Мои веки плотно сомкнулись, голос мальчика стал удаляться. Тогда парень схватил меня за нос и сжал. Боль вернула меня в реальность.
Кому я рассказываю?
Ладно, продолжай. Просто мне срочно нужно поспать. Устал сильно.
Но парень продолжал говорить.
Миротворцы называли их людьми «из-под времени». Почему так, не знаю. Эти люди приходили с пустоши, т.е. отсюда. Тут гиблое место, никто не живет, только странники появляются. Но им можно пересекать границы, они за это платят судьям, которые вершат закон в зонах. Моя зона на юге. Мы пойдем туда. Людей «из-под времени» обычно убивали чистильщики или миротворцы, но иногда им сохраняли жизнь и куда-то увозили, но никто их больше не видел.
Сон вновь стал наваливаться на меня с нестерпимой силой.
Наши старейшины говорят, что люди «из-под времени», это те, кто по какой-то неизвестной причине перенеслись из прошлого, из дня, когда над пустошью распускались красные тюльпаны, поднялись мертвые грибы и небо стало черным. Говорят, что их можно вернуть обратно, такое уже случалось, но как, знают только старейшины. Поэтому, если ты хочешь увидеть свою семью, то иди за мной.
Постой, получается я из прошлого?
Наверное. Ну, по крайней мере, все о том говорит.
Так моих родных в этом времени нет?
Произнесенное мною почему-то немного успокоило меня. Неожиданно стало даже легко.
«В этом адском мире нет ни моей жены, ни сына! Но там, в прошлом, они есть, хотя, если подумать, там теперь немногим лучше. Им нужна помощь. Их ждут ужасы и, возможно, смерть, но я знаю теперь о многом, если верить этому мальчишке, и смогу помочь жене и сыну. Хотя слова Фреда сродни безумству, похожи на выдумку, но окружающая действительность заставляла верить пареньку. Мне никогда раньше не доводилось видеть крестоносца стального гиганта, который преследует людей, а он существует. Поэтому стоило довериться Фреду и помочь ему в обмен на ответную услугу. Ведь тогда у меня появлялась бы надежда на встречу со своей семьей».
Хорошо, я помогу тебе, сказал я. А твои старейшины отправят меня домой. По рукам?
Я протянул мальчику руку. Но он не пожал ее, а только подозрительно посмотрел на меня.
Что не так? Тут разве люди не жмут друг другу руки?
А зачем?
Чтобы поздороваться, заключить соглашения, да просто из дружеских чувств.
Парень осторожно пожал мою руку своей худенькой, замершей ручкой.
Ты бы перчатки надел, а то у тебя руки, как у мертвеца холодные.
Парень ничего не ответил, но, достав перчатки из кармана своей утепленной куртки, надел их на руки.
Слушай, а как мы найдем твоих странников? Пока я тут был, людей не видел. Да и как нам помогут эти путешественники, если появится крестоносец или еще кто?
Мальчик пожал плечами.
Ты поспишь, а я сбегаю, поищу их снаружи. Когда найду, вернусь за тобой и мы нагоним странников. А насчет крестоносцев и других скажу так: они не подходят к ним. Когда ты рядом со странником, крестоносцы тебя будто не видят, а при пересечении границ лучше спрятаться в повозке, их не осматривают. Чистильщики и миротворцы тоже не подходят к странникам без нужды, а судьи вообще сидят себе в своих хаусах-убежищах внутри секторов, им нет особого дела до других. Надеюсь, нам повезет.
Ладно, будь по-твоему, сказал я, уже проваливаясь в сон, но какая-то тревожная мысль, появившаяся на границе моего сознания, заставила вновь открыть глаза.
Мальчик уже направился к выходу из подвала. В этот момент я понял, что меня еще тревожит, не позволяет заснуть. Окликнул его.
Постой. А как далеко нам идти и сколько времени у тебя осталась до вакцинации?
Идти далеко, но со странниками выйдет быстрее. А сколько до вакцинации, не знаю. Когда я потерял часы, то оставалось около половины от моего лимита, но это было давно.
А кто заставил вырасти мертвые грибы и откуда взялись эти крестоносцы, миротворцы?
Не знаю.
Сквозь тягучие оковы сна я задал последний вопрос.
А как мы пройдем через туман?
Забудь о тумане, спи. Больше он не появится.
Уверенность мальчишки передалась и мне. Я закрыл глаза и отпустил тревоги и переживания дня, погрузившись в сон.
Глава 4. Странники
«И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище.
