, что кто-либо помимо Харламова и работающих здесь ученых в курсе существования подвала. Поэтому поймать его им не удавалось, а камеры установленные в процедурных кабинетах записывают лишь их полоумные эксперименты. Пройдя в комнату ведущую хронику происходящего Кирилл отметил для себя время назначенное на отход и возвращение в палату. Толстая, почти полностью исписанная, тетрадь легла на стол. Листая до пустых мест в глаза бросались зарисовки людей очень странного вида, отдельные их части и деятельность на которую они способны с описанием. Ужас хранящийся в тетради не подвластен логике, но он есть, здесь и сейчас.