Ну вот, опять есть повод вспомнить Фрейда.
Ну, специалист по Фрейду у нас ты, Шурка, а я скажу одно женщине нужен мужчина сильный, которому можно отдаться и душой и телом. Нет, человек он был сам по себе неплохой, специалист, наверное, хороший. Доцент кафедры, в галстуке всегда ходил. А в постели никакой. И это его, сразу после контакта: «Мама просила меня сегодня не задерживаться» Ты, Шурка, уж извини меня за такие откровения.
Зина, неужели ты еще стесняешься говорить со мной на эти темы. Ну, а муж?
Который?
Ну, Тамаркин отец.
О, этот, наоборот, был деспотом. Требовал, чтобы только его слушали, только по нему всё было. Тамарка характером вся в него пошла. Бить он меня, конечно, не бил, да я бы и не позволила, но если хватал за руку месяц синяки не сходили.
Зачем же ты за него замуж-то вышла? Неужели сразу не видно было, что он за «фрукт». Хотя, я тоже в первый раз вляпался, и долго потом давился этой «похлебкой».
Вот видишь, не только слабые женщины ошибаются в выборе супруга, но и такие умненькие мальчики, филосОфы, вроде тебя!
Я понимаю, Зиночка, твою иронию. Мне даже приятно, как ты подтруниваешь надо мной. Какой я филосОф? Так, недоучка! И в жизни я ничего не понимаю, и в женщинах не разбираюсь.
А говоришь, что меня сразу полюбил, как только увидел. Может тоже ошибся?
С тобой всё по-другому! Твой характер как на ладони, сразу виден.
Подожди делать выводы, мы с тобой ещё пуд соли не съели. А соль в моем возрасте врачи рекомендуют ограничивать.
Ну, тогда, я буду есть её за двоих.
И этого тоже делать не надо. Будем просто жить. Так что ты хотел мне рассказать о бывшей супруге?
Хотел? Ох и хитрунья же ты! Я хотел? Это ты хотела удовлетворить своё женское любопытство. Я-то расскажу, только при условии, что ты не будешь меня ревновать.
Не буду, не буду! Разве что чуть-чуть.
А что тебя интересует в первую очередь?
Ну, где и как вы познакомились? Зинка лукаво заулыбалась.
На вечеринке! Она с моим приятелем пришла, точнее, он её на скамейке у Смольного увидел и стал приставать: «Девушка, пойдемте со мной на день рождения к приятелю. Там все будут с девочками, а я не хочу идти один». А она в колледже училась, ей к утру нужно было сочинение сдавать. «Ой, умоляю вас! Я вам это сочинение за полчаса напишу, вы только перепишите своим почерком». Так и уломал пойти с ним. И ведь, действительно, написал. Ну не за полчаса, до утра писал, а мы в это время обнимались и целовались с Танькой в соседней комнате. А утром она забрала исписанную тетрадку, и мы пошли к ней домой.
И не стыдно тебе было у приятеля подругу отбивать? удивленно спросила Зинка.
Ну, во-первых, она не подруга ему была, он с ней на десять минут раньше меня познакомился. И, потом, какого черта он её бросил одну и поперся писать это дурацкое сочинение? Да он на меня и не обиделся совсем, мы так и остались приятелями. Потом уже, когда узнал её характер, признался мне: «Слушай, Санек, как хорошо, что ты её тогда «охмурил», а так бы мне пришлось с ней мучиться.
Мучиться? Неужели из-за её характера тебе пришлось мучиться? Что у неё было не так?
Да всё не так! Во-первых, ревнивая была, ну прямо как моя мамаша. Не зря говорят, что мужики выбирают себе жен по образу и подобию матери. Во-вторых такая гордая, себялюбивая.
Она была красивой?
Ну, как тебе сказать, тогда я считал, что она самая красивая на свете.
А теперь ты так не считаешь?
Я давно её не видел, но, три года назад, когда она уезжала с новым мужем в Германию, мне показалось, что она сильно подурнела. Может быть, она перебрала с импортной косметикой, или пластику сделала?
Значит, ты передал её в надежные руки? пошутила Зинка.
Выходит, что так, но, думаю, этот немец ещё получит своё, вспомнит рассказы своего деда о Сталинградской битве. Да что говорить, ты лучше почитай эту легенду. Можно сказать, что с натуры писано.
Я протянул Зинке несколько листов бумаги. Она взяла их, и как всегда, стала читать вслух:
Вступление к «Легенде о бревне»
«Несколько лет назад довелось мне попасть в библиотеку Тюбингенского университета. Город расположен в самом сердце Швабии, а история университета насчитывает немало веков, ибо основан он был на заре европейской цивилизации. Его библиотека и архив хранят несметные богатства, естественно, не в буквальном понимании этого слова, хотя отдельные инкунабулы, в серебряных переплетах, украшенных драгоценными камнями, тянут на тысячи и тысячи нынешних твердых валют. В основном все эти сокровища касаются богословия, а меня интересовали материалы по медицине и, конкретно, документы, относящиеся к жизни и творчеству Эрнста Кречмера».
