Они сидели на кухне и завтракали. Смирнов обжегся чаем, закашлялся.
Что с тобой? Ревнуешь?
Он предпочел промолчать. Ева многозначительно повела глазами и продолжила:
Клиентки салона только обсуждают пикантную историю с привидением, а реально «красную танцовщицу» почти никто не видел. В глубине души многие считают это рекламным трюком, страшилкой, за которой ничего не стоит.
Еще есть версии?
Ну некоторые намекают, что у Неделиной с головой не в порядке. Крыша, мол, поехала. И она свои видения выдает за действительность.
Нужно искать Губанову, сказал Смирнов. С работы она не увольнялась, а за деньгами не приходит. Странно
Ты судишь со слов Неделиной, возразила Ева. Но ведь никто на самом деле не знает увольнялась Зинаида или нет? И насчет оплаты у них с хозяйкой договор был конфиденциальный. Так что
Надо искать Губанову, упрямо повторил сыщик. Рутинная разыскная работа. Другого пути я пока не вижу.
Он допил чай, оделся, вышел и захлопнул за собой дверь.
Ева немного сердилась на Славку за тот вечер, когда они праздновали его день рождения. Она опьянела, и ей захотелось чего-то более интимного, чем дружеские поцелуи и невинные прикосновения. Но Смирнов некстати проявил стойкость, не поддался на ее провокации. Подумаешь, какой принципиальный!
Ева чуть не плакала от досады, а он улегся себе преспокойненько на диван и уставился в телевизор, смотреть пошлое шоу.
Всеслав чувствовал ее недовольство, но не понимал, чем оно вызвано. Женщины такие непредсказуемые, особенно Ева.
Он ловил себя на том, что постоянно думает о ней, где бы ни был. Это мешало сосредоточиться на проблемах клиентов. Вот и сейчас он вышел из подъезда в жаркий, пыльный двор с мыслями о Еве. Она теперь была во всем и в шуме города, и в светлом от зноя небе, и в проезжающих мимо автомобилях, все было полно и пропитано ею, странным образом напоминало о ней.
Сыщик поехал на Краснопресненскую набережную. Вдруг ему удастся застать Зинаиду Губанову дома? Надежда шаткая, но все же
Дом, в котором проживала танцовщица, оказался панельной многоэтажкой с четырьмя подъездами. Смирнов прикинул, что квартира пятьдесят четыре должна быть примерно на пятом этаже, и не ошибся. Обыкновенная крашеная дверь с двумя замками и «глазком», резиновый коврик ничего подозрительного.
Он звонил минут десять, прислушиваясь, не раздадутся ли за дверью осторожные шаги. Тишина только внизу кто-то вызвал лифт, и кабинка с легким скрежетом поехала вниз, потом снова вверх, остановившись как раз на пятом этаже.
Из лифта, отдуваясь, выбралась толстенная тетка с котом на руках.
Вы кто? строго спросила она, окидывая Всеслава подозрительным взглядом.
Я родственник Зинаиды Губановой, солгал он. Приехал из Саратова, звоню, звоню, а никто не открывает. Она на работе, наверное. Вы не знаете, когда она возвращается домой?
Родственничек, значит! злобно прошипела тетка, буравя его узкими, заплывшими жиром глазками. Небось на квартиру нацелился? Где ты был, когда Зинаида померла? Ее же похоронить по-людски было некому, горемычную! Подруга откуда-то приезжала, забирала гроб с телом а родственников никаких не объявлялось.
Как померла? изобразил удивление Смирнов. Вы ничего не путаете?
Чего мне путать?! пуще того рассердилась толстуха. Я все видела Гроб вынесли, погрузили в катафалк и увезли. Соседей даже не пригласили попрощаться! С тех пор квартира и стоит закрытая.
Кот, которому надоело сидеть на руках у хозяйки, громко мяукнул и начал вырываться.
А отчего же она умерла? продолжал делать вид провинциального недотепы Смирнов. Зинаида молодая была, здоровая.
Толстуха погладила кота, чтобы он успокоился.
Говорят, она сама ну, с жизнью решила покончить, понизив голос, объяснила соседка. Вот какой грех приключился.
Как это?
Что ты все «как» да «как»? опять разозлилась тетка. Откудова мне знать? Зинаида скрытная была, жила замкнуто, ни с кем не общалась. Мы про ее смерть узнали, когда гроб из квартиры выносить стали! Вот так теперь люди-то живут, в одном доме, а как чужие. Никому ни до кого дела нет. Будто в лесу!
Что же мне делать? огорчился сыщик. Куда податься? У меня в Москве больше родни нет
Толстуха пожала богатырскими плечами, почесала кота за ухом, вздохнула.
Это уж сам решай, мил человек, а я пойду, Барсик кушать хочет.
Это уж сам решай, мил человек, а я пойду, Барсик кушать хочет.
Она еще раз оглянулась на Всеслава и исчезла за дверями своей квартиры.
Сыщик постоял еще немного на лестничной площадке, посмотрел на закрытую дверь с цифрой 54, словно пытаясь разгадать тайну, которую она прятала от него, и вызвал лифт. Чутье подсказало ему, что здесь он больше ничего не узнает.
