На следующее утро женщины собрали в новенькую плетёную корзину «подношения» испечённые с вечера пирожки, баночку варенья, да ароматные медовые яблоки, собранные Кристиной ещё на рассвете.
Отец, старательно пряча за напускной строгостью сильнейшее волнение (не так часто приходилось «по колдунам» ездить-то!), «выгнал» из гаража машину и через полчаса семья уже мчала за двадцать километров от дома в сторону затерявшейся в лесной глуши деревушки с говорящим названием Нелюдово.
Езжайте по дороге до конца! плюхнувшись на переднее сиденье, тётя Люся деловито махнула рукой. А там и сами всё увидите
Прямо в лес, что ли? робко покосившись на пассажирку, водитель тихонько надавил на педаль газа.
Да, да! Отец Вадим прямо в лесу обитает, не любит он людей, что уж там! задорный голос смелой местной жительницы прозвенел колокольчиком в напряжённой тишине, разлившейся по салону автомобиля.
Ехать пришлось недолго уже через десять минут позади оказалось крайнее хозяйство («Что-то у Иваныча ворота закрыты уехали, что ли, в город все?» тётя Люся с любопытством оглядела скрывающийся за высоким металлическим забором крепкий, «коренастый» домик). Далее на пути страждущих оказалась самая настоящая лесная чаща вековые сосны перемежались с кустами черёмухи и шиповника, а возвышающиеся вдоль дороги муравейники напоминали заградительные валы на подступах к замку?
«Интересно, что там за терем такой в лесу?» очарованная величием окружающей природы, Кристина мечтательно прикрыла глаза. «Терем-теремок, кто в тереме живёт? Мда Злобный, брюзжащий старик, увешанный мышиными лапками и кустами засушенных травок! Совсем не сказочно»
Нетерпеливо приподняв голову, она выглянула в окно:
Долго ещё?
Вон! тётя Люся хитро усмехнулась и кивнула в сторону показавшегося из-за деревьев хозяйства.
На небольшой полянке, кем-то давно расчищенной от лишней растительности, возвышался солидный, из цельного бруса, жилой дом. По периметру его окаймлял необычный резной заборчик, весь «укутанный» тёмно-зелёным плющом, а калитка, ведущая внутрь, была приветливо распахнута.
Я, наверное, не стану заходить? остановив машину на утрамбованной множеством колес площадке возле забора, папа боязливо обернулся на приготовившихся к выходу женщин.
Да, подождёшь нас тут! его жена согласно кивнула и захлопнула за собой дверь.
Захватив корзинку с подарками, три женщины осторожно ступили на каменистую тропинку, ведущую во двор.
Что-то не встречает нас, Люся обеспокоенно огляделась. Может, баню топит или дрова на заднем дворе колет. Сейчас поднимемся, заглянем в дом
Ой, Люся, а что, можно так? Не осерчает старец-то? идущая следом за ней женщина пугливо пожала плечами и в нерешительности остановилась.
Ничего, ничего. Идём! сопровождающая уверенно махнула рукой и повела «команду» за собой вверх по ступеням, а затем прямиком в дом.
«Красиво же тут И тихо так, спокойно!» бредущую за взволнованными дамами Кристину, казалось, вообще не трогала предстоящая встреча. Поправив подол длинного, в пол, сарафана (мама велела надеть что-то с юбкой ниже колен, мол, так положено), она послушно поднялась на крыльцо и следом за остальными вошла в тёмные, прохладные сени.
Когда они открыли тяжёлую дверь и оказались в доме, их встретила возвышающаяся у окна, спиной ко входу, широкоплечая мужская фигура.
Вот, батюшка, привела к тебе Люся услужливо улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу.
Приехала? строгий баритон в ответ прозвучал сухо и сдержанно, обращаясь непонятно к кому.
Когда «старец» обернулся, Кристина с мамой хором ахнули от неожиданности на них смотрел высокий темноволосый мужчина лет 3035 с колючим, пронизывающим насквозь взглядом и прячущейся за многодневной щетиной усмешкой.
А тебе, Людмила, я ещё раз повторяю не называй ты меня «батюшкой»! Сколько можно? Не нужно оскорблять ничьих чувств, понимаешь?
Сделав решительный шаг навстречу вконец смущённым женщинам, хозяин избы скомандовал:
Вы обе присядьте на лавку! Люся жди на улице. Всё, иди!
Глава 3. Не уйти
Вы обе присядьте на лавку! Люся жди на улице. Всё, иди!