Это суть две маслины и два светильника, стоящие перед Богом земли.
Уверенность мальчишки передалась и мне. Я закрыл глаза и отпустил тревоги и переживания дня, погрузившись в сон.
Глава 4. Странники
«И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище.
Это суть две маслины и два светильника, стоящие перед Богом земли.
И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту».
Стих 3, 4, 5, глава 11 Откровение Иоанна Богослова
И был день. Я стоял в поле, которое поросло чертополохом и прочей сорной травой. Земля была сухая. Невдалеке от меня стоял одноэтажный дом. Хотя правильнее его было назвать бараком. Вокруг него был сад, в котором стояло множество сухих яблонь, но были и такие, на которых еще сохранилась частично листва. Было душно, в траве стрекотали кузнечики, стояло настоящее пекло. Вблизи дома бурьян практически вырос с саму постройку.
И я двинулся по полю к бараку. Сухие стебли травинок больно кололи, словно иглы, проникая через ткань брюк. Стрекот кузнечиков нарастал. Внутри меня рождалось странное чувство, с одной стороны, любопытство, с другой предчувствие чего-то плохого.
Окна дома были заколочены досками, а в некоторых местах и большими листами фанеры или оргалита. С невысокой крыши вспорхнула какая-то серая птичка, наверное, воробей. А с ветки одной из яблонь подала голос старая серо-черная ворона. Скрежетание ее голоса диссонировало какофонии кузнечиков. Я вздрогнул и на мгновение остановился, услышав неприятный звук.
Вот и дом.
И я с трудом стал пробираться, разрывая руками стебли сухой травы, переплетенной в тугие косы. В нос попала пыль и я чихнул. Трава вплотную подступала к дому и упорно не хотела пропускать вперед. От работы на моем лбу выступил пот. Дыхание сбилось.
Наконец, я прорвался к одному из окон. Дернул руками лист фанеры. Оказалось, он практически не закреплен и я вместе с ним отлетел обратно в густую высохшую повитель, улегшуюся поверх сухостоя.
Встав, я отряхнулся.
Твою душу! выругался я, когда заметил на моей ладони глубокий порез и кровью запачканные брюки.
У чернеющего проема на меня нахлынули смешанные чувства радости и страха. Подоконник был невысокий, поэтому я беспрепятственно проник внутрь, перешагнув через него, и попал в небольшую пустую комнату, стены которой были поклеены отходящими от нее выцветшими желтыми обоями, с каким-то причудливым рисунком.
И я прошел ее и вышел в темный коридор. Тут меня в затылок кто-то ударил. Я понял, что падаю.
Я проснулся.
Открыв глаза, я увидел недовольное лицо Фреда, который трепал меня за грудки.
Слава судье, проснулся! Нам нужно поторопиться, если мы хотим успеть за странниками. Я видел двоих из них.
Тело ужасно замерзло. Руки и ноги задеревенели. Мой разум не сразу принял действительность, отказываясь верить, что события прошедшего дня и нынешнее мое место и время пребывания реальны, а не часть сна.
Когда мы оказались на улице, мне показалось, что там стало намного светлее. Серый цвет уже не казался таким унылым и монотонным. Он словно заиграл разными оттенками. Ветер дул мне в лицо, сметая остатки сна. Я чувствовал в каждой клеточке своего тела усталость и боль, но от этого был только счастлив. Если у тебя что-то болит, значит, ты еще жив.
Фред не был настроен на разговоры, он тут же отвернулся и быстрым шагом направился к выходу. Я последовал его примеру, что далось мне с трудом.
Как же так вышло? Вот живешь себе, работаешь, воспитываешь ребенка, а потом раз мир выворачивает наизнанку все, что было тебе привычно. Законы, по которым ты жил, превращаются в пустой звук. Цели, которых ты пытался достичь, рассыпаются прахом. А виной тому чье-то безумное решение нажать на «красную кнопку». И вот здравствуй, первобытный строй. Хотя нет, общество и цивилизация все-таки еще сохранились.
Мальчик стал ускоряться. Я же и в прежнем темпе еле за ним поспевал. Сил на рывок не было и расстояние между нами стало медленно, но уверенно увеличиваться. Я окликнул Фреда, но ветер унес мои слова и мальчик не услышал меня. Через какое-то время усталость и колющий бок заставили меня остановиться.
«Да, нельзя недооценивать детей. Кажется, он еще маленький, а на деле, меня, взрослого мужика, как нечего делать обогнал».
Наконец Фред заметил, что я отстал, и остановился, ожидая, когда я его нагоню.