Неделина хорошо продумала детали этой дьявольской инсценировки. Никаких концов не найдешь!
С Краснопресненской набережной он отправился в адресное бюро. Если человек умер, там должна быть отметка.
Уставшая женщина в очках, то и дело сморкаясь и чихая, выдала ему справку.
У нас тут холодина, как в погребе, пожаловалась она. И сквозняки. От простуды избавиться невозможно.
На бланке, который получил Смирнов, было написано, что Зинаида Андреевна Губанова, 1976 года рождения, проживает по тому самому адресу, откуда он только что приехал.
Она жива? уточнил сыщик.
Женщина подняла на него красные от простуды глаза и громко чихнула.
Конечно, ответила она, закрываясь носовым платком. А вы сомневаетесь? Если человек умер совсем недавно, сведения могли не поступить к нам, но
Спасибо, перебил ее Всеслав, сложил справку вдвое, засунул в портмоне и зашагал по гулкому коридору к выходу.
В адресном бюро он узнал немногим больше, чем на Краснопресненской набережной. Но теперь хотя бы ясно Губанова жива.
Смирнов вышел на улицу, вдохнул горячий, пахнущий бензином воздух и решил на всякий случай сходить в жэк. Он привык добросовестно отрабатывать деньги клиента.
Надо было сразу проверить, ругал он себя. Не пришлось бы ехать обратно.
В жэке никаких сведений о смерти Губановой тоже не оказалось. Она числилась зарегистрированной в своей квартире, проживала там одна.
А вы кто? спросила его молоденькая паспортистка.
Родственник, продолжал лгать Смирнов. Приехал из Саратова, а остановиться негде. Квартира Зинаиды закрыта, соседи ничего не знают. Может, думаю, она переехала куда-нибудь, адрес сменила?
Паспортистка оказалась добросердечной, участливой девушкой и прониклась проблемой «родственника». Этому поспособствовало и личное обаяние Всеслава, и деньги, которые он положил ей на стол.
Вы предупредили заранее о своем приезде? спросила она.
Нет Это неожиданно получилось, в общем, не успел я сообщить, что собираюсь в Москву.
Так чему же вы удивляетесь? Мало ли куда она могла податься? Многие на заработки едут, квартиры годами стоят закрытые. А где работает ваша родственница?
Смирнов развел руками: понятия, мол, не имею.
Ладно, я сейчас узнаю в бухгалтерии, по какой месяц за квартиру уплачено, сказала девушка. Но это мало что даст. Некоторые не платят то денег нет, то еще по каким причинам.
Оказалось, что у Губановой огромный долг по квартплате, чуть ли не за год.
Вы у соседей поспрашивайте, посоветовала девушка, увидев его огорченное лицо. Может, ваша родственница ключи кому-нибудь оставила? Цветы поливать, за квартирой присматривать?
Выйдя из жэка, Смирнов прикинул, что он еще не посетил паспортный стол, поликлинику по месту жительства Губановой и бюро ритуальных услуг. Хотя вряд ли там он узнает что-то новое. Но порядок есть порядок.
Пока он ездил по городу, успел проголодаться. Зашел в маленькое кафе, перекусил на скорую руку.
Солнце стояло высоко, в воздухе носилась пыль. Продавщица мороженого зевала, прячась под ярким тентом. Всеслав купил порцию шоколадного пломбира, уселся на лавочку в тени старого клена и глубоко задумался.
Глава 7
Ты неважно выглядишь, Иван, сказала мужу Неделина. Неприятности на работе? Или заболел?
Просто устал.
Иван не мог смотреть на жену. С годами она становилась все красивее и красивее, тогда как он поседел, обрюзг, потерял былую живость. Ему все надоело.
Давай ляжем пораньше, предложила Варвара. Мне завтра вставать в семь.
Зачем так рано? вяло спросил Неделин, чтобы поддержать разговор.
Праздник скоро. Подготовка идет полным ходом. Столько хлопот
У тебя есть сотрудники. За что они получают зарплату? ворчливо заметил Иван.
Работы всем хватает. К тому же есть вещи, которые я не могу поручить никому.
Варвара отправилась в ванную, а ее супруг улегся в постель. Он закрыл глаза и тоскливо прислушался к себе. Никакого желания а ведь они не были близки уже около месяца. Ее сильное, чувственное тело нуждается в ласках, а он не может дать ей ничего, кроме короткого, однообразного секса. «Куплю ей золотое колье, решил Иван. Пусть не думает, что я охладел к ней, а то» Продолжать эту мысль было невыносимо. Неделин сжал зубы, подавляя приступ отчаяния и немотивированной ревности. Будто это жена была виновата в его слабости, в отсутствии любовной страсти. Вернее, страсть была но совершенно другого рода. Страсть Ивана заключалась в том, чтобы владеть Варенькой безраздельно, чтобы она принадлежала только ему одному, только ему одному расточала свои медовые ласки и отдавалась вся, без остатка. Разве это не он вытащил ее из Кинешмы, из нищеты, привез в столицу, предоставил все, о чем может мечтать женщина, квартиру, достаток, беззаботную жизнь, возможность заниматься любимым делом?