Глава 3. Не уйти
Когда Кристина вошла внутрь, её встретил прохладный, с тонким ароматом полевых цветов полумрак. Из крошечных, едва позволяющих развернуться сеней она попала прямиком в кухню. Слева до самого потолка там высилась старинная, тщательно выбеленная печь, возле которой стояла блестящая свежей лакировкой, узкая лавка. У противоположной стены интерьер был совершенно иной современный кухонный уголок с плитой, мойкой и холодильником резко выделялся на фоне общего «деревенского» стиля избы. Обеденный стол в стиле лофт, установленный поперёк комнаты, довершал картину, и лишь задвинутая под него лавка напоминала о том, что в этом доме «не всё так просто»
Ближе ко входу по правой стороне бревенчатой стены виднелась широкая дверь в комнату она была плотно закрыта, и вряд ли кто-либо туда имел доступ, помимо самого хозяина.
Когда «чародей» велел девушке и её маме разместиться на лавке возле печи, юная гостья заметила ютящиеся в углу рядом со входной дверью два столика на одном из них стояли «дары» и гостинцы от посетителей. Другой же был до отказа завален сухими тонкими веточками и пучками трав, аккуратно перевязанными и разложенными в определённом порядке.
«Так вот откуда этот дурманящий запах!» взгляд Кристины блуждал по необычному, почти музейному внутреннему убранству дома, когда хозяин сего «великолепия» подошёл ближе и присел на край стола аккурат напротив зачарованных женщин.
Его тёмные, кажущиеся в полумраке совершенно чёрными, глаза внимательно изучали лицо мамы та сидела на лавке, выпрямившись, словно натянутая тетива, и напряжённо сжимала в руках телефон.
Зачем ты здесь, Елена Антоновна? без тени улыбки мужчина прищурился, будто хищная птица, готовая нанести смертоносный удар.
Да вот Дочку от испуга и удивления («Откуда он знает моё имя?! Наверное, Люся предупредила") посетительница едва смогла произнести пару слов.
Зачем тебе это нужно? не вынимая рук из карманов широких холщовых штанов, ведун чуть наклонился вперёд и приподнял чёрную, с дерзким изломом бровь. Дочку привезла. Для чего? У неё всё хорошо, у дочки-то. Живёт свою жизнь, набивает шишки, извлекает уроки всё идёт своим чередом! Чего паникуешь? И её заставляешь волноваться. Хотя врачи запретили. Верно?
Верно широкие серо-голубые глаза стали почти круглыми, наполняясь религиозным ужасом и страхом.
«Он всё видит!» мама уже готова была потерять сознание, когда ей на плечо легла широкая тёплая ладонь.
Сделай глубокий вдох и медленно выдыхай. Вот так А теперь послушай, склонившись над ней, «чёрный маг» вдруг заговорил вкрадчиво и тихо. За дочь не переживай. Она у тебя сильная со всем справится, всё ей «по плечу» будет. Ты лучше о себе беспокойся, здоровье береги тебе ещё внуков нянчить да растить. Муж твой, Саша, почему не зашёл? Боится Что ж! Идём, дам тебе кое-чего
Подведя оробевшую женщину к столу с травами, «волшебник» задумчиво прикусил губу. После недолгого раздумья обернулся и произнёс:
Скажи мужу, пусть меньше курит сердце у него слабое, сосуды так вообще ни к чёрту! Я сейчас наберу кой-каких травок будешь заваривать и поить его. С ними легче отвыкнуть. Резко бросать нельзя, организм может не выдержать. Вот, выудив из «стога» нужные пучки, он аккуратно примял их и оглядел. Есть, куда положить? Нет? Сейчас найдём что-нибудь. Можешь заваривать, но лучше просто кипятком заливать и настаивать больше пользы. По две столовых ложки утром и вечером перед едой. Запомнишь?
Елена Антоновна утвердительно кивнула, а когда получила заботливо уложенный в чистый холщовый мешочек «дар», вдруг слёзно запричитала:
Ох, батюшка! Спасибо тебе, добрый человек! Уж и не знаю, как благодарить-то тебя! Всё сделаю, как велишь! Спасибо, батюшка
Прекрати, мать! резко одёрнув взволнованную гостью, колдун снова превратился в «хищника» и сердито сверкнул глазами. Всё, «приём» окончен. Забирай дочь да уезжай по-добру, по-здорову! И никогда больше не «таскай» её по «бабкам» да вещуньям. Она у тебя и сама способна разобраться в себе не хуже их!
Обратная дорога прошла в полном молчании Кристина, впрочем, не произнесла ни звука ещё с той поры, как вошла в загадочный «терем». В её голове было столько впечатлений и эмоций, что не хотелось ничего только вернуться домой, улечься где-нибудь в тихом укромном месте и, накрывшись с макушкой тёплым одеялом, предаться спасительному сну в надежде, что всё увиденное и услышанное канет в мир грёз и останется там навсегда.