Шурка, ты опять мне мозги компостируешь? прочитав первые строки, обратилась ко мне Зинка, Когда это ты был в Тюбингенском университете?
Ну, был, или не был, не важно. Ты читай, читай, улавливай суть дела, «зри в корень», как учил Козьма Прутков.
Ну, хорошо! Если ты считаешь, что я всё пойму про твою Танечку, то почитаю дальше, согласилась она и продолжила:
Продолжение вступления к «Легенде о бревне»
«Копаясь в каталогах и картотеках, я случайно наткнулся на одну странную притчу. Называлась она «Ивушка и бревно». Точнее, не бревно, а подпорка, но на швабском диалекте эти понятия сходны. Я предпочел употреблять слово «бревно», ибо по смыслу оно более точно отражает суть притчи. Записал её еще в XIII веке студент-теолог по имени AlexisvonderKramuschkeld. Вначале меня заинтересовала не сама притча, а иллюстрации к ней, точнее, одна, самая первая.
На ней была изображена женщина божественной красоты, у которой, если всмотреться, вместо волос были густые ивовые ветки. Та же красавица, но уже размером поменьше, фигурировала и на остальных листах. Перед отъездом директор архива Франк Койфер подарил мне копию этого «чуда», и я привез его домой. Естественно, в повседневной суете я забыл о её существовании, пока случайно не наткнулся на знакомую папку. На редкость тогда у меня было свободное время, и я, обложившись словарями и воспользовавшись возможностями интернета, стал лист за листом толмачить текст, именно толмачить, а не переводить.
Несмотря на все трудности, связанные с пониманием средневековой немецкой орфографии, мне удалось хотя бы приблизительно изложить эту притчу по-русски. Грешен у меня получился не перевод, а вольное переложение, но это не означает, что оно искажает суть притчи. Я отталкивался от оригинала и домысливал, как я это понимал, глубинный смысл притчи.
Итак, слов достаточно, читайте.
«Легенда о бревне»
У кромки леса, наклонясь к самой воде небольшой речушки, росла Ивушка-красавица. Ни ветры, раскидывающие и рвущие ее ветви, ни палящее солнце, ни морозы и пурга не сломили ее. С годами еще стройнее и красивее она становилась. Знай только, льнет поближе к водному зеркалу, смотрит на отражающееся днем небо и облака, ночью на желтую луну и яркие звезды, ну и собой, знамо дело, любуется.
Все-таки я стройная! Якрасивая!
Держится бедняжка, сопротивляется стихиям, не ломается, не прогибается, только стройнее и краше становится. Ропщет, правда, в сильные морозы и метели:
За что мне такая судьба досталась? Почему я такая одинокая, всеми забытая?
Здесь же, по берегу, другие ивушки выросли, может, только не такие стройные. Растут себе, на судьбу не ропщут, тянутся к свету, к солнцу. И наша тоже солнышку рада. Но, чем дальше, тем тяжелее Ивушке сопротивляться ветрам и снегопадам.
За что мне в жизни такое наказание, отчего я страдаю? Другие вон рядом растут, ни ветер их не гнет, ни солнце не палит, я одна страдаю. Того и гляди рухну в воду. Хоть кто-нибудь помог, подставил плечо.
Услышал ее стенания «хозяин» леса и подставил под «бедную» Ивушку подпорку старое, слегка отёсанное бревно.
Как мне легко с тобой стало, Ивушка ему своей листвой шепчет, сколько лет я все одна да одна. Ни от кого ласкового слова не слышала, одни обиды и упреки от соседей доносятся. Вон и сейчас, слышишь, соседка все бурчит!
Бревно хоть и бесчувственное, да не совсем. Вслушалось в шелест ветвей соседней ивы, вроде не разобрать бурчания, весело песенку поет солнцу и ветерку радуется.
Влюбилось бревно в Ивушку, не нарадуется, что судьба сблизила его с такой красавицей. Ведь помнило, что еще в юности своей, когда было оно не бревном, а подрастающим дубком, влюблено было в эту Ивушку. Она же его не привечала, на другие стройные дубы заглядывалась.
Хоть веток и листьев бревно давно лишилось (жизнь его пообтесала), а какими-то внутренними «фибрами» души затрепетало:
Красивая ты, Чаровница! Краше тебя нет деревьев на всем белом свете!
Я бы и без тебя, конечно, прожила, я сильная! Но, раз судьба нас вместе столкнула, зачем же мне тебя отталкивать. И веселее вдвоем время коротать и теплее.
«Двоим легче, нежели одному!», слышала я где